Новое назначение (СИ) - Васильев Андрей Александрович
Олегу все это очень нравилось, но некоторые моменты его здорово смущали. Например — водка. Ну вот не мог он ее пить. Не нравилась она ему. Ни вкус, ни запах, ни сам момент опьянения. Да что там, он на самом деле вообще любое спиртное не жаловал. То же самое — сигареты. Дома у него никто не курил, и сам он этого делать не собирался.
А как тогда быть? Мужской коллектив суров, у него свои правила и принципы. Не пьешь? Или больной, или сволочь, третьего не дано. Ну а когда про это все узнает вторая, прекрасная половина ОВД, то вообще пиши пропало. Засмеют, затуркают, и он, красный от смущения, отсюда сбежит.
Но куда? На Крытый рынок, к дядьке, кожаными куртками и кепи торговать?
Вот тогда Ровнин и разработал свою схему, которая хоть и прилепила к нему статус то ли юродивого, то ли блаженного, но зато сняла все вопросы с нетипичным для этого места поведением. Кстати, ему самому очень понравилось, как он все провернул. Так-то Олег был парень скромный, несклонный к самолюбованию, но тут он даже немного собой погордился. Шутка ли — столько народу вокруг пальца обвел? И какого! Матерого!
Он даже схему, которую начертил для наглядности тогда, когда все обдумывал, со стены своей комнаты снимать не стал как зримое свидетельство того, что в голове у него все же мозги, а не масло «Рама». Что бы там дядя ни говорил!
А еще Олегу очень хотелось раскрыть какое-нибудь резонансное дело. Ну или провести какую-нибудь операцию, после которой о нем скажут: «А парень-то не промах». Желательно, конечно, чтобы такая фраза прозвучала в главке, но, если он услышит ее, к примеру, от подполковника Маркина, которого в ОВД кроме как Емельянычем никто не называл, — тоже хорошо. И дело тут опять-таки не в тщеславии. Просто Ровнин чем дальше, тем больше начинал ощущать свою бесполезность. Сюда он пришел еще в прошлом декабре, сейчас вон уже лето начинается — и что? Чем он может похвастаться за полгода службы? Да ничем. Олег — тот, про кого говорят: «Да вон его бери, один хрен ничего не делает». Он все время у кого-то на подхвате, занимается тем, что никто больше делать не хочет — ищет понятых, пишет протоколы изъятия и обходит квартиры, причем в четырех случаях из пяти ему никто не открывает дверь, а то и вовсе посылает куда подальше. А самым большим карьерным достижением лейтенанта Ровнина стала популярность у всех продавцов близлежащих палаток, потому что Емельяныч его, как самого младшего по возрасту из всех подчиненных, к ним постоянно гоняет то за коньяком, то за минералкой. За первым чаще, чем за вторым, поскольку хорошее настроение у начальства в последнее время случается нечасто. Поговаривали, что закачалось под Маркиным кресло, причем неслабо так, что, само собой, оптимизма ни ему самому, ни сотрудникам ОВД не добавляло. Новая метла всегда не только чисто метет, в Системе она еще и веники поменьше размером с собой приносит, дабы заменить ими старые. И хорошо еще, если бывшему руководству предложат уйти по собственному желанию или переводом, а не вышибут по статье, дабы оставленные по доброте душевной нового начальства сотрудники прониклись жесткостью момента и осознали, чего им стоит ждать, если они себе лишнего позволят. Прецеденты случались.
Еще к личным свершениям Олега можно было отнести поимку воров мелкой домашней птицы в дачном поселке, который входил в зону юрисдикции ОВД (ими оказались неблагополучные пацаны с окраины города, которые ловили кур беспечных дачников и жарили их в ближайшем лесу), двух пойманных карманников, участие в двух десятках рейдов по отлову и переписи проституток (Олег крепко подозревал, что Васек просто хотел вправить мозги особо борзым девкам, которые работали на себя, не желая идти под чью-то «крышу») и вечные дежурства на стадионе в те дни, когда там проходили футбольные матчи. «Сокол-ПЖД» после прихода Микаэляна, Гайсумова и Шацких как раз заиграл будь здоров, саратовские фанаты говорили о выходе в Высшую лигу 1997 как об уже свершившемся факте, предвкушая при этом большие битвы со «спартачами», «динамитами», «торпедонами» и представителями прочих уважаемых торсид, а пока с удовольствием тренировалась после матчей на фанатских коллективах команд попроще, из числа тех, что играли в Первой лиге.
В одной из таких относительно недавних потасовок, после триумфальной победы «Сокола» над читинским «Локомотивом», Ровнину крепко прилетело кастетом по голове. Главное, тех читинцев было-то всего ничего, ребята из усиления вообще предполагали, что, обрадованные четырьмя забитыми «банками» против их одной, фанаты проявят гостеприимство и вовсе не станут выбивать проигравшим бубну, может, даже пивком их угостят, но увы, ошибочка вышла. Драка случилась, причем лютая, чуть ли не на уничтожение, в ней-то Олегу, орущему: «Прекратили и разошлись!» — в череп от одной из сторон, даже непонятно какой, и прилетело.
Он провалялся неделю в больнице, после, пугая маму, еще одну проходил с жуткими синяками под глазами, а затем подвергся довольно унизительному сочувствию со стороны коллег. Почему унизительному? Потому что в их «Олежка, всякое случается!» и «Чего ж ты пятак не бережешь?» четко читалось: «Вот везде ты, малой, приключения на свою задницу отыщешь».
Так что очень ему хотелось сделать что-то эдакое, доказать всем и вся, что он не лыком шит и ломом подпоясан. Нет-нет, никакого тщеславия, чего-чего, а такого за Олегом сроду не водилось. Легкое позерство — да. Любовь к туманным фразам и некоей многозначительности — тоже. Но чтобы мериться с кем-то, кто выше на стенку писает? Это точно нет.
Хотя правды ради стоит признать, что в школе он всегда был на вторых ролях. Но там понятно — на гитаре Ровнин играть не умел, в морду при первой же возможности ближнему своему не давал и связями среди районной братвы похвастаться не мог, а без этого в первые парни на деревне выбиться было не то, что трудно, а просто невозможно. Да и после, уже в институте, тоже не сильно котировался по причине средних в целом способностей, не слишком высокого благосостояния, а также отсутствия связей, которые следом за получением диплома могут обеспечить стремительный карьерный рост, переезд в Москву и прочие перспективы. Но тут от него не все и зависело, имелась масса побочных факторов.
Только сейчас-то все по-другому.
Ну и плюс еще один очень важный момент. Информацию о том, что в машине двух братков из бывших чикуновских будут находиться стволы для перепродажи, ему слил личный информатор. Его собственный информатор, которого он завербовал не так давно. Нет, он знал, что этот Валек «барабанит» не только ему, но все равно — здорово же! И вот как не реализовать такую оперативную информацию? Да он себе такого не простит.
Нет, понятно, что большинство сотрудников только пальцем у виска повертят, мол, вон чего наше дитятко еще отчебучило, ибо ничего серьезного в этом задержании нет, оружия на руках у народа и по Саратову, и по стране в целом сейчас столько, что в армии, наверное, меньше. Но он хоть сам себя не пойми кем перестанет ощущать. А то ведь вечерами, перед сном, в голову разные нехорошие мысли начали приходить. Сначала думалось о том, что он, возможно, себя переценил и это все не его, а после возникали фантазии, в которых фигурировал прилавок, заваленный кожаными кепи на пару с барсетками, и толстая пачка денег, которая гипотетически была бы заработана на Крытом в разы быстрее, чем в ОВД.
Нестеров к тому времени, когда Олег вынырнул из своих мыслей, уже перестал предаваться воспоминаниям, допил чай и задремал. Он слегка похрапывал, а лицо его то и дело озаряла безмятежная, почти детская улыбка. Наверное, Сан Санычу снилось, как он вышел на пенсию, пошел на рыбалку и взял на майского жука двух-, а то и трехкилограммового язя.
— Придется все делать самому, — подвел результат измышлений Ровнин, засунул в сейф дело о краже канцелярских принадлежностей, месяц как совершенной из магазина, что находился на улице Маяковского, прихватил рапорт, написанный еще с утра, и направился к руководству.
— Нет Емельяныча, — сообщила Олегу совсем юная Оленька, приходящаяся начальнику племянницей, и выдула розовый пузырь из жвачки, который тут же звучно лопнул. — Слушай, не собираешь наклейки с Арнольдушкой? Мне просто опять с Сарой Коннор досталась, а у братишки таких уже штук двадцать, если не больше. Он все какую-то «восьмерку» ищет, где Терминатор с пацаном по рукам бьют, говорит, что вот эта и есть самая редкая. Правда, в последнее время, по-моему, сомневаться начал, что такая вообще существует. Так что, если нужна — бери.
