Кассандра Клэр - Леди полночь
- И Джулиан, - продолжил Марк. - Он слишком силен, чтобы его можно было сломить. Попробуйте переехать его машиной, проткнуть шипами и порезать лезвиями, но даже тогда он не сдастся. Поэтому вы приносите ему Эмму и нанизываете ее сердце на нож.
Это было слишком для Джулиана. Он пошатнулся вперед и оперся на спинку кровати, чтобы вернуть равновесие.
- Марк, - сказал он. - Марк Энтони Блэкторн. Пожалуйста. Это не иллюзия. Ты действительно здесь. Ты дома. - Он взял руку Марка. Марк дернулся назад, отходя от него.
- Ты лжешь, ты обман.
- Я - твой брат.
- У меня нет братьев и сестер, нет семьи. Я один. Я уйду с Дикой Охотой. Я предан Охотнику Гвин. - Марк выдал слова, будто заученные наизусть.
- Я не Гвин, - сказал Джулиан. - Я Блэкторн. Во мне течет та же самая кровь, что и в тебе.
- Ты - фантом, тень. Ты - жестокость надежды. - Марк отвернулся. - Почему вы наказываете меня? Я не сделал ничего, чтобы вызвать недовольство у Охоты.
- Это не наказание. - Джулиан подошел к брату. Марк не двигался, но его тело дрожало. - Ты дома. Я могу доказать тебе это.
Он заглянул через плечо. Кристина стояла, прислонившись к стене, и он видел, что блестящая вещь в ее руке была ножом. Ясно, она ждала реакции парня, нападет ли Марк. Джулиан задался вопросом, почему она осталась в комнате с одним только Марком; разве она не боялась?
- Нет никакого доказательства, - шептал Марк. - Не тогда, когда вы можете соткать любую иллюзию на моих глазах.
- Я - твой брат, - снова вторил Джулиан. - И доказательством для тебя будет служить то, что может знать только твой брат.
Тогда Марк поднял глаза. Что-то сверкнуло в них, будто свет, сияющий глубоко в воде.
- Я помню день, когда тебя забрали, - сообщил Джулиан.
Марк отскочил.
- Любой, кто был там, знает об этом.
- Мы занимались в тренировочной комнате. Мы услышали звук, и ты пошел вниз. Но прежде чем ты ушел, ты сказал кое-что мне. Ты помнишь?
Марк все еще стоял на месте.
- Ты сказал: «Останься с Эммой», - сказал Джулиан. - Ты сказал, чтобы я остался с ней, и я сделал это. Мы теперь парабатаи. Я заботился о ней в течение многих лет, и я всегда буду, потому что ты просил меня об этом, потому что это была последняя вещь, которую ты сказал мне, потому что...
Кристина была там, поэтому он не смог продолжить свою пламенную речь. Марк смотрел на него в ожидании. Джулиан точно чувствовал отчаяние, исходящее из него. Возможно, это было уловкой фейри; возможно, они отдали Марка, но так сломали и прогнули его, что он больше не был тем самым Марком. Возможно.
Марк почти упал вперед, обхватив руками Джулиана.
Джулиан едва сумел опомниться прежде, чем они начали падать. Марк был безумно худой, но сильный, его руки зарылись в рубашку Джулиана. Джулс мог чувствовать, как быстро стучало его сердце, чувствовать его острые кости, обтянутые кожей. Он пах, как земля, плесень, трава и ночной воздух.
- Джулиан, - приглушенно произнес Марк, его тело тряслось. - Джулиан, мой брат, мой брат.
Где-то рядом Джулиан услышал щелчок двери в спальню, оповещающий о ее закрытии. Кристина оставила их вдвоем.
Джулиан вздохнул. Он хотел успокоить своего брата, дать понять, что он тот, кого Марк когда-то знал. Марк был немного больше, чем он сам, но более хрупким, поэтому Джулс начал придерживать его. Это не было тем, что он воображал, тем, о чем он мечтал, но все же это была действительность. Это был его брат. Он обнял Марка и попытался подготовиться к новым трудностям.
Библиотека в Институте Лос-Анджелеса была небольшой и, конечно, не шла ни в какое сравнение с библиотеками Нью-Йорка и Лондона, однако она была известной благодаря удивительно большому количеству книг на греческом и латыни. У них было больше всего книг по волшебству и оккультизму классического периода, чем у Института в Ватикане.
Когда-то библиотека была выложена терракотовой плиткой и окнами Миссии; теперь это была весьма современная комната. Старая была разрушена при нападении Себастьяна Моргенштерна на Институт, книги были разбросаны среди кирпичей и песка. Восстанавливали ее с использованием стекла и стали. Пол был из полированной рябины, гладкой и яркой с нанесенными на нее защитными заклинаниями.
Спиральная лестница начиналась у северной стороны первого этажа и поднималась параллельно стене; внешняя сторона лестницы была на одном уровне с книжными полками и окнами, в то время, как внутренняя, выходящая на интерьер библиотеки, была ограничена высокими по плечо перилами. На потолке находился глаз - прозрачное окно в крыше сочеталось с большим медным замком, сделанным из толстенного стекла, украшенного на всем протяжении защитными рунами.
Карты хранились в декоративном сундуке, украшенном гербом семейства Блэкторнов - кольца с шипами - с их семейным девизом под ним: Lex malla, lex nulla.
Плохой закон - это и не закон вовсе.
Эмма подозревала, что Блэкторны всегда не ладили с Советом.
Дрю рылась в груде карт, а Ливви и Тай были за столом, разбираясь с ними же, Тавви играл под столом с пластиковыми солдатиками.
- Скажи, у Джулиана все получится? - спросила Ливви, положив свой подбородок на руку девушки и посмотрев на Эмму с тревогой. - Ты знаешь, что он чувствует...
Эмма покачала головой.
- Связь парабатаев такого не может. Я имею в виду, я могу чувствовать, ранен ли он, физически, но не его эмоциональное состояние.
Ливви вздохнула.
- Было бы круто иметь парабатая.
- Не понимаю, зачем, - сказал Тай.
- У тебя будет кто-то, кто может на тебя положиться, - упрямствовала Ливви. - Кто-то, на кого можешь положиться ты.
- Но мы и так делаем это друг для друга, - отметил Тай, оттаскивая карту к себе. Это было аргументом, который он озвучивал уже не один раз; Эмма слышала это полдюжины раз.
- Не каждый может отказаться от всего ради одного человека, - пояснила она. Ей было жаль, что у нее не было слов, чтобы объяснить девочке такие важные вещи должным образом: как любить кого-то больше, чем себя, как придавать силу и храбрость друг другу, как отражаться в глазах твоего парабатая, и в этом отражении находить лучшие части тебя, как сражаться вместе с твоим парабатаем, и что это словно гармонично играющие музыкальные инструменты, каждый из которых дополняет и улучшает другой.
- Иметь кого-то, кто поклялся ограждать тебя от опасности, - сказала Ливви, ее яркие глаза сияли. - Кого-то, кто бы даже засунул для тебя в огонь свои руки.
Эмма вкратце вспомнила историю, которую ей однажды рассказал Джем: у него был парабатай Уилл, который как-то сунул руки в огонь, чтобы достать пакет с лекарством, которое спасёт жизнь Джема. Возможно, ей не следовало пересказывать эту историю Ливви.
- В кино Ватсон бросается прикрывать Шерлока, когда по ним стреляют из огнестрельного оружия, - сказал Тай, выглядя задумчивым. - Точно так же, как парабатаи.
Ливви выглядела так, будто ее обхитрили, и Эмма сочувствовала ей. Если бы Ливви сказала, что Тай не прав, то он бы начал спорить. Если бы она согласилась, он бы отметил, что необязательно быть парабатаями, чтобы закрывать собой кого-то в опасные моменты. Он не был неправ, но она сочувствовала желанию Ливви быть Таю парабатаем. Чтобы убедиться, что ее брат был всегда с ней рядом.
- Нашла! - внезапно объявила Друзилла. Перестав рыться в сундуке с картами, она встала с длинным куском пергамента в руках. Ливви, отказавшись от дискуссии на тему парабатаев, поспешила помочь ей отнести его к столу.
В прозрачной миске посреди стола были кусочки морского стекла, которые Блэкторны насобирали за много лет — кусочки молочно-голубого, зеленого, медного и красного. Эмма и Тай использовали синие стеклышки чтобы придавить края карты с лей-линиями.
Тавви, который уже сел на край стола, начал сортировку остальных морских стеклышек на кучки по цвету. Эмма позволила ему; она не знала, чем бы еще его отвлечь сейчас.
- Лей-линии, - сказала Эмма, пробежав указательным пальцем по длинным черным линиям на карте. Это была карта Лос-Анджелеса, вероятно, сороковых годов. Ориентиры были видны под лей-линиями: «Пересечение Мира» в Голливуде, здание Буллокс Уилшайр, «Полет Ангелов» на железной дороге в Банкер Хилл, пирс Санта-Моники, никогда не меняющаяся кривая побережья и океан. - Все тела были оставлены в диапазоне лей-линий. Но Магнус сказал, что есть места, где все эти линии пересекаются.
- Какое это имеет отношение к делу? – как всегда спросила Ливви.
- Я не знаю, но не думаю, что Магнус сказал бы, если бы это не имело значения. Не уверена, что в этом месте хранится мощная магия.
Когда Тай вновь обратил все свое внимание на карту, Кристина зашла в библиотеку и жестом подозвала Эмму подойти поговорить. Эмма соскользнула со стола и последовала за Кристиной к кофеварке, стоявшей у окна. Энергия от ведьминого огня подпитывала кофеварку, поэтому там всегда был кофе, но это еще не означало, что он был хорош.
