Александра Огеньская - Старовский раскоп
А какая, в конце концов, разница? Это их дела, не Антона Костина, которому и надо-то всего — довести свою дичку до обряда и спасти сына. Хотите помочь — помогайте, мы не гордые, любую помощь примем, а будете мешать — как-нибудь переживем. Но лучше просто оставьте в покое. Так то.
На этой обиженной мысли Антон решил больше зазря не волноваться и о постороннем не думать, а привычно скользнул по тоненькой веревочке туда, в лес, в теплому сгустку звериного сознания.
Сгусток этот больше не охотился, но и окончательно сыт не был. Пантера теперь уютно устроилась у печки, спрятала нос в лапах, прислушалась напоследок к шумам и скрипам, вдохнула затхлый воздух избушки и легко, как умеют все кошки, задремала. Вместе с ней незаметно задремал и Антон, греясь в тепле и тихом потрескивании чужой печки. В какой момент тоненькая ниточка оборвалась окончательно, Антон не знал. Из дремы он нырнул глубже, уже в ровное спокойное течение, и там долго летом, в самую звенящую жару, запускал со Славкой и Инкой огромного воздушного змея, а тот раздувал свои крылья на ветру, раздувал… Крылья — апельсиново-оранжевые — трепетали, распахивались, ширились… пока не заслонили собой всё небо, и Славка рассмеялся звонко и счастливо.
И тогда Антон проснулся, и оказалось, что прежний день, в котором Антон шатался по улицам и подъездам, сделался вчерашним, а от нынешнего дня мужчина прихватил приличный кусок. Часы показывали половину первого. Уже привычно, раньше даже, чем к телефону, потянувшись мысленно к далекому пятнышку, которое должно означать Алину, понял, что не такое уж оно и далекое.
Вздрогнул. Нитка связи превратилась почти что в канат. Кажется — потяни, и вот она, на блюдечке, Алина Сергеевна Ковалева, пантера-археолог. Сначала Антон не понял, что "канат" может означать, даже не поверил… Проняло — Алина рядом! В городе! То есть даже — кварталах в трех-четырех, наверно!
Подскочил. Что, черт возьми, она здесь делает?! Если вчера еще была километрах в двадцати, далеко и надежно осевшая в какой-то времянке или пустующей базе археологов! Зачем она здесь?! Это, погодите… она посреди улицы?! В какой-нибудь подворотне?! Она же всех перегрызет…
В свертке Координатора Игоря отыскал амулеты. Вот этот, синий камешек, это для "прыжков". Туда и обратно. Второй, алый уголек — боевой. Парализатор, сказал Игорь. В радиусе… скольких?… десяти, кажется, метров. Лихорадочно сжал в кулаке парализатор, задумчиво погладил голубой кристалл. Как ты у нас работаешь? Куда нажать? Как настроить? Кажется, стандартный? Тогда всё просто…
"Прыгаем", обездвиживаем, хватаем и утаскиваем сюда. Элементарно.
Главное, "прыгнуть" правильно. "Прыжок" этот, теоретически простой и легкий, должен был стать для Антона первым в жизни и непосредственно перед мужчину охватил коротенький приступ мандража. Затаив дыхание и зажмурившись, он нажал на ровную грань камешка.
Ощущение "не-здесь-и-не-там" ошеломило и сбило с толку. Замер, озираясь.
Квартира. Зеленые обои. Тяжелое кресло. Двое. Алина — встрепанная, перепуганная, готовая обернуться и, черт, уже оборачивающаяся. Незнакомый мужчина. Маг. Не держит щит, поэтому сразу понял, что магически одаренный. Уставился на мага во все глаза, поднимая парализатор. Привести в действие не успел — Алина обернулась окончательно, всё произошло в какие-то доли мгновения — вместо девушки кошка, большая и злая. И маг с непонятными способностями. И не со страху, а от неожиданности — кристалл переноса подвернулся пусковой гранью.
"Не-здесь-и-не-там" накатило.
И снова — кровать и комната. И дикая злость на себя, упустившего такой шанс. Идиот!
Глава 3.
15 мая 1979 года.
Тик-так, тик-так.
Старая — еще дореволюционная — штучка эти часы. Все в бронзовых завитушках, циферблат пожелтел от времени, а цифры побурели и выцвели. Отдергивают стрелки секунды. А секунды медленные. Неповоротливые секунды. Это, наверно, потому, что часы старые. Постукал пальцем по стеклу — то отозвалось пыльным звоном. Секунды, хоть и медленные, отсчитывали время до конца. Координатор не знал, до его ли только конца, или вообще всякого конца, после которого вряд ли будет новое начало. Они там все перегрызутся.
Своего конца координатор, далеко немолодой уже человек, маг, не боялся. Зеркальная стена — координатор ненавидел оформление кабинета — отражала мужчину лет тридцати, едва ли старше. Но лишь видимость. Координатор Игорь ощущал себя старым и от возраста неисправным, как часы на столе. Магия дает долголетие, возможность выглядеть молодым и здоровым. Однако она не в силах дать самого главного, присущего только молодым — ощущения безграничности возможностей и полной уверенности в своих силах. В общем, координатор давно уже обветшал, изнутри прогнил и заплесневел, сохраняя лишь пристойный фасад, и конца своего ожидал даже с некоторым предвкушением. В конце концов, это даже любопытно — самому проверить, есть ли там что-нибудь.
А боялся координатор другого. Кланы окончательно разругаются и изничтожат друг друга. Волки погрызут Кошаков, самих Волков передавят Медведи, и так далее…
Координатор Игорь совершил непростительную ошибку, когда позволил Ингмару Олафссону впутать себя в скверную историю. Ингмар этот, по меркам Координаторской, молодой совсем, едва только седьмой десяток разменял, с разрешения Игоря внес законодательную инициативу. Провел, значит, всестороннее исследование и выявил неумеренный рост численности Волков и некоторых других кланов. Предложил сократить для этих кланов, прежде всего Волков, нормы воспроизводства. "Мы понимаем… нелегкое решение… но залогом спокойного существования зооморфов всегда была малочисленность, позволяющая не привлекать внимания простецов… поэтому следует…" Как он, стервец, убедителен был! А как возбужденно-согласно гомонили задние ряды — пернатые, медведи, сохатые! Мало кто любит волков. Самое неприятное — Координатору Игорю Олафссон совсем другие вещи пел, когда выпрашивал время прочесть свой докладец. Обещал на тему экологии задвинуть. И скверно, скверно, трижды скверно — подлец Ингмар как-то так ловко ввернул в самом начале выступления, что, дескать, доклад прочтен и вынесен на обсуждение с одобрения полномочного представителя… ля-ля-ля… координатора Игоря Семеновича Петренко, то есть выходило со всей очевидностью, что, де, координатор уже с докладом ознакомлен и полностью согласен. И вот сидел Игорь полчаса назад, краснел, бледнел, истекал холодным потом, слушая еретические эти выкладки — впервые, и в мыслях не имея, что такое можно предложить клановому союзу! — и думал, на месте сожрут или сначала будет трибунал? Оказалось, хуже. Гораздо.
У клановых, подготовленных ловким вступлением мазурика Ингмара, и мысли-то даже не возникло, что можно проголосовать против проекта — как же, одобрено же ведь! Самим координатором! Неееет, кроме Волков никто и слова поперек не вставил. Все с азартом принялись обсуждать детали будущего предприятия. Уж лучше бы сожрали на месте.
И где-то между азартным выкриком Пернатой Анны и рассуждениями представителя медведей с Дальнего востока поднялся молодой, энергичный Волк Алексей и сообщил, что в нынешних условиях травли и незаконного ущемления прав считает невозможным нахождение своего клана в составе союза. Что сегодня же вынесет этот вопрос на рассмотрение кланового совета.
У Игоря нехорошо застучало абсолютно здоровое — как и все органы в искусственно молодом теле — сердце, закололо в левой половине груди. Он объявил перерыв в обсуждении, попросил уважаемых участников временно прекратить споры и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. И не горячиться. Еще он просил — нет, буквально умолял, нисколько не заботясь о координаторском достоинстве — Волков остаться, не принимать поспешных решений. Не вняли.
Пожалуй, уже завтра в координаторскую поступит подписанное членами клана заявление об одностороннем разрыве союзного договора. На этом карьера координатора Игоря, конечно, завершится. Игорь будет с позором изгнан из Координаторской, отрешен от должности и навсегда покинет ненавистный зеркальный кабинет, в котором постоянно кажется, что за тобой из-за плеча непристойно подглядывают. Затем будет трибунал. Скорее всего, со смертным приговором за развязывание межклановых войн. Но — плевать. Если нужно будет, Игорь публично покается — был неправ, старый маразматик, вообще не должен был допускать стервеца к выступлению. И уж тем более не должен был допускать, не ознакомившись с текстом. Если нужно будет, сам удавится. Публично. Нужно вам, товарищи?
Пыльная карта Сибири на полстены.
На карте ареалов обитания большое синее поле от Ледовитого океана до степей Казахстана и от Урала до маленькой речушки Ырташ — территория Волков. Рядышком прилепилась узенькая прослоечка алого цвета, жалкая и нетвердая — пантерьи земли. На границе фиолетовая клякса, мерзкий маленький камешек преткновения — бывшее пантерье "место силы", святилище Кошки-Саат. Чуть больше сотни лет назад Волки забрали этот клочок у обессиленных и малочисленных после эпидемии кошачьего поветрия Пантер, положив тем самым начало бесконечной клановой грызне и ненависти, и горю для многих поколений, и чему только не положили — даже постоянной головной боли очередного Координатора по Сибирской автономной области. Желтые пятна — территории Пернатых. Эти вечно всем недовольны, эти готовы поддержать любую оппозицию, даже если это движение защиты прав аборигенов Новой Гвинеи. Рыжие вкрапления означают Рысей. Рыси покладистые, молчат в тряпочку, потому что их всего ничего — около сотни. Ну и по северу, густым коричневым по побережью, перекрывая частично территорию Волков, михаилы потапычи наши косолапые, туповатые и трудные на подъем Медведи. У Сохатых вообще нет своих территорий, и ничего, истерик не устраивают.
