Проклятие новичка (СИ) - Зимина Татьяна

Уже какое-то время из-за второй двери — самой обычной, обитой коричневым дерматином; узор из обойных гвоздиков складывался в перевёрнутую пентаграмму… доносились равномерные глухие звуки: — хруммф, хруммф, хруммф.

Я силился представить, что это такое: бульдозер, прокладывающий траншею в асфальте? Чугунная баба, забивающая сваи в болото? Священный слон, топчущий сонмы молящихся?..

— Не будут, — клятвенно пообещала Патриция, и ангелосекретарь распахнул перед нами дверь.

Зрелище, которое предстало перед нашими взорами, было ни пером описать, ни в сказке сказать.

Но я попробую.

Во-первых, кабинет был размером с футбольное поле. И немалую часть этого поля занимал стол.

Ну такой, знаете? Для переговоров.

Длинный, как закладная на имущество, и чёрный, как дыра в бумажнике.

Весь стол был уставлен едой.

Пирожки громоздились в блюдах размером с тазик. Жареная дичь умещалась на тарелках величиной с щит Ахиллеса.

И если там был кто-то размером меньше, чем целиком зажаренный лебедь, то бросьте в меня камень.

Запечённая рыба, обложенная лобстерами и мидиями, занимала центр стола. Наверное, это был кит.

По краям стола располагались шеренги тортов, окруженные бастионами из пирожных, их сопровождал плотный арьергард многоэтажных бутербродов и батальон закусок в внушительных вазочках.

Всё это великолепие было соответствующе обрамлено напитками: запотелые кувшины, прозрачные бутылки, покрытые древней зеленоватой патиной амфоры, небольшие, на два-три ведра, бочонки…

Глаз не мог охватить всего, что стояло на этом столе. От запахов текли слюнки, бурчало в животе…

И очень хотелось цыкать зубом.

Во главе стола сидел господин Тот. Грудь его была укутана обширной салфеткой, ошую и одесную стояли два голема.

Они подносили тарелки и блюда, в то время, как столовый прибор господина Тота, напоминающий средних размеров вилы, двигался ото рта к еде и обратно.

Работа шла бесперебойно: пока челюсти пережевывали очередную порцию, на вилку загружалась следующая. И так — без малейшего отклонения от графика.

Именно господин Тот и издавал звуки, которые я расслышал из-за двери. Это работали его челюсти.

И я не зря назвал сиё действо работой: у господина Тота был вид человека, целиком сосредоточенного на важной, требующей предельной концентрации задаче.

Она заключалась в том, чтобы уничтожить все мировые запасы еды.

На безликих лицах големов поблёскивал пот.

Я знаю, что это в принципе невозможно. Но выглядели они, как кочегары, бросающие уголь в бездонную топку паровоза.

Патриция негромко кашлянула.

Звук прозвучал подобно неожиданной снежной лавине, сорвавшейся с безобидного на вид горного склона.

Господин Тот поднял глаза…

Глава 14

Челюсти господина Тота продолжали работать в заданном режиме.

Только в глазах его наконец-то появилось осмысленное выражение.

И было оно не слишком счастливым…

Но тут из моего кармана выскользнула Гермиона.

Ничтоже сумняшеся, василиск перепрыгнула на стол и вонзила зубы в пирожок.

Челюсти её заработали в том же режиме, что и у Великого Дознавателя. Пирожки исчезали с пугающей скоростью, а я всё никак не мог пошевелиться.

Если Денница чуть не расстался с жизнью только за ПОПЫТКУ кражи еды, какая незавидная участь ждёт мою бедную ящерку?..

Очнувшись, я хотел отловить своевольное огнекрылое, но Гермиона лишь взмахнула хвостиком, и перепрыгнула сразу на… рыбу. Судя по композиции, это было главное блюдо. И судя по тому что господин Тот до него ещё не добрался, к трапезе он приступил сравнительно недавно.

Гермиона, как бензопила, вгрызлась в кушанье. Двигаясь по спирали к голове, за собой она оставляла только голый рыбий скелет.

Что характерно: поглотив за короткий срок столь внушительное количество пищи, ящерка не раздулась ни на миллиметр. Такое впечатление, что в её желудке находился портативный портал, переправляющий содержимое сразу в другое измерение.

Вот что значит: следить за фигурой.

Когда Гермиона добралась до рыбьей головы, я почувствовал, что Денница придвинулся ближе.

Мы переглянулись.

Внезапно нас постигло неимоверное родство душ. Ещё немного — и мы взялись бы за руки, как испуганные ребятишки…

Покончив с рыбой, Гермиона перепрыгнула на следующее блюдо — издалека я не видел, что это.

В считанные минуты она прогрызла сквозь стол внушительную просеку, а потом приземлилась… прямо на белоснежную салфетку, укрывающую грудь господина Тота.

Если бы ужас не сковал все мои члены, я бы попытался зажмуриться: так и видел, как василиск, не останавливаясь на достигнутом, принимается поедать самого Великого Дознавателя…

Но Ящерка всего лишь облизала ему лицо и устроившись в пухлом сгибе локтя, громко замурчала.

— Глазам не верю, — шепотом поделился Денница.

— Та же фигня, — ответил я.

Патриция же, презрев наш с демангелом ступор, продефилировала вдоль стола прямиком к папуле и обняв того за плечи, поцеловала в пухлую, как подушка, щеку.

Господин Тот светло улыбнулся и продолжил насыщаться.

Големы ни на миг не прерывали подачу провизии, работая с рвением и увлечённостью заводского конвейера.

— Мы к тебе по делу, папа, — произнесла Патриция.

— Ммфф, ммфф, ммфф… — кивнул господин Тот.

— И дело это в том, что… — Патриция принялась излагать суть проблемы, то и дело указывая то на меня, то на Денницу.

Великий Дознаватель продолжал кушать.

Казалось, он не обращает на Патрицию никакого внимания — от усердия у господина Тота даже уши шевелились.

Но Патрицию сие обстоятельство не смутило. Она говорила и говорила, припоминая все душераздирающие подробности и не упуская ни одной животрепещущей детали.

— Почему он не оторвал ей голову? — тихо спросил Денница.

Демангел стоял, как на плацу: вытянувшись в струнку, жадно поедая глазами начальство.

— Не знаю, всё-таки дочь.

Я поймал себя на том, что скопировал и позу Денницы и его неподвижный, полный крайнего обожания, взгляд.

— Я не о Патриции, — буркнул Денница. — Благодаря многолетним упорным тренировкам и бдительности госпожи Иштар, Великий Дознаватель больше не ест детей.

— А, ты о Гермионе? — стоило большого труда переключиться с образа поедаемых детишек на что-то другое.

— Я всего лишь покусился на крошечную баночку варенья из пауков…

А меня внезапно посетило озарение.

— Ты ведь никогда не был курильщиком, а? — спросил я демангела.

— Боже упаси, — тот невольно содрогнулся.

— Это особое братство, — пояснил я. — Курильщик ВСЕГДА поделится последней сигаретой с собратом по несчастью. Смекаешь? Один бычок на двоих, сигарета по кругу…

— Не понимаю, — неприязненно ответил Денница. — При чём здесь эта вредная и опасная зависимость?

— Сопереживание, — не отрываясь, мы всё смотрели и смотрели, как господин Тот ест. Блюд на столе становилось всё меньше, и это внушало надежду. А ещё некоторые опасения. — Любой курильщик знает, каково это: когда уши пухнут. Но знаешь, что бесит? Это когда последнюю сигарету стреляет ЛЮБИТЕЛЬ. Нет, он вообще-то не курит, просто решил затянуться пару раз за компанию… И затягиваясь действительно ПАРУ РАЗ, он эту последнюю сигарету ВЫБРАСЫВАЕТ. Такому уроду не только голову хочется оторвать. А вообще все выступающие части тела.

— Хочешь сказать, в Гермионе господин Тот признаёт ПРОФЕССИОНАЛА, — сообразил Денница. — И отдаёт должное её аппетиту. Тогда как я…

— Любитель, — кивнул я. — Тот, кто ест всего лишь для того, чтобы не умереть.

— Господин Тот даже книгу написал, — пожаловался Денница. — "Искусство кушать вкусно". Я как-то взял полистать — ради интереса. Так вот: там нет НИ ОДНОГО рецепта. Я вообще почти ничего не понял. Но у моей мамы эта книга стоит на почётном месте.

— Слышал, высокородная демонесса Люцифуг работает в налоговой сфере, — как бы вскользь, осторожно, заметил я. Денница кивнул. — И что она… ЕСТ тех, кто не платит налоги вовремя.