Юля Лемеш - Чертов angel
А ночью случилось невероятное — Нюсе снова привиделся вполне реальный сон. И в главной роли в нем был полковник. Которого она в порыве страсти звала по имени. Сереженькой. Такая вот странность. И было ей так спокойно и хорошо, как никогда в жизни.
В сновидении полковник оказался не только ласковым, но и подозрительно опытным мужчиной, что несколько не вязалось с его репутацией солдафонистого ментовского пофигиста. Жадный до ласк, он вел себя, как сексуально оголодавший на острове, к берегу которого внезапно причалила лодка с долгожданной особью противоположного пола.
Смущенная изощренной нежностью, поутру Нюся попыталась незамеченной проскользнуть на кухню. Но натолкнулась на Кото. Тот прозрачно улыбался, расчесывая Нюсиной расческой свои длинные белые волосы. Которые, игнорируя мужской «Шаума», мыл ежедневно Нюсиным шампунем, потому что он вкусно пах. Теперь седина выглядела не так отталкивающе, потому что Кото сильно загорел. Золотистая кожа лица, снежного цвета, словно выгоревшие, волосы, точеный профиль, выражающий все что угодно, кроме простых человеческих чувств. Но девушку красота ее гостя сейчас мало интересовала.
«И как я в глаза ему теперь посмотрю? Ведь Сергей наверняка помнит, что ему снилось. Или не помнит? Надо делать вид, что мне ничего не снилось, тогда, может, и обойдется», — малодушно решила Нюся, привычно уподобившись страусу с головой в песке.
* * *Городок сотрясало от истерического смеха и самых возбуждающих слухов. Плодящихся, как жирные жабы в застойной луже.
Накануне вечером по телевизору в программе новостей был показан занимательный сюжет. Ославивший городок на всю страну. Героиней новостей была местная жительница — Ирина. А героем — всеми любимый отечественный киноактер.
Нюся телек не смотрела, поэтому не знала, что произошло. Ее не на шутку сердили заинтересованные злорадные взгляды случайных прохожих. Которые вопреки логике сновали как по проспекту мимо их столика в излюбленном кафе. В том самом кафе, где она снова встретилась с Ириной.
— Проклятье. Что им всем от меня нужно? Что уставились? — громко выкрикнула Ирина в сторону любопытствующих.
Те прыснули в разные стороны, как перепуганные воробьи. Зеваки удрали быстро, но недалеко. В кафе было четыре окна, и теперь в каждом гроздьями маячили жадные лица любителей сенсаций, рассматривающие подруг с безопасного расстояния. От такой порции внимания Нюся пребывала в полном недоумении. Ирина, выйдя из себя от неприкрытой бесцеремонности земляков, вскочила, взревела и рванула к выходу, сбив по пути стул, а также сидящую на нем нерасторопную девчонку с фотоаппаратом. Сверкнула вспышка, навеки запечатлев искаженное гневом лицо.
— Атас! — весело выкрикнули из толпы.
Дальнейшая судьба фотокамеры была для всех очевидна. Ирина уже замахнулась для решающего удара, но тут шустрый юноша проскочил внутрь помещения, сгреб папарацци в охапку и рывком выволок на свободу. Рука по инерции врезала по двери. Нюся вскрикнула. Ирина тоже. С улицы послышался галдеж — там оживленно рассматривали добычу.
— На цифровик снимала, — не зная зачем, уточнила Нюся.
Из-за стойки высунулась макушка бармена, недолго помаячила, а потом снова исчезла. Владелец макушки возник в проходе. Он неуклюже пересек открытое пространство, передвигаясь гусиным шагом, после чего исчез в подсобке. Все маневры сопровождал сухой треск коленных суставов, словно бармен, скача вприсядку, попутно подсчитывал убытки на деревянных счетах.
— Плакать хочется, только нечем, — тихо призналась Ирина.
Понимая, что подруга попала в переделку, Нюся ободряюще погладила ее по ушибленной руке. Ирину передернуло.
История, из-за которой в городке бушевали страсти, была крайне неприятная. Как и собиралась, Ирина, охваченная погоней за счастьем, не только уехала в Город, но умудрилась-таки с помощью многочисленных знакомых столкнуться лицом к лицу с предметом романтического ночного наваждения. Что привело к самым непредсказуемым последствиям, вызвавшим подлинное ликование в рядах местной скучающей молодежи.
— Я перед походом в этот проклятый клуб целый день делала себе лицо. Шмотки купила. Все сбережения потратила. Стрижка новая — заметила?
Если быть объективной, то Нюся не заметила ничего захватывающего в новом облике Ирины. Разве что сизые круги под глазами и заострившийся нос.
— …и внутрь просочилась. Только ни черта мне это не помогло. Тебе не понять. Каждой ночью он со мной был такой, что любая баба почувствует себя королевой.
— Он же актер, ты не забыла?
Ирина уперто слушала только себя.
— Ну и что. Разве во сне человек может играть?
Ирина так врезала об стол рюмкой, что у той откололась ножка.
— Хрень! Везде одна хрень!
Кастрированная рюмка полетела на пол. Где в порыве гнева была дополнительно изничтожена подошвой туфли. Осколок стекла впился в ногу, и Ирина разулась. Судя по кровавому пятну, хромота ей обеспечена.
— Ненавижу.
— А что дальше было? Ну, вошла…
— Он, когда пришел… — Ирина поморщилась, — не один. Роскошный такой. С двумя телками. Ноги от ушей. А уши силиконовые. Он меня сразу узнал, я ни секунды не сомневаюсь. Уставился своими красивыми глазками, а потом за баб своих двухметровых спрятался, скотина.
Нос Ирины от постоянного шмыганья превратился в самостоятельный шевелящийся организм. Возможно, обладающий собственным интеллектом и склонностью к мокрым багровым оттенкам.
— Нюська. Ты ничего не понимаешь. Сейчас в моде молодость и красота, — трагическим голосом провыла Ирина.
Сногсшибательная новость не произвела должного впечатления на Нюсю.
— Повторяю — молодость и красота. Наша участь — бомжи и сантехники, и то если приданое имеется, а то еще нос воротить станут. Такие как мы никому не нужны. Я — отстой. Ты тоже полный отстой.
Нюся хотела было сообщить, что она себя никаким образом к отстою не причисляет, чем бы он ни был, но решила из деликатности не спорить. Впрочем, в намерения Ирины не входило выслушивание оппонентов. Ее разъяренное лицо, приобрело стойкий клюквенный оттенок такой интенсивности, который вопиет об угрозе инсульта.
— Ир, а Ир? Может, ну ее, богему твою. Мы же совсем из другого теста слеплены. Манерам не обучены, этикетов не знаем. Ты даже есть правильно не умеешь!
— С голоду пока не померла, — сумрачно заметила Ирина.
Оценив ситуацию, Нюся решила подступиться с другого боку.
— Ты, например, как ни стараешься, а все равно из образа не выходишь.
Удивленная Ирина вытаращила воспаленные глаза.
— Вот просмотри как-нибудь свои фотографии за последние пять лет. Ты же даже прически одни и те же носишь. И одежда…
— Что «одежда»?
— Да примерно все в одном и том же стиле.
— И что плохого, что у меня есть стиль?
— Да ничего. Просто ты застряла в нем, как муха в варенье. Согласись, мы простые, обыкновенные, нам в высшее общество лезть не с руки. Они же на тебя как на уборщицу смотреть станут. Мало тебе оскорблений…
— Ха! Да я сама кого хочешь так уем…
— В этом я не сомневаюсь. А если презирать будут? Тихо, вежливо, с улыбочками всякими? Как убогую?
Конечно, Нюся утрировала. Ей и в голову бы не пришло всерьез примерять Ирину к таинственным светским обществам отечественного происхождения. Тем более, что она в них не верила. Нет, не в существование, а в настоящую светскость. Скорее всего, где-то и есть настоящий привилегированный высший свет, где сверкают утонченными врожденными манерами роскошные безупречные дамы. Но не у нас. Такие фрукты произрастают в веками взлелеянных околозамковых садах.
— Лапа моя, оставайся-ка лучше с нами. Сама говоришь — мы на пяток лет старше, чем требуется.
Увещевания пропали зря. Умную Нюсю уже никто не слушал.
— Он со мной такие вещи в постели вытворял. Я уверена — никакой мужчина такое абы какой женщине не делает! Говорил, что я — его единственная женщина в жизни. А как увидел — в штаны наложил. Фигляр… Нет, тут что-то не то, — подпрыгивая, как раненая утка, Ирина босиком пробралась к стойке.
Смельчаков, желающих ее обслужить, поблизости не обнаружилось, тогда она гаркнула голосом охрипшего прапорщика: «Я сама возьму!» Выдернула из ящика литровую бутылку водки, попутно сцапав с подноса очередную рюмку.
Входная дверь приоткрылась, образовав неширокую полосу света. В ней появилась девчачья смышленая мордочка.
— Тетя, дайте автограф! — настойчиво потребовало предприимчивое существо.
Неиспользованная рюмка встретилась с дверью, осыпав порог стеклами. Ирина выругалась и, прихватив граненый стакан, вернулась к столику.
— Ну тетя! Что вам, жалко, что ли?
Стакан не постигла участь рюмок. Ирина, остервенев, металась по помещению до тех пор, пока не разыскала швабру. Окаменевшая от ужаса Нюся вообразила, что сейчас прямо на ее глазах случится смертоубийство назойливой охотницы за росчерками пера. Но броситься на выручку не успела. Оказалось, миссия швабры заключалась вовсе не в фехтовании. Ею просто подперли дверь, заклинив намертво.
