В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина
- Слушай, Игорь. Вот я никак не могу понять: то ли ты умнеешь с каждым днем нашего знакомства, то ли раньше ты просто… ну…
- Прикидывался дурачком? – усмехнулся Игорь и развел руками. – Ты меня подловила. Признаю, есть такое. А что делать? Иначе никак. Ты посмотри на меня: сколько мне на ваш, земной взгляд?
- Хм, - Аня задумчиво окинула взглядом угловатую фигуру. – Лет шестнадцать?
- Ну, это ты мне польстила, - рассмеялся Игорь. – Обычно дают четырнадцать, а то и двенадцать. Приходится соответствовать, иначе слухи пойдут. Я-то что? Я уехать могу. А вот маму из Косяковки клещами не вытащить. Зачем ей сплетни да пересуды? Вот и приходится подстраиваться: там спиннер покрутишь, тут слайм на стену намажешь, за углом сигареткой подымишь с ребятами. Между прочим, довольно сложная работа: у детей каждый год какая-нибудь новая дурь в моде. А о том, как школьником было трудно прикидываться, вообще молчу: я ж с первого класса до одиннадцатого внешне почти не менялся. Хорошо, в классе треть наших училась: разница в росте не так в глаза бросалась.
- М-да, - протянула Аня. – Может, зря вас под Косяковкой поселили: в той же Москве вас бы даже соседи по лестничной клетке не замечали.
- В Москве наши дубы расти не будут, - отмел ее идею Игорь. – Экология плохая.
- Да, кстати, как твой дуб? – вспомнила вдруг девушка.
Глава 11. "Голубые ветви"
Этот простой вопрос сподвиг парня на восторженную речь, больше напоминающую театр одного актера. Он рассказал ей все: и сколько сантиметров в ростке вверх и вниз от уровня почвы, и где он его посадил, и чем прикрыл, и сколько слоев грунта выложил, в каком соотношении брал перегной, торф, песок и какие-то таинственные «пересыпки», из чего сделал мульчу, чем поливает, чем подкармливать собирается, чем обрабатывать от вредителей и укрывать на зиму, какие инструменты планирует заказать и какими способами маскировать, когда деревце достигнет высоты забора.
Глядя на Игоря, Аня поняла, что дубы для эльфа – это нечто сродни любимой тачки для обычного мужика: и масло ей надо менять по часам, и двигатель прогревать перед выездом с точностью до десятой доли секунды, и фильтры в салон ставить исключительно с освященными в церкви ионами серебра. Пока он нес всю эту аграрную чушь, они успели не только выехать из города, но и миновать Резервацию №2, которую Аня благодаря медленно, но верно формирующейся привычке смогла опознать по особому типу лиц, свойственному исключительно ее подопечным: специфической вытянутости черт и бледно-прозрачной коже. Сообразив, что по пути можно было бы завезти посылки, адресованные сюда, Аня расстроилась было, но потом подумала, что тогда пришлось бы задержаться во второй резервации, и решила, что налегке даже лучше. Да и вообще, вторая резервация под самой Косяковкой, до нее и пешком дойти можно при желании. А вот загадочные «Голубые ветви» - далеким далеко, и нужно непременно успеть туда съездить, пока погоды стоят хорошие. А то ночуй потом в мокром лесу на завязнувшей в грязи двуколке – брр!
Стоило ей задуматься о сложностях путешествия по лесам в осеннее-весенний период, как экипаж, все это время с трудом, но преодолевавший заваленный буреломом путь, подскочил на очередном холме, накренился, дрифтанул по палой хвое и намертво застрял меж двумя молодыми сосенками. Пассажирское сиденье накренилось под углом в сорок пять градусов, и Игорю пришлось вцепиться в борт, чтобы не задавить девушку. Исполнение арии «Нежный пушок на коре моего красавца-дуба» временно прекратилось по техническим причинам.
- Приехали, - чуть испуганно сказала Аня, оценив, насколько крепко двуколка засела меж стволами. – И почему на службе у почты лошади, а не вездеход? Может, взять в кредит, а?
- Фигня твои вездеходы, - фыркнул Игорь, спрыгивая на землю одновременно с Миколой. Двуколка засела так прочно, что даже не качнулась, лишившись двух седоков.
- Почему это? – обиделась за свою идею девушка. – Я как-то смотрела видео на ютюбе: они и по пескам, и по болотам передвигаться могут. Некоторые даже реки форсируют.
- Тогда уж покупай сразу вертолет, - посоветовал Игорь, помогая Миколе распрячь лошадей. – Чтобы проще было тебя из лесу доставать, когда ты на своем вездеходе вот так же врюхаешься.
- А сейчас нас кто доставать будет? – поджала губы Аня. – Или скажешь садиться верхом? Я, между прочим, верховой езде не обучалась.
- Идея неплохая, - оценил Игорь, беря освобожденных лошадей под уздцы и отводя в сторонку. – Тем более, что и посылка у нас небольшая. Я бы тебя перед собой посадил, и домчались бы с ветерком, да двуколку бросать не хочется.
- И что? Мы теперь будем вызывать эвакуатор? – не поняла Аня.
- Как будто он сюда доедет, - фыркнул парень.
- А как тогда? – укоризненно глянула на него девушка.
- Ну, как-нибудь, - пожал плечами Игорь. – В крайнем случае, срубим одну сосенку – делов-то.
- Держись, хозяюшка, - вместо ответа предупредил Микола, разбежался и вдарил плечом в переднюю часть экипажа, как будто собирался штурмовать ворота вражеской крепости.
Плечо оказалось ничем не хуже средневекового тарана, особенно с учетом приложенного ускорения и массы. Аня вскрикнула, кубарем скатилась со скамейки, пребольно ударилась плечом о козлы, шлепнулась на пол, на кучу припасов, выкатившихся из-под лавки, и только там щедро выругалась, сообщив миру, что она думает и об эльфах, и о «домовых».
- Живая? – взволнованно поинтересовался Игорь, вскакивая в экипаж и нависая сверху. – Кости целы?
- В следующий раз, пожалуйста, рубите сосну, - сдержанно, но с многозначительным взглядом сказала Аня и приподнялась на локтях. Она была цела, но слегка растеряла товарный вид: прическа сбилась, фуражка слетела, а зеленая ткань в области правого локтя и правой ягодицы была испачкана в годами копившейся на дне экипажа пыли. Микола искренне смутился и подпер падающий ствол: сосну он сломал и так, без топора, попросту не рассчитав силу.
- Обязательно, - пообещал вместо него Игорь и подал девушке руку.
После осмотра двуколки особых повреждений никто не обнаружил: разве только ободранную краску по бортам. Зато Аня узнала о своем транспорте сразу две вещи: что облучком некоторые люди именуют вовсе не сиденье кучера, а несущую часть конструкции по внешней стороне, и что эта самая часть в ее транспорте – кованая и выступает за пределы колесных осей. Так что на фельдъегерской двуколке можно было не только безнаказанно въезжать в сосны, но даже и влезать в небольшие автомобильные аварии: непристегнутый человек в них пострадает, конечно, а вот сама двуколка – не слишком. Еще Аня поняла, почему конный транспорт, при всех его неудобствах, в лесу лучше, чем вездеход: потому что Микола запросто вытянет его и из болота (при наличии крепкой веревки), и из древесной ловушки наподобие этой, и из песка, и из глины, в отличие от многотонного вездехода. А если разницы нет, зачем платить больше?
- М-да. Идеальная работа бывает только в головах идеалистов, - вспомнилась Ане любимая присказка преподавателя по экономике.
- Да ладно тебе, прикольно было, - Игоря действительно искренне развлекло это небольшое путешествие. Еще бы: у него-то за ухом не зрела шишка от встречи с небрежно брошенным на дно экипажа топором (хорошо хоть, с обухом, а не лезвием).
- Ты просто адреналинщик, - набычилась Аня. – А я люблю мирную и тихую жизнь.
- Не, - покачал головой Игорь. – Адреналин – это прыгать с десятиметровой высоты в озеро на месте бывшего карьера, где до тебя уже утонуло семь человек, или перепрыгнуть с гаража на гараж над головой чокнутой овчарки с Цыганского переулка. Еще – кататься на отбойнике тепловоза. На крышу старой колокольни взбираться тоже страхово: там черепица проламывается. Ну, и гонять на скейте по трассе: штрафануть могут.
- Слушай, я начинаю понимать твою мать, - сказала Аня. – И как она еще не поседела?
- Она ж блондинка, - беспечно напомнил Игорь. – Поседеет, так ты и не заметишь. А вообще, у нее шестнадцать седых волос: я считал. Мама говорит, по волосу за каждый год с тех пор, как она меня одного на улицу отпускать стала.
