Бен Ааронович - Луна над Сохо
— Да ладно, — сказал я, — это же музыканты! Согласятся, если предложить им денег. Даже если просто поставить пива.
— Так, значит, такова ваша версия причины гибели Сайреса Уилкинсона?
— И более того, — добавил я, — думаю, в связи с этим я наткнулся на целую цепь взаимосвязанных событий.
Я принялся рассказывать доктору о Пегги и Джонсоне по прозвищу Змеиные Кольца, о том, что случилось в «Парижском кафе». И рассказ мой с каждым словом становился все неправдоподобнее.
Когда я закончил, доктор как раз допил чай.
— Надо найти эту Пегги, — подытожил я.
— Непременно, — кивнул доктор.
Заниматься вводом данных мне было неохота, а дозвониться до Лесли по-прежнему не получалось. Поэтому я сохранил в высоком разрешении откадрированный портрет Пегги с фотографии сорок первого года и распечатал его в десяти экземплярах на лазерном принтере. Вооружившись этими копиями, я отправился в Сохо в надежде отыскать кого-то, кто ее помнит. И начать решил с Александера Смита. В конце концов, Пегги и Генри Беллраш были звездами его шоу.
Александер Смит, когда не расплачивался с дамами за стриптиз в стиле иронического постмодерна, сидел здесь, в маленьком офисе над маленькой кофейней (которая раньше была секс-шопом) на Грик-стрит. Я позвонил в домофон, и чей-то голос из него спросил, кто я такой.
— Констебль Грант, к Александеру Смиту.
— Кто-кто, не понял?
— Констебль Грант.
— Чего?
— Полиция! — рявкнул я. — Открывайте немедленно!
Домофон запищал, дверь открылась, и я снова шагнул в классический тесный подъезд Сохо с нейлоновым ковролином и пятнами на стенах. Наверху, на лестничной площадке, меня кто-то ждал. Снизу, от подножия лестницы, он казался вполне нормального роста, но по мере того, как я поднимался, становился все выше и выше. Когда ступеньки кончились, он оказался дюйма на четыре выше меня и словно заполнял собой площадку от края до края. На нем был темно-синий пиджак от костюма «Хай энд Майти»,[41] надетый поверх черной футболки с надписью «Лед Зеппелин». Шеи у великана, похоже, и вовсе не было, а в рукаве, вероятно, таилась дубинка. Вид его просторных волосатых ноздрей вызвал у меня самую настоящую ностальгию. Такую хрестоматийную гору мышц сейчас нечасто увидишь в Лондоне. Теперь-то кругом одни белые парни, тощие как скелеты, с безумными глазами и в толстовках с капюшоном. Передо мной же был настоящий, классический «злодей старых времен», которого моментально распознал бы даже мой папа. Мне захотелось броситься ему на шею и расцеловать в обе щеки.
— Какого черта тебе надо? — спросил злодей.
Желание бросаться ему на шею как-то угасло.
— Есть разговор к Александеру.
— Занят, — бросил Бесшеий.
На этот случай существует несколько специальных полицейских приемов. В Хендонском полицейском колледже исповедовали подчеркнуто вежливый, но твердый подход. «К сожалению, сэр, вынужден просить вас отойти в сторону». Опыт работы постовым подсказывал, напротив, что наилучшим решением в такой ситуации будет вызвать наряд спецназа и предоставить им решать проблему — пускай даже и с использованием электрошокеров. И плюс ко всему дух хулигана-кокни, доставшийся мне от многочисленных предков с папиной стороны, кричал теперь, что мерзавец вконец распоясался и напрашивается на хорошую трепку.
— Слушайте, я из полиции, — начал я. — И мы можем… ну, вы понимаете… поступить согласно предписаниям, но вас же тогда арестуют и все такое… оно вам надо? А мне бы просто перекинуться с Александером парой слов — и все.
Бесшеий несколько минут размышлял. Потом, что-то буркнув, подвинулся ровно настолько, чтобы я смог протиснуться. Вот как настоящие мужчины решают свои проблемы. Путем бесстрастного анализа и логичных доводов. Когда я подошел к внутренней двери, гигант громко пукнул — несомненно, чтобы выразить мне свое уважение.
Кабинет Александера Смита оказался неожиданно опрятным. Пара сборных столов, на стенах полки с журналами, книгами, дисками и пухлыми папками в твердой обложке. Окна закрывали пыльные жалюзи кремового цвета, причем одна из штор была наполовину поднята лет эдак десять назад, и с тех пор к ней никто не притрагивался. Смит что-то печатал на ноутбуке, но при виде меня демонстративно закрыл его. Выглядел он по-прежнему истинным денди: лимонно-желтый пиджак и лиловый галстук. Но вне стен своего клуба он казался странно мелким. И вид у него был какой-то подловатый.
— Добрый день, Александер, — поздоровался я, плюхаясь в кресло для посетителей. — Как дела?
— Констебль Грант, — кивнул он, и я заметил, что у него начали непроизвольно дрожать колени. Заметив, что я смотрю, он положил на колено ладонь, и дрожь прекратилась. — Чем могу быть полезен?
Явно нервничает. Даже если к моему делу это не имеет никакого отношения, почву прощупать не помешает.
— Вы, наверное, сильно заняты?
— Нет, не больше обычного.
Я спросил, как поживают его девочки, и он ощутимо расслабился. Значит, нервничал не из-за этого.
«Вот черт, — подумал я. — Теперь он знает, что я не в курсе».
В подтверждение моей мысли он тут же предложил мне чашечку кофе, но я отказался.
— Вы кого-то ждете?
— А?
— Ну, не просто же так вашу дверь стережет такая горилла.
— А, это Тони, — махнул рукой Смит. — Я его унаследовал от брата. То есть не смог своевременно от него избавиться. Он своего рода фамильный вассал.
— Тяжело, наверное, его прокормить?
— Девочкам спокойнее, когда он рядом, — сказал Смит. — Но чему я обязан вашим визитом?
Я достал копию фото Пегги и протянул ему.
— Это Пегги?
— Очень похожа, — кивнул Смит. — А почему вы спрашиваете?
— Вы давно видели ее в последний раз?
— В день выступления в «Парижском кафе», — сказал Смит, — которое, поверьте, получилось шикарным. Просто шикарным!
И было при этом странным совпадением, но Смиту об этом знать не обязательно.
— У вас есть ее домашний адрес? — спросил я.
— Нет, — покачал головой Смит, — у нас, понимаете ли, исключительно товарно-денежные отношения. А у делового человека должна быть одна забота — доход.
— Понимаю, — сказал я, — почасовая оплата — это хорошо.
— Все в этом мире изменчиво, — сказал Смит. — Вас интересует что-то еще? Должен сказать, не все получают почасовую оплату за свою работу.
— А вы обманываете своих сотрудников, не так ли?
— Все обманывают — кто-то больше, кто-то меньше.
— Так она давно с вами работает?
— Кто?
— Пегги. Танцевала она у вас в девяностых, к примеру?
— Знаете, я обычно не беру на работу несовершеннолетних, — нахмурился Смит. — Так спокойнее.
— Может, в восьмидесятых?
— Я понял, вы решили подшутить надо мной, — помолчав, проговорил он. Мне показалось, что молчал он как-то слишком уж долго.
— Ну, возможно, это была не она, а ее мама, — предположил я, — а Пегги просто на нее похожа?
— Увы, восьмидесятые я провел за рубежом, как и семидесятые. Впрочем, была одна девочка, танцевала в какой-то постановке с веерами в театре «Мельница». Но это было в шестьдесят втором — рановато даже для мамы Пегги.
— Почему вы уехали из Англии?
— Не по своей воле, — сказал он, — но здесь в то время была полнейшая дыра.
— Однако вы вернулись.
— Да. Соскучился, знаете ли, по заливному угрю.
Я ему не поверил.
И решил, что больше ничего полезного в этот раз все равно не добьюсь. Но мысленно сделал пометку пробить его досье по базе сразу же, как только доберусь до техкаморки. Проходя мимо Бесшеего Тони, я покровительственно похлопал его по плечу.
— Ты просто ходячее сокровище, приятель.
Он буркнул что-то мне вслед. Меня порадовало, что контакт у нас в итоге установился.
Итак, Пегги либо поразительно похожа на собственную бабушку, либо живет тут с 1941 года и питается жизненной энергией джазменов. На данный момент единственная моя встреча с ней состоялась в Сохо, и все упоминания о ней также касались этого района. Вот с него и следует начать. Еще надо определить круг ее знакомых и пообщаться с ними. Особенно с Черри (или Шери) — подружкой Микки-Костяшки. Вот на этой стадии расследования нормальные следователи идут к начальнику своего отдела и просят у него людей для обхода и допроса свидетелей. Но наш отдел для этих целей располагал только мной. И я приступил к делу — принялся прочесывать Комптон-стрит.
Ее не опознали по фото ни во «Вкусе к жизни», ни в «Трактире Эда», ни в других едальнях в восточном конце улицы. Одна билетерша в клубе «GAY», взглянув на фото, сказала, что лицо вроде знакомое — но и только. Продавщица в мини-маркете вспомнила, что Пегги заходила к ней как-то раз за сигаретами. В «Адмирале Дункане» я получил пару приглашений на ужин и совсем никакой полезной информации. Зато в «Лифчиках для хулиганок» ее вспомнили — и обозвали «фифой, которая частенько здесь бывает, долго разглядывает товар и всякий раз воротит нос». Я как раз подумал, что стоит показать ее фото и в «Чулочке» тоже, как вдруг какая-то сумасшедшая пулей вылетела из «Кондитерской Валери» и заорала на всю улицу мое имя.
