Чарльз Линт - Джек Победитель Великанов
Джеки и Кейт в сопровождении Эйлиана вышли из комнаты и принялись осматривать дом.
— Скверно, — слышали они бормотание Финна, поднимаясь по лестнице. — Очень скверно.
Коридоры и комнаты наверху были пустыми и пыльными, там не оказалось ни души. Не было в них ни призрачной мебели, не шевеления по углам. Джеки ощущала себя привидением в заброшенном доме. С исчезновением гругаша она перестала понимать, что из его слов было правдой.
Почему он послал ее в Крепость Великанов? А что если Лораны там нет? Или она уже мертва? А вдруг он и вправду заодно с Неблагословенным двором? На что он обрек ее и Кейт? Она вспомнила о боганах, их мерзких прикосновениях и голодных глазах... В ее планы не входило закончить свои дни в качестве тушенки.
— Мне ее не найти, — сказала Кейт.
Они были на третьем этаже и заглянули в каждую комнату не менее полудюжины раз.
— Комната не могла просто исчезнуть, — возразила Джеки.
— Комната гругаша — запросто, — ответил Эйлиан. — У нашего Билли Слепыша есть места, где он может спрятаться так, что никто из нас его не отыщет, пока вдруг не послышатся шаги, и тогда он появляется, словно из ниоткуда.
— Ваш Билли Слепыш — что-то вроде гругаша? — спросила Джеки. — Так сказать, гругаш для бедных?
Эйлиан кивнул:
— Двор моего отца не столь велик, как Кинроуван, это точно. У нас нет гругаша, чтобы произносить заклинания во время Самхейна, только Билли Слепыш.
— А что же вы тогда делаете в эту ночь?
— Прячемся и надеемся.
— Прячетесь и надеетесь, — повторила Джеки. Она огляделась по сторонам. — Ты слышишь меня, Вруик Дирг? Если ты прячешься где-то поблизости, тогда выходи и поговори с нами, черт подери! — Она топнула по деревянному полу, но ей ответило только эхо. — Неужели все, что он сказал мне, было ложью? — спросила она, не обращаясь ни к кому в отдельности.
Эйлиан покачал головой:
— Рог, повелевающий Охотниками, действительно существует, и дочь лэрда Кинроувана была похищена Неблагословенным двором. И ты, Джеки, единственный Джек, который у нас есть.
— Пожалуйста, не называй меня так больше. Я же девушка, а ты обращаешься ко мне, как к какому-нибудь матросу.
— Это титул, — сказал Эйлиан. — Как Билли Слепыш. Нашего Билли Слепыша зовут вовсе не Билли, даже не Уильям.
Джеки попыталась улыбнуться:
— Думаю, нам нужно спуститься. Ты считаешь, мы будем здесь в безопасности этой ночью? Ехать ночью в Калабоги — безумие; может, и стоит перекантоваться здесь? Я просто не знаю.
— Так мы все-таки едем? — спросила Кейт.
— А что еще нам остается? С гругашем или без него, нам все равно придется сражаться с Воинством. Думаю, что стоит придерживаться первоначального плана: отыскать Рог и с его помощью найти и освободить Лорану. Народ лэрда сплотится вокруг нее, а когда мы сможем командовать Неистовой Охотой, то обратим ее против Неблагословенного двора, тогда посмотрим, как им это понравится.
— Все-таки это Башня гругаша, — сказал Эйлиан. — Думаю, здесь мы можем не бояться Гира Старшего и его приспешников. Но если гругаш вернется, он вряд ли будет рад непрошеным гостям...
— Если гругаш вернется, ему придется изрядно попотеть, чтобы ответить на все мои вопросы, — сказала Джеки. — Поверьте мне.
— По-моему, мы не на шутку разозлились? — спросила Кейт, когда они начали спускаться по лестнице.
— Ох, Кейт, я, наверное, и вправду становлюсь сумасшедшей?
Кейт помотала головой:
— Если принять в расчет боганов, гругашей, парней, которые превращаются в лебедей у тебя на глазах, то вовсе нет, дорогуша. Просто ты немножко рассердилась.
Джеки вздохнула:
— Ты можешь представить себе, какое лицо было бы у Уилла, если бы он видел нас сейчас? А он еще говорил, что я предсказуема.
— Может, нам стоит переночевать у него, — сказала Кейт с усмешкой. — Тогда посмотрим, как он будет сражаться с боганами, охраняя наш сон.
— Кто такой Уилл? — спросил Эйлиан.
Джеки посмотрела на него:
— Одно знакомое ничтожество.
«И вправду страшно разозлилась, — подумала Кейт. — Во всяком случае, это безумное приключение заставило Джеки вылезти из своей раковины». Не то чтобы Кейт разделяла идею Уилла о том, что Джеки для полноты счастья нужны бесконечные тусовки. Просто ей не хватало уверенности в себе. Кейт знала, что, будь у ее подруги чуть больше такой уверенности, она могла бы свернуть горы. Что и было доказано недавними событиями.
Глава 15
Кейт ушла, но ее упреки еще долго звучали у него в ушах. Гругаш Кинроувана вновь вернулся на третий этаж, в ту комнату, откуда в миниатюре был виден весь город. Он отметил места, где стояли мотоциклисты, и скопления боганов, хагов, галливудов, троллей и прочих тварей Неблагословенного двора. Подданных повелителя было немного, и все они, кроме лесничего, попрятались, кто где мог.
С Воинством все было наоборот.
Он видел, как с наступлением ночи поднимались из болот мертвецы. Тролли под мостами становились все смелее. Шайки галливудов, спригганов и прочей нечисти сновали по улицам города, охотясь за человеческими питомцами, а иногда и за самими людьми. Они никогда не показывались, но подражали завываниям ветра, будя страхи, которые не оставляли людей даже тогда, когда те были в своих домах, в безопасности за запертыми на ночь дверьми.
Он не мог заглянуть в здание, где боганы держали Джеки, но хорошо представлял, что там происходит. Они прижимались к ней своими безобразными лицами, пожирали голодными глазами, вдыхая запах ее страха. Если даже великан и откажется от нее, эти твари растерзают лакомую добычу.
— Соберись с мыслями, Джеки, — прошептал он в ночь.
Но тут он увидел нового пленника, которого Воинство вело в здание. По лебединым крыльям его узнал бы любой, но и без них Вруик понял бы, кто это. Он не служил бы народу лэрда так долго, если бы не научился распознавать всех с первого взгляда, по виду, звукам и запаху, какое бы обличье они ни приняли. Гругаш сразу узнал третьего сына Данлогана, Эйлиана. В Крепости Великанов сегодня будет настоящий праздник. Теперь в их застенках помимо Джека, последней надежды Благословенного двора, окажется еще и принц.
Он закрыл глаза, не для того чтобы отстраниться от увиденного, а чтобы поискать верное решение в своем сердце. Вначале он позволил смятению охватить душу, затем стал ловить каждый страх в отдельности и отпускать, словно птиц из клетки, пока внутри не осталась лишь тишина, глубокая и умиротворенная, которая заполнилась возможностями. Они лежали перед его закрытыми глазами, словно нити. Он не мог соткать из них полотна, переплести их, для этого нужны были более искусные руки, но он мог вытянуть одну, перевязать ею необходимость и послать из недр этой тишины, словно повелительный зов.
Так он стоял у окна, недвижимый и невидящий, словно Билли Слепыш Эйлиана, который, как говорили, не видел окружающего мира, но прозревал миры внутри себя. Вруик стоял, не ожидая ничего определенного, но готовый принять что угодно, не надеясь, но и не отчаиваясь. Первым слабым намеком на то, что его зов услышан, был звук, словно поднимавшийся из глубин его души. Это был стук копыт, а потом послышалась мелодия, в которой слились звуки рога, свирели и скрипки.
— Я услышал тебя, гругаш, — тихо произнес голос. — Пришло время оставить заклинания и отправиться со мной?
Вруик открыл глаза. Перед ним, облокотившись на подоконник, стоял стройный человек, в куртке и штанах, сотканных из переплетенных между собой листьев, вереска и веток. Обуви на нем не было, потому что вместо ног виднелись копыта. Его молодое и одновременно старческое лицо обрамляли золотые вихры. Глаза были слишком темными, глубокими и мудрыми, они не походили ни на глаза смертного, ни на глаза обитателя Волшебной страны. В согнутой руке он держал скрипку, инструмент был сделан из полированного дерева с грифом, вырезанным в форме оленя. Он легонько коснулся Вруика концом смычка.
— Так что? — спросил он.
Вруик покачал головой:
— Мне нужна небольшая услуга. Незнакомец улыбнулся:
— Не думаю, что это какой-нибудь пустяк.
— Разумеется, — согласился Вруик.
— Ты всегда был слишком скрытен, — сказал незнакомец. — Но ты и сам это понял, не правда ли?
Он прижал скрипку к подбородку и тронул струны. Мелодия, которую он играл, была веселой и одновременно печальной, и он скоро закончил. Затем некоторое время он внимательно изучал Вруика.
— Ты был когда-то поэтом, — наконец произнес он. — Бардом. Ты бы мог стать лучшим. Ты еще помнишь, как все было до того, как ты подчинил свою жизнь волшебству?
— Тогда не было никого, кто мог бы занять это место. Кинроуван остался без гругаша.
— А ты уверен, что подходил на эту роль? Стоило ли это всех ненаписанных песен?
Вруик ничего не ответил. Кереван улыбнулся:
— Так какая небольшая услуга потребовалась тебе, гругаш Кинроувана? Только не проси меня найти принцессу, ты знаешь, что этого я сделать не могу.
