В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина
- Игорь, подожди! – спохватилась Аня и рванула за ним следом. Публика оживленно подалась вперед, почуяв новый эпизод уральской «Санта-Барбары». Кулек с семечками, выуженный из кармана одной из бабулек, успешно заменил зрителям попкорн.
Девушка чертыхнулась, краем глаза заметив это. Давно уже перед ней не стоял подобный выбор: то ли извиниться, сохранив человечность, но потеряв лицо на глазах толпы косяковцев, то ли послать все к черту и гордо удалиться к себе а-ля коронованная особа. Все-таки в большом городе с этим проще: там всем и на всех глубоко плевать. Сдохнешь – и то не заметят. А тут не только сдохнуть спокойно, но даже просто словом с соседом перекинуться нельзя без общественного присмотра-досмотра.
Выбор был дурацкий, и Аня даже разозлилась:
- Лихолесов! – крикнула она со сталью в голосе.
Игорь остановился, будто по команде, и покосился на нее через плечо.
- Отъезжаем через пять минут, - не глядя ему в глаза, сказала девушка. – Ты с нами?
Парень ничего не ответил. Постоял пару секунд в молчании, отвернулся и ушел к себе.
- Ну и хрен с тобой, - буркнула она себе под нос и пошла к двуколке. Народ разочарованно потянулся по своим домам: грузовик уехал, все коробки скрылись в ограде, а скандал, некоторым особо любопытным особам показавшийся намеком на нечто большее, так и не случился. Даже бабушки, и те утянулись с улицы: торопились передать в свою шпионскую сеть новые сведения о вооружении и оснащении молодого противника.
- Ху-у, - печально выдал Тобик, положив голову девушке на колени и уставившись из-под шрама большими влажными глазами, как только она села на кожаное сиденье экипажа.
- Нет, ну какое всем дело до вместительности моей посудомойки? - сказала ему Аня. – Они бы еще мои юбки линейкой измерили и тампоны в сумочке пересчитали. Никакого почтения к личной жизни.
- Фрр! – согласно всхрапнул Тобик и завилял хвостом, поняв, что злость хозяйки не по его душу.
- А как он домом своим хвалился? – напомнила Аня. – И душ у него, и унитаз, понимаете ли. Интересно, откуда? Да и как они водопровод провели, канализацию? Сильно сомневаюсь, что до Прокопьевского переулка трубы проложены. Поди, воду-то из колодца качают, рыжую и вонючую, а вместо канализации – дыра на огороде. И труба сливная зимой замерзает. Тоже мне, деревенские магнаты, блин. Элита в зипунах.
Аня еще немного побухтела, но факт оставался фактом: ухоженный двухэтажный домик на противоположной стороне улицы, похоже, был оснащен если и не по последнему слову техники, то вполне себе комфортно. В отличие от ее обиталища, где даже туалет был на улице. А еще там было явно просторнее.
Аня вздохнула. Как человеку взрослому и серьезному, ей пришлось признать, что злится она вовсе не на Игоря, а на себя. Ну, и немножко на привычку деревенских жителей вечно совать нос в дела соседей. Ну да, Косяковка – дыра, какие еще поискать. Но и тут люди живут и умудряются на зарплату чуть выше прожиточного минимума покупать себе посудомойки и новые кровли. А она? Что она? Продала родительскую квартиру тетке, чтобы было, на что продержаться в Москве первое время. Прожила там с десяток лет, с трудом оплачивая себе жизнь и обучение. А в результате вернулась даже с меньшей суммой, чем когда уезжала. И ведь не то, чтобы плохо работала или не нашла себе место. Нет, работа у нее была нормальная и зарплата – тоже. Просто когда живешь в большом городе, крупные суммы отчего-то начинают казаться мелкими, даром, что цены на продукты и одежду те же.
Девушка недовольно развалилась на сиденье и надула губы. Всегда бродившее рядом, но только сейчас достигшее ее мозга осознание того, что она бесполезно профукала десять лет жизни, ничего не добившись и даже не родив детей, испортило ей настроение. Плюнув на законы здорового образа жизни, она распечатала чертовы блины и принялась есть их прямо так – грязными руками, без начинки и чая. Микола, наконец, вернулся с походным набором на плечах, плюхнул его под сиденье, забрался на жалобно скрипнувший под его весом экипаж, и шугнул лошадей. Но не успела двуколка проехать и десяток метров, как позади послышались частые шаги, экипаж качнуло, и на правую половину сиденья плюхнулся запыхавшийся Игорь.
- А сказала, пять минут подождешь, - попенял ей парень, поправляя бандану и устраиваясь поудобнее.
- Блины будешь? – вместо оправдания улыбнулась ему Аня. Игорь привычно ощерился и запустил лапу в узелок. Плохое настроение мигом отпустило девушку, будто его и не было. Ерунда всё и глупости: умных людей посудомойкой не рассорить. А настроение – вообще следствие женских циклов и больных мозгов, и пора бы уже научиться им управлять.
На этот раз Микола не сразу вырулил в поля, а поехал через центр, чтобы попасть на другую дорогу. Старинная двуколка, на Прокопьевском переулке смотревшаяся вполне гармонично, среди советских пятиэтажек стала выглядеть довольно нелепо и обращала на себя внимание косяковцев. Анина форма на контрасте с неформальным видом Игоря и пронародным облачением Миколы тоже добавляла их экипажу экзотичности, так что спустя пять минут езды по центру за транспортом увязался целый шлейф весело вопящей ребятни. Некоторые особо настойчивые пацаны даже просили покатать, но «домовой» зыркал на них суровым взглядом, и они тут же с хохотом убирались восвояси.
- Микола, а можно как-то побыстрее? – проворчала Аня, пытаясь втянуть голову в плечи: она, как и любая женщина, конечно, любила внимание, но не такое.
Вместо ответа гигант чмокнул губами, встряхнул вожжи, и экипаж заметно дернулся вперед. «Хвост» из ребятни не отпал, но вытянулся, сразу показав, кто тут спортсмен, а кто просто за компанию. Микола еще раз чмокнул и сказал: «Н-но!». Лошадки встряхнулись, довольно зафыркали и помчались вперед во весь дух. Двуколку затрясло, жалобно заскрипели рессоры, хотя асфальт в центре города был относительно ровным. Ребятня, наконец, отстала, зато появилась новая проблема: из проезжающих мимо автомобилей начали высовываться мужики разной степени плюгавости, свистеть и улюлюкать.
- Да чтоб их всех, - буркнула Аня и сползла на сиденье. Настроение снова качнулось в негативную сторону. Определенно, чистый воздух и отсутствие пробок не стоили этого идиотизма. Нет, ну почему хорошее непременно идет рука об руку с дурным, а? Вселенский закон равновесия дерьма в природе, блин.
Будто почувствовав ее недовольство – а, может, просто войдя во вкус – лошадки еще немного ускорились. Девушке пришлось ухватиться за бортик экипажа и подняться обратно, чтобы не свалиться с сиденья.
- Тпррру! – взволнованно завопил Микола, натягивая вожжи. Правая лошадь послушалась, но левая продолжала радостно переть вперед. Двуколку начало стремительно разворачивать боком.
- Ма-ма, - пролепетала Аня, поняв, что их выносит на перекресток на красный свет, да еще и с угрозой перевернуться ровно под колеса прочего транспорта. Завизжали тормозами уже тронувшиеся было автомобили. Но Микола не оплошал: принялся разворачивать экипаж в сторону послушной лошади. Четырехногий «спринтер», наконец, сообразил, чего от него хотят, и экипаж потихоньку стал замедляться, а потом и вовсе остановился – уже на поперечной улице. Аня выдохнула было спокойно, но тут раздался строгий голос гаишника:
- Нарушаем? – молодой и статный рядовой материализовался подле них как по волшебству. Еще один жаворонок. Да откуда в такую рань гора народу? Может, у нее часы сломались? Или вернули переход на летнее время? Или в Косяковке какой-то свой, особенный режим работы?
- Ну тык… - развел громадными ладонями Микола. Обе лошадки виновато понурились и фыркали в асфальт.
- Проезд на красный свет, создание аварийной ситуации на дороге, перевозка пассажиров без ремней безопасности и детского удерживающего устройства, - начал перечислять молодой мужчина, глядя исключительно себе в планшеточку: и как только успел все углядеть? – Документики, пожалуйста.
- Ну тык… - снова развел руками Микола, а Аня впервые задумалась, есть ли вообще у этого кадра документы. И что ей делать, если его заберут в «ментовку»? Хорошо хоть, депортировать не смогут: явно же русский.
