Роман Афанасьев - Дикая Охота
Отойдя на шаг, Кобылин с разбегу бросился на дверь, ударил в нее ногой и сдавленно охнул. Он словно ударил по кирпичной стене. Створки, что должны были заходить ходуном, даже не качнулись. Поднявшись с колен, охотник приник к стеклу, пытаясь рассмотреть, что творится на улице. То, что там происходило, ему совсем не понравилось. Чернильная темнота накатывала волнами в коридорчик, где обычно курили сотрудники отеля. Она уже наполовину заполнила пустое пространство, и урну для окурков было едва видно. И еще — от стекла шел холод. Настоящий жестокий холод.
— Так, — протянул Кобылин, отступая на шаг.
Это не было похоже на разборки. Это не было похоже на убийство какой-то ночной бабочки в полупустом отеле. Это… это было похоже на работу.
Словно опровергая его слова, над головой бухнул выстрел, потом второй, а следом раздался пронзительный женский визг и хор мужских голосов.
Кобылин развернулся, отшвырнул в сторону пакеты с грязной одеждой и побрел к лестнице, нашаривая в рюкзаке рукоять дробовика, спрятанного за подкладку.
— Это судьба, — обреченно пробормотал он, поднимаясь на первую ступеньку.
* * *Когда Кобылин добрался до площадки третьего этажа, на него снизошло знакомое спокойствие. В нем была некоторая доля обреченности, а то и фатализма. Алексей смирился с тем, что вокруг него происходит то, что он считает работой. Всю предыдущую жизнь он не видел и не замечал ничего странного, и вот в какой-то момент словно повернулся выключатель. Один щелчок — и на бывшего алкоголика обрушился невероятный поток запредельного. Кобылин иногда чувствовал себя магнитом, что притягивает неприятности с изнанки реального мира. А иногда — просто инструментом вроде тяпки, которую невидимый хозяин достает из темного чулана исключительно ради одного дела — прополки сада от сорняков. Но сейчас… Сейчас он думал только о том, как скорее добраться до людей. Тяпке пора было браться за работу.
Третий этаж отеля выглядел более роскошным, чем второй. Прямо напротив лестницы — большой холл, в нем буквой «П» стоят кожаные диванчики, а между ними притаился низенький журнальный столик из небьющегося стекла. На стенах бежевые обои с золотым тиснением, на окнах тяжелые шторы, а свет идет от ламп, что крепятся к стенам на манер маленьких факелов. От этого в коридоре стоит полутьма, но она весьма подходит к этой серьезной обстановке.
Свернув в правое крыло, Кобылин двинулся по длинному коридору навстречу голосам. Он уже видел людей, столпившихся у дальней стены и возбужденно переговаривавшихся. Никто не нуждался в немедленной помощи, и потому Кобылин не спешил. И лишь рассмотрев тело на полу, он ускорил шаг.
Их было пятеро. И больше всего внимание привлекала давнишняя парочка: Вано и Штырь, с которыми Алексей расстался буквально пару минут назад. Рябой прижимался к стене, закрывал руками лицо, а Вано хлестал его по голове раскрытой ладонью, словно пытаясь отвесить пощечину, и что-то яростно орал на незнакомом языке, брызгая слюной.
— Я не виноват! — глухо возопил Штырь, когда охотник подошел ближе. — Он сам, Вано, он сам!
— Идиот, — орал армянин. — Кретин! Что с тобой делать, что?!
— Он сам, — невнятно отозвался шестерка. — Он прыгнул на меня, прыгнул с пером! Ты сам видел!
— Я тебя, — заорал вновь Вано и осыпал рябого потоком незнакомых Кобылину слов, среди которых знакомыми оказались лишь пара матерных.
Но Алексея уже заинтересовал другой человек — он лежал посреди коридора на пушистой ковровой дорожке лицом вниз, раскинув руки. Серые костюмные брюки, белые одноразовые тапочки отеля, белая же рубашка с темными пятнами на плечах. И лужа крови, вытекавшая из-под тела. Лица не было видно — лишь коротко стриженный затылок, выглядевший вовсе не грозным, а каким-то жалким и растерянным. Одна рука пряталась под телом, словно прижимала что-то к груди, а правая до сих пор цеплялась скрюченными пальцами за ковровую дорожку. Рядом валялся нож — обычный столовый нож с деревянной ручкой, каким нарезают бутерброды.
Этому человеку помощь уже явно не требовалась, да и картина охотнику была совершенно ясна — братва, похоже, все-таки нашла постояльца того номера, где было совершено убийство. Тот кинулся напролом, в руках шестерки оказался ствол, выпалил с перепуга — и дело стало совсем худо.
Скользнув мимо мертвого тела, Кобылин приблизился к парочке, что жалась к соседней двери. Грузный охранник, тот самый пожилой тип с проходной, тупо смотрел перед собой и правой рукой держался за предплечье левой. Сквозь белые пальцы сочилась темная кровь, медленно заползая на край грязного рукава. Рядом суетилась администраторша с совершенно белым лицом, с которого пропали даже веснушки. Она бестолково тыкала руками в плечо охранника, пытаясь вывести его из оцепенения, и что-то бормотала. При этом глаза у нее самой были совершенно стеклянные, как у куклы.
— Тихо, — сказал Кобылин, отодвигая ее руки от охранника. — Тише.
Девчонка отступила в сторону, прижимая к губам длинные пальцы, перемазанные кровью охранника. Алексей размахнулся и со всей силы влепил пощечину старикану, даже не задумавшись о том, что делает. Тот дернул головой, перевел взгляд на Кобылина и сжал губы, собираясь что-то сказать. Алексей, не церемонясь, тут же рывком оторвал пальцы охранника от продырявленного рукава, одним движением достал нож и взрезал рукав серой форменной куртки. Потом сильно рванул и без того изрезанную ткань, и рукав упал на пол, обнажив дряблую руку, залитую кровью.
Охранник даже охнуть не успел, настолько быстро провернул это Кобылин. Он только замычал, собираясь с мыслями, а охотник уже рассматривал длинный порез на предплечье, что тянулся от сгиба локтя к запястью. Кровь медленным тягучим ручейком тянулась из широкой дыры, но Алексей вздохнул с облегчением — рана оказалась неглубокой. Длинной — да. Но не глубокой. Ничего серьезно не задето, лишь чуть порезано мясо.
— Жить будешь, — буркнул Кобылин, заматывая предплечье охранника остатками рукава. — Не стыдно, а?
— Чего? — удивленно прохрипел тот, поднимая ставший осмысленным взгляд на Кобылина. — Чего?
— Царапина, — бросил тот в ответ. — Сам замотать не мог? Взрослый человек, а перессал, как пацан. Девку вон напугал.
Охранник отдернул руку, прижал ее к груди и гулко откашлялся, прочищая горло. Он виновато мотнул головой, ткнул пальцем в тело на полу.
— Да тут видишь, того, — выдавил он. — Я его хвать, а он меня… А тут еще этот… Давно такого не видал.
— Аптечка есть? — деловито осведомился Кобылин. — Медпункт?
— Внизу, — быстро ответил охранник, не обращая внимания на администраторшу, осторожно прикоснувшуюся к его плечу. — Закрыто, но у меня есть ключ.
— Давай, шагай, зашивайся, — бросил Алексей и кивнул на орущего армянина. — Сейчас тут будет шумно.
Охранник неловко кивнул и, прижимая раненую руку к груди, протиснулся мимо охотника в коридор. Обойдя стороной труп на полу, заторопился к лестнице, семеня по пушистой ковровой дорожке.
— Назад, — коротко бросил Кобылин администраторше, что уже открыла рот, пытаясь обратиться к нему. — Стой тут.
Он широко шагнул, перебираясь через лужу крови на другую сторону коридора, и подошел к Вано, что размахивал руками, колотя по голове и по плечам своего подручного.
— Уходи! — закричал тот, не обращая внимания на Кобылина. — Убирайся, дурак! Беги!
Штырь, не разгибаясь, скользнул в сторону и бросился следом за охранником, все еще закрывая ладонями лицо. Вано плюнул ему вслед и нагнулся, подхватив с пола пистолет.
— Что? — бросил он, резко оборачиваясь к Кобылину. — Ты?
— Я, — не стал отпираться тот и поднял руки, демонстрируя пустые ладони. — Что произошло?
— А! — воскликнул Вано и с силой махнул рукой, словно пытаясь отделаться от глупого вопроса.
Сунув пистолет в карман пиджака, он присел на корточки и осторожно коснулся плеча трупа. Кобылин, стараясь не делать резких движений, присел рядом. Вано сквозь зубы цедил ругательства на своем языке и совершенно не обращал внимания на соседа. Он очень осторожно, двумя пальцами чуть повернул голову покойника и заглянул ему в лицо. И выругался еще раз.
— Знаешь его? — тихо спросил Кобылин.
— Мальчишка, — буркнул тот в ответ. — Мэнаджер. Ходил два раза к Люське. Лох в квадрате. Глупый.
— Почему же он с нарезки сорвался? — тихо спросил Кобылин. — Ты ему что-то впарил? Вещества там…
— Ты кто? — вдруг холодно спросил армянин, обернувшись к Алексею и обжигая его горячим бешеным взглядом. — Зачем спрашиваешь? Зачем интересуешься? Ты кто такой?
Кобылин тщательно обдумал свой ответ, прежде чем открыть рот. Помолчал несколько секунд, а потом веско и точно ответил:
— Охотник.
Армянин сверлил его взглядом, сжав губы в узкую полоску, словно пытаясь сдержать поток слов, рвущихся наружу. Было видно, что Вано на грани бешенства и все же сдерживается, как и положено опытному бугру, повидавшему немало разборок.
