Салли Грин - Половинный код. Тот, кто убьет
— Придется мне взять образцы, — говорит он, разглядывая меня, оттягивая мне кожу сначала на шее, потом на руке, потом наклоняется к ноге. — И кожи, и кости.
— Кости?
— С лодыжки возьму.
— Как?
Трев не отвечает, но опускается на пол и, стоя на коленях, открывает свой видавший виды черный кожаный портфель. Он похож на те, с какими раньше ходили врачи.
Я замечаю, как ухмыляется Джим.
— Вы врач, Трев? — спрашиваю я.
Но Трев не отвечает, может быть, не слышит. Джим, давясь от смеха, смачно шмыгает носом.
Трев достает из портфеля пластиковый пакет, с треском его раскрывает и стелет на пол синюю хирургическую клеенку. Затем оттуда появляется скальпель, он тоже в запаянном пластиковом пакете, который поспешно вскрывается и отбрасывается в угол. Скоро на скатерти оказывается целый арсенал сверкающих хирургических инструментов, среди которых меня особенно тревожит небольшая пила.
Тут Джим начинает подскакивать от восторга.
Трев подкладывает другую клеенку под мою ногу и, протирая мне лодыжку тампоном, говорит:
— Лучше, если я не буду пользоваться анестезией.
— Что?
— Она хороша в тех случаях, когда пациент слишком дергается. Ты-то, надеюсь, можешь посидеть тихо?
— Может быть, и нет. — Мой голос становится писклявым.
— Стыд какой. — Он снова ныряет в свой портфель и достает оттуда шприц и какую-то прозрачную жидкость. — Мне надо взять для анализа образцы кожи, мышечной ткани и кости. Присутствие в них анестетика может повлиять на результаты.
Я, конечно, не знаю, но, может, он просто все придумывает для того, чтобы повеселить Джима.
Джим напряженно ждет.
— Ладно. Я потерплю. — А сам думаю, интересно, до каких пор.
— Джим может помочь…
— Нет, не надо. — Не хочу, чтобы он касался меня своими сопливыми пальцами. Лучше уж пила.
— Не заживляй рану, пока я не скажу «готово». Я скоро.
Надо отдать Треву должное, он и правда не копается.
Я терплю. Сижу неподвижно и слежу за тем, что происходит. И еще я не издаю ни звука, ни вздоха, ни стона, хотя у меня свело челюсти и заломило зубы, так сильно я их стиснул. В итоге пот с меня льет ручьем.
Джим наблюдает за тем, как я заживляюсь, и восклицает:
— Черт побери! Как быстро!
Потом Трев спрашивает меня о том, как наносились татуировки, и, пока я рассказываю, он ловко защелкивает крышки на четырех крошечных круглых контейнерах с образцами кожи, крови, мышечной ткани и кости. Потом он ставит контейнеры один на другой и обтягивает их эластичной резиновой лентой, чтобы не рассыпались. Аккуратно помещает их в угол портфеля. Потом он берет запачканную кровью клеенку с инструментами, сворачивает ее в один большой ком, велит Джиму подержать крышку мусорного ведра и запихивает их в него, после чего сворачивает клеенку, которая была у меня под ногой, и отправляет туда же.
Потом он глядит на мою лодыжку и кивает.
— Я вырезал ноль, но он уже начинает проявляться на корочке поверх ранки. Очень умно. Тот, кто это сделал, очень умен. Я поснимаю немного. — Он достает телефон и начинает щелкать.
— Интересные шрамы, — говорит он, глядя на мою руку. — Кислота?
— Вы же татуировками занимаетесь, — говорю я ему.
— Профессиональный интерес.
— Когда будут готовы результаты?
Трев смотрит на меня абсолютно безразличным взглядом.
— Надо будет проанализировать химикаты в составе татуировки. Само по себе это просто, но тут в дело замешана магия, она все в тысячу раз усложняет.
— Когда вы узнаете, следят за мной или нет?
Трев не отвечает. Он щелкает замком портфеля и встает, чтобы идти. Джиму он говорит:
— Маловероятно, чтобы эти татуировки вообще использовались для слежения. — С этими словами Трев берет свой портфель и выходит из комнаты.
Джим закрывает за ним дверь.
— Никакого понятия о приличиях. Слишком умен для них. Но все равно, мог бы хоть вид сделать. — Он шмыгает носом, глотает и продолжает. — А еще он никогда не торопится. Никогда. Я расскажу тебе, что он нарыл, когда увидимся через две недели.
— Он ничего не сказал про деньги.
— Главный недостаток старины Трева. Думает, что он выше всего этого. А есть-то ему надо? Как всем.
— Судя по всему, его услуги стоят недешево.
— Он эксперт в своем деле, Иван. Эксперты дешевыми не бывают. Эксперты по паспортам, эксперты по татуировкам, эксперты хоть в чем стоят денег. У него почасовая оплата. Я тебе скажу, где он будет, когда мы в следующий раз встретимся.
ДЖИМ И ТРЕВ
Часть вторая
Рано утром недели через две после той встречи мы с Джимом сидим в раздевалке теннисного клуба в какой-то деревне. Не знаю, откуда там такой запах — от Джима или раздевалка воняет сама по себе, — но сомневаюсь, чтобы члены клуба стали его терпеть.
— Ты выглядишь куда лучше, Иван. Округлился в щеках. В прошлый раз ты был сущий доходяга. — Говоря со мной, он то и дело поглядывает на дверь за моей спиной.
— Какая-то проблема, Джим?
— Не должно быть. Не должно. Ты ведь следовал инструкциям?
— Конечно.
— Мурашки у меня по спине от этого места. Давай сделаем все по-быстрому, а?
Я беру паспорта и просматриваю их. Кажется, они в полном порядке. Имена и даты рождения в каждом паспорте разные, но и там, и там мне восемнадцать лет, что вполне похоже на правду.
— Ну, значит, все, — говорит Джим, заканчивая пересчитывать деньги. Он кладет их в карман куртки, а я хватаю его за руку.
— Как добраться до Меркури, пожалуйста, Джим.
Джим грустно качает головой, но профессиональная улыбка не сходит у него с лица.
— Иван, дорогой ты мой, мне очень жаль, но я не могу тебе ничего сказать, пока мы не получим результаты от Трева. Если бы не это, я бы тебе помог с огромным удовольствием.
— А как дела у Трева?
— О, у Трева отлично, просто отлично. Я заходил к нему на днях, так он просто кайф ловит. Головоломка, говорит. Большая жирная головоломка.
— И как скоро ключ к большой жирной головоломке будет у него в руках?
— Он пока не знал. Он вообще со мной почти не говорил. Молчун он, наш Трев. Правда, сказал, что как-нибудь во вторник, часиков в десять утра, оставит инструкции в обычном месте. Так что приходи туда каждый вторник и проверяй.
— Ну, судя по размерам головоломки, это случится еще не в этот вторник.
— Как знать, Иван, как знать. Наш Трев, он же гений. Может быть, он уже сейчас кричит «Эврика!». Ты просто захаживай туда по вторникам и как-нибудь найдешь то, что тебе нужно.
— А деньги?
Лицо Джима становится таким кислым, что даже уголки его рта опускаются вниз и мешают ему говорить, но уже через несколько секунд он встряхивается и продолжает:
— Он сказал, что будет говорить об этом с тобой и только с тобой. — Пальцами Джим сморкает нос и тут же вытирает их прямо об штаны.
* * *В первую неделю я ничего не ожидаю найти на шкафчике в камере хранения. Денег у меня накопилось прилично, так что воровать я больше не хочу. Я покупаю себе новую одежду и обувь. Продолжаю тренировки. Сотню отжиманий делаю легко. Но мне нужно уезжать из этого города. Охотников я пока не видел, подворотни меняю каждую ночь, но все равно я всегда на нервах. Я решаю, что если в ближайший вторник опять ничего не найду, то поеду на неделю в Шотландию или в Уэльс — в общем, куда-нибудь подальше, а вернусь в понедельник.
Но в следующий вторник я нахожу на вокзале конверт. Назад я иду медленно, озираясь. Какой-то малыш лет пяти держит за руку мать и смотрит на меня во все глаза. Я застываю на месте, оглядываюсь — он все еще смотрит. Смотрит и смотрит. Не знаю почему, но мне становится страшно, и я бросаюсь бежать.
Слишком уж я расслабился в последнее время. Но если даже за мной не следят — а я уже начал думать, что это так, — то искать-то меня наверняка ищут. Вдруг им повезет, и они просто увидят меня на улице. Они меня недооценили, и я сбежал, но я не должен допускать такую же ошибку. Как сказала Мэри: «В названии вся суть».
В конверте оказывается билет на поезд и записка. С небольшой посторонней помощью я узнаю, что билет на завтра, на шесть утра, и два с небольшим часа спустя поезд доставит меня в Ливерпуль. У меня будет полно времени, чтобы найти место встречи, указанное в записке:
11 часов 42, Милл Хилл-Лейн.
Ливерпуль — это город, где ведьм почти нет, а все из-за местных банд, которые терпеть их не могут и гонят отовсюду. Бабушка говорила мне, что Белые Ведьмы стараются туда не попадать, потому что у них со скаузами-фейнами есть негласная договоренность: скаузы[4] не трогают ведьм, а те не показываются в Ливерпуле.
Я говорю себе, что это хороший план. Джим заботится обо мне, он посылает меня туда, где нет ни Охотников, ни ведьм, но ближе к вечеру у меня начинается мандраж, и я не могу усидеть на месте. Мне кажется, что произошел какой-то сбой. Джим ничего о билетах не говорил. Речь шла только об инструкциях.
