Лада Лузина - Ледяная царевна
– Вы изумительно наблюдательны… – То был вовсе не комплимент.
В числе прочих зевак они остановились посреди главной достопримечательности Ледяного дворца – нарядной спальни. В центре, рядом с ледяным рукомойником и ледяным туалетом, возвышалась громоздкая ледяная кровать, убранная ледяными подушками и одеялом. Окруженный небольшой компанией молодой человек с нафиксатуренными завитками усов разглагольствовал с видом Хлестакова.
– …а при сопровождении двух дурачков-уродцев сюда, на брачное ложе, была зачитана потешная ода господина Тредиаковского. Позвольте всего пару строк.
Здравствуйте, женившись, дурак и дурка,
Еще жопа – то та и фигурка!
Внимающая ему барышня в синей мантильке скабрезно хихикнула.
Квасник-дурак и Буженинова-блядка
Сошлись любовно, но любовь их гадка.
Ну, мордва, ну, чуваши, ну, самоеды!
Начните веселье, молодые деды!
Маша, впервые за время посещение дома, почувствовала, как все заледенело внутри.
– Молодые деды? – повторила оксюморон младшая из Киевиц.
Почему дедами называют еще не старых мужчину и женщину? Потому что дедами в то время именовали души всех мертвецов! Молодые – значит новопреставленные. Поскольку оба они – жених и невеста – будущие покойники…
На туалете с горящими ледяными свечами стояли два ледяных колпака. Рядом с кроватью – крохотные ледяные туфельки снежной принцессы.
«Газетная чушь… как и про снегурочек», – вспомнилось ей. Вот только чушь эта, как ни крути, подтверждалась древнейшей народной версией сказки «Морозко» – о девушке, оставленной в зимнем лесу в жены Деду Морозу…
Ей вспомнился морг, где лежало тело бедного Ромчика – истинный дом Деда Мороза, как и этот смертельный ледяной склеп.
– Я правильно помню, – спросила Маша, адресуя вопрос скорее себе, – на свадьбу шута и шутиху привезли как невольников, в клетке, их уложили в ледяную постель и оставили на ночь, запретив выходить. У двери поставили охрану… и до утра они замерзли насмерть. Их принесли в жертву Морозу, как в древности?
Маша поняла, что роднит все недетские сказки о «Морозко», включая поэму «Мороз, Красный нос», где тот убивает несчастную крестьянку… Во всех Мороз называют женихом. Истинным женихом на царской свадьбе в Ледяном дворце была Смерть!
Она снова вздрогнула. Чувство безопасности исчезло и появилось иное – обреченность: от смерти никому, никуда и никогда не сбежать.
– Смерть шута и шутихи, несомненно, должна была стать финальной и самой смешной частью придворной комедии, – тихо ответствовал Демон. – Но шутиха оказалась хотя и уродливой, но весьма смышленой дамой… она загодя припрятала в ледяном доме теплые вещи, и в итоге они дожили и до утра, и до старости…
– То есть в 1740 году жертва не состоялась… а в 1889‑м Ледяной дом построили вновь – теперь уже в Киеве. И сразу после этого Дед Мороз стал появляться на новогодних праздниках, с тех самых пор начался его культ. Я лишь не понимаю, почему дом построили не на праздник… а к окончанию всех зимних праздников.
– Вы сами ответили на свой же вопрос… Куда по окончании праздников уходит Дед Мороз?
– Возвращается к себе, на Северный полюс… нет, это Санта… а наш… уходит в лес? Прячется в колодец? Колодец – это ледяная вода. Вода – это растаявший лед…
Свищи, весна, свищи, красна!
Не можно вам иметь лучшее время:
Сопрягся ханский сын, взял ханское племя, –
не унимался нафиксатуренный. Барышня в мантильке смеялась и хлопала в ладошки.
– Сколько времени простоял этот дворец? – быстро спросила Маша.
– До марта.
– До Масленицы… до официальных проводов зимы. Его построили в дар Деду Морозу, чтобы ему было где жить и весной, и летом… Когда этот дворец растаял, он как бы переместился с водой в колодец… Но кто стал жертвой. И кто такой Дед Мороз? Смерть… – утвердительно сказала она.
– Смерть, как и черт, – лишь один из неотъемлемых персонажей дней Тьмы, – скучливо сказал Киевский Демон. – Но вам известен ответ… он практически у вас в кармане. Вы слышали, даже произнесли его вслух… но не придали значения.
Маша снова вздрогнула. Ее бесцеремонный мобильный тревожно завибрировал в кармане теплой юбки. Телефонный звонок, раздавшийся в 1889‑м посреди увеселительного Ледяного дворца, наконец заставил нафиксатуренного чтеца онеметь, а всех остальных посмотреть на нее.
– Музыкальная шкатулка, – нашлась она, очень вовремя припомнив название другого рассказа князя Одоевского. – Заграничная… – Она, не глядя, сбросила вызов.
Ей не хотелось уходить, не прознав ответ, недоговоренность слышалась в каждом многоточии Демона… Как обычно, г-н Киевицкий не мог отказать себе в любимой игре «кошки-мышки». Но хуже всего, что и Маша успела пристраститься к их вечным шарадкам и испытала не раздражение, а только азарт участницы шоу «Что? Где? Когда?».
«Сейчас, сейчас отгадаю… Одоевский тоже описал в сказке дом изо льда… Но Одоевский не написал сказку… он переписал старую народную сказку «Морозко». И в ней Морозко жил не в колодце, как Смерть, – удивленно осознала она. – В первом варианте Морозко жил в лесу, как и Велес… Нет, в самом первом варианте Мороз жил в чистом поле… Но Велес не имеет отношения к полю… Кто же тогда Мороз? Коротун, Трескун, Студинец? Может, Посвист – бог ветра?.. Ведь так и говорили всегда: ищи ветра в чистом поле. Посвист, он же Подзвизд – бог, который живет среди звезд…
В кармане! Конечно… Она достала «обстоятельное описание» Крафта, открыла и ткнула пальцем не глядя:
«…из чистого льду построенный дом… чтоб в Сатурн как в число звезд перенесен был…»
Растаявшая вода перемещается к небу!
Этот дом, растаяв, должен был перенестись к самим звездам… возможно, туда, где он и стоит до сих пор.
* * *Даша вошла вовнутрь дома и ахнула…
Дворец не был покрыт снегом и льдом, как ей показалось вначале, – он был весь из снега и льда. Словно кто-то пытался воплотить в жизнь сказку Одоевского:
«Дом у Мороза Ивановича сделан был весь изо льда: и двери, и окошки, и пол ледяные, а по стенам убрано снежными звездочками; солнышко на них сияло, и все в доме блестело, как брильянты…»
Или это сказочник пытался воспроизвести однажды увиденное?
В восхищении Даша Чуб стояла посреди ледяного дворца, рассматривая ледяную мебель, столы, табуреты, сверкающий потолок со звездами и стены, покрытые безумными африканскими пальмами с остроконечными листьями, – морозными узорами, способными поспорить по красоте с персидской парчой…
Она шагнула в другую комнату, совершенно белую, – обтянутые густым инеем полы и стены казались обитыми мягкой тканью с пушистым густым ворсом. А посредине высилась высокая кровать, покрытая мягчайшей снежной периной…
«На постели у Мороза Ивановича вместо перины лежал снег пушистый…»
Такой пушистый, мягкий и чистый, что ей сразу захотелось повалиться в него, упасть, как в детстве, расставить руки, кататься по снегу, как счастливая кошка…
Она повалилась на спину и погладила нежную снежность рукой.
Что-то знакомое, что-то приятное, что-то очень хорошее, случившееся совсем недавно, окутало ее одеялом. Кто-то словно гладил ее по щеке – нежно-нежно. Она словно уже была здесь, когда упала в колодец впервые… когда ей показалось, что она упала…
Или ей не казалось?
И ее душа успела побывать здесь прежде, чем Машин требовательный голос «Где ты?» силой вернул ее обратно…
И все-таки странно, что внутри Ледяного дворца совершенно не холодно…
«“Холодно ли тебе, девица?” – дурацкий вопрос», – подумала она.
Дурацкий вопрос – простой ответ.
«Если мне больше не холодно, значит, я уже умерла». Вот в чем была загадка Мороза!
«Я умерла, – поняла она. А еще поняла, что ее это ничуть не волнует – даже смешно стало: – Тю, неужели я умерла… классно, никаких обязательств!»
– Зима – это веселье без печали. Это радость без обязательств. Это смерть – без боли!
Прозвучавшее произнесла не она.
Двери открылись, и в комнату вошел человек в огромной, почти бесконечной бело-серой шубе из бескрайних, наполненных бурей облаков.
– Ты? – в неподдельном изумлении вскрикнула Чуб, приподнимаясь в кровати.
Дан сбросил шубу на пол. Его княжьи одежды из серебристой парчи были расшиты сверкающими, как бриллианты, камнями.
– Денница, – назвал свое полное имя он.
– Но Денница – имя Люцифера…
Он отрицательно покачал головой.
– Денница означает лишь «утренняя звезда»… Первая звезда Рождества.
«Его имя – Дед Мороз – отраженье ярких звезд», – он сразу представился им.
– Где мы?..
– Там, куда ты пообещала поехать со мной… за краем края. В сердце зимы… Здравствуй, сестра!
