Законы жанра. Том 2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

Он выстрелил, и дротик вонзился в мое левое плечо, то, что не пострадало от взрыва перекрытия, и я зашипела от боли. В следующий миг все мышцы в моем теле превратились в тряпки, а кости — в желе, и я рухнула на пол, в постепенно надвигающуюся темноту.

Вот будет забавно, если здесь и не было никакого Кроули, подумала я, и мы с Кларком влезли в чужую, абсолютно левую перестрелку и подставились совершенно зря.

— Объект номер два найден и ликвидирован, — сообщил спецназовец кому-то по рации. — Объект номер три найден и обездвижен. Наблюдаю оба, жду эвакуации.

Нет, похоже, не в абсолютно левую, отметила я. Если объект номер два — это Кларк, а объект номер три — это я, то первым номером должен был идти сам Кроули. Но кто эти чертовы спецназовцы и как они вообще здесь оказались?

Боец поддел меня ногой и довольно неаккуратно перевернул на спину. Больно не было, я уже ничего не чувствовала, но подобное обращение мне все равно не понравилось.

Я посчитала его невежливым.

— Какого черта? — изумился боец, увидев мои открытые глаза. — Почему ты не спишь?

Не помню, что я попыталась ему ответить, да это и не имеет никакого принципиального значения, ибо ничего, кроме невразумительного мычания, мне из себя выдавить не удалось.

Боец направил пистолет мне в живот и всадил в него аж целых два дротика. Для верности.

Вот тут-то и наступила полная темнота.

Глава 44

Что ж, это оказалась не самая отстойная камера из числа камер, в которых мне доводилось коротать время. Здесь была кровать, стол, стул, небольшой шкаф, в котором ничего не висело, и небольшая полка на стене, на которой ничего не лежало. За дверью в отдельном помещении находились душ и туалет. Под потолком, на недосягаемой для человека среднего роста высоте, висела камера наблюдения.

Окно отсутствовало.

У меня опять отобрали ремень и вытащили шнурки из кед. Хотелось бы знать, куда в конечном итоге попадают мои вещи, ко мне-то они не возвращаются. Может быть, их продают каким-то особо извращенным фетишистам? Может быть, мои тюремщики и сами извращенные фетишисты?

Пистолета и телефона, разумеется, при мне тоже не нашлось. А поскольку окно, как я уже говорила, отсутствовало, я понятия не имела, день сейчас или ночь, и сколько прошло времени с того момента, как нас с Кларком вырубили в торговом центре.

Интересно, он уже успел воскреснуть?

Я встала с кровати, помахала рукой в камеру, воспользовалась туалетом, после чего потратила добрых пять минут на тщательное исследование помещения, и со всем, что я там нашла, я тебя уже познакомила.

Закончив с осмотром, я села на кровать и снова помахала рукой в камеру.

— Не сомневаюсь, что вы меня не только видите, но и слышите, — сказала я. — Так вот слушайте. Если в течение пяти минут сюда никто не придет и не объяснит мне, где я нахожусь и какого черта тут происходит, я призову свой топор, и мы все знаем, что тогда начнется.

Я исходила из того, что они знают, с кем имеют дело, и отнесутся к моей угрозе достаточно серьезно.

Они и отнеслись.

— Вы получите объяснения в части, вас касающейся, — сообщил мне механический голос из невидимого динамика. — Когда мы посчитаем нужным. Что же касается вашей угрозы, то, как только вы это сделаете, в помещение начнет поступать усыпляющий газ, так что если топор и прилетит, поймать его будет уже некому.

— Однажды я провела несколько недель в одном китайском храме, — сказала я. — Где монах, настолько старый, что его белые брови были длиннее, чем волосы у меня на голове, обучил меня нескольким секретным техникам. Одной из этих техник была остановка сердца по собственному желанию. Я на грани, мне терять уже нечего, так что как только я почувствую запах газа, я немедленно самоубьюсь, и то, что случится потом, вам очень не понравится. Кстати, этого монаха звали Пэй Мэй.

Это был блеф чистой воды. Единственный китайский храм, в котором я побывала, был установлен на территории ярмарки в паре километров от городка, в котором я выросла, и древность этого макета исчислялась едва ли неделями.

Но мои тюремщики этого не знали.

После короткой паузы («А она действительно может?» — «Откуда нам знать, что она еще может? Готовы ли мы рисковать?») механический голос начал торговаться и предложил мне полчаса.

После недолгого препирательства мы сошлись на пятнадцати минутах, после чего я уселась на кровати в позу лотоса и принялась читать мантру «ом», чередуя ее с мантрой «со-хам». Ни к каким китайским монахам эти мантры никакого отношения не имели, просто один коп из нашего участка в свободное от службы время преподавал йогу и рассказывал об этом всем желающим.

Часов у меня не было, но, по ощущениям, прошло не больше десяти минут, когда тяжелая дверь моей камеры отворилась и на пороге возник лорд Фелтон.

— Не сомневаюсь, что вы удивлены видеть меня здесь, мисс Кэррингтон.

— По правде говоря, не очень, — сказала я. — В последнее время, когда случается какая-нибудь фигня, в этом почти всегда замешаны британцы. Где мы?

— Вокруг нас по-прежнему Япония, — сказал он. — Но сейчас мы находимся на территории английского посольства.

— Даже не сомневалась, что в английских посольствах по всему миру есть камеры.

— Это не камера, а особо защищённая комната для спецперсонала, — сказал лорд Фелтон, присаживаясь на стул и одергивая брюки.

— Где Кларк? — спросила я.

Лорд Фелтон посмотрел на часы.

— Мертв, — сказал он. — Не ожидал, что вы будете спрашивать о нем в первую очередь. Видимо, он является для вас кем-то большим, нежели бывшим напарником.

— Зачем вы его убили и что вы намерены делать с ним дальше? — поинтересовалась я.

— Вряд ли вам сейчас нужно беспокоиться именно об этом, — сказал лорд Фелтон. — У нас есть свои претензии к мистеру Кларку, и, уверяю вас, мы можем удерживать его в этом состоянии достаточно долго.

— Не знаю, чего вам от меня надо, но вы не получите этого, пока не отпустите Джона.

— Вы не в том положении, чтобы торговаться, мисс Кэррингтон.

— Да я вообще фигово торгуюсь, — призналась я. — Карьеры в отделе продаж мне не сделать. Но раз я здесь и вы здесь, то вам что-то от меня нужно, а я не буду сотрудничать, пока вы не выполните это мое условие.

— Будете, — сказал лорд Фелтон. — Ведь речь идет о вашей дочери.

— Что с моей дочерью? — спросила я.

Он улыбнулся. Это была одна из самых паскудных улыбок, которые мне довелось видеть в своей жизни. Улыбка мерзавца, уверенного, что он меня переиграл. И похоже, что он таки да.

Если он заставит меня выбирать между Морри и Кларком… Чувство вины перед Джоном будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

— Вы считаете, что мистер Пирпонт похитил ее по указанию Кроули, — сказал лорд Фелтон. — Теперь, когда Пирпонт мертв, Кроули является единственной ниточкой, которая может привести вас к ней, не так ли?

Возможно, и не так. Должны существовать и какие-то другие варианты, ведь не может быть, чтобы на всем пути Пирпонт и его люди ни разу не наследили. Но сейчас я этих других вариантов не видела.

— Не отвечаете, значит, согласны, — подытожил мое молчание лорд Фелтон. — Куда же делась ваша обычная язвительность, мисс Кэррингтон?

— Что у вас есть? — спросила я. — И что вам от меня нужно?

— Значит, вы уже готовы сотрудничать? — спросил он, улыбаясь еще паскуднее прежнего.

— Это зависит от того, что у вас есть.

— У нас есть Кроули, — сказал лорд Фелтон. — Мы взяли его, используя вас, как приманку.

— Поздравляю, — почти искренне сказала я. Они, конечно, все еще гниды, и я не одобряю их методов, но похоже, что работать они умеют. — Тогда зачем вам я?

— Нам известно, что у него есть какой-то интерес к вашей персоне, но мы не знаем, в чем он заключается, — сказал лорд Фелтон. — Помимо этого мы хотели бы пролить свет еще на целый ряд вопросов, одним из которых является местонахождение Бальмунга.