В памят(и/ь) фидейи. Книга первая - Талипова Лилия

– Я все оплачу.

– Не смей. Тем более, я уже хорошо себя чувствую. Просто отвези меня домой.

– Я не могу тебя бросить… И не делай так?

– Как?

– Не поджимай губы, это пугает, – Асли неловко улыбнулась.

– Вовсе я не поджимаю губы! – Взбунтовалась я. – Я хорошо себя чувствую.

Теперь на всякой фразе контролировала каждый мускул на своем лице, чтобы ненароком не выдать напряжение или неудовольствие, которые переполнили меня до краев. Все казалось такой глупостью, я думала, что была в совершенном порядке и могла бы дождаться Асли в ее доме, за пару дней со мной ничего не приключится. Временами Асли бывала несносна в своей заботе, словно подражала суетливой матери.

– Ты можешь остаться здесь, – предложил Ник. – Том сказал, что уже договорился с доком, за осмотр он возьмет недорого, обследует тебя еще раз, тогда и сможешь вернуться.

– Нет! – Непонимающим взглядом я пялилась на Асли и никак не могла уловить смысла ее слов. Я должна оставаться здесь? В чужом доме? Еще неизвестно сколько?

– Почему все так не вовремя? – она схватилась за голову. – Поезд через час, мне нужно собираться. – Мы отвезем тебя домой, там есть все необходимое, четыре дня продержишься, а Ник будет навещать.

– Не нужно меня навещать! – возмутилась я.

– Элисон… – Асли бросила печальный, молящий взгляд.

– Я бы хотела отблагодарить Томаса за помощь, – призналась я.

– Я привезла сумку, там твои вещи, в том числе деньги, – повторила Асли. – Знаю, ты не хочешь никого обременять, но, пожалуйста, побереги себя…

– Асли, я… Ну… – слова подбирались с большой тяжестью. Они проносились мимо языка, но, будто играя с ним в салки, не хотели озвучиваться. Мысли путались. – Ник, могу попросить привезти продукты? Я все оплачу! И дорогу тоже!

– Никаких проблем, даже не беспокойся, – грустно улыбнулся он как раз тогда, когда голова закружилась и я едва покачнулась.

– Вечером пойду домой. Только Томаса дождусь.

– Хорошо… Отписывайся мне о своем состоянии ежечасно. А лучше еще чаще. Canım 14, – Асли крепко меня обняла. – Я скоро вернусь.

Она громко шмыгнула, поцеловала меня в лоб и испарилась. Будто ее и не было вовсе.

XVI

– Нет причин для беспокойств, – успокаивала я маму, нервно грызя нижнюю губу.

Я позвонила маме, о падении говорить не стала, сообщила лишь, что приболела.

– Элисон, должна сказать, не нравится мне это, – призналась она.

– Да… Мне тоже. Доктор пришел через час и назначил мне препараты. – пыталась отвлечь ее.

– А в чужом доме оставаться зачем? Ты не могла переждать у Асли?

– Я так и хотела! Но она настояла… В общем… Не сразу сообразила, но я не останусь тут надолго. Дождусь Томаса, отблагодарю и вернусь.

– Правильно, доченька. Однако пусть не думает, что ты совсем невоспитанная. Ты у меня такая умница. Выздоравливай скор… Ай! – воскликнула мама и задержала дыхание, я это знала, поскольку дуновения в микрофон смартфона внезапно прекратились.

– Мам! Что с тобой? – запаниковала я электрическим зудом под кожей.

– Норм… ально… Сейчас… Сейчас пройдет, – через силу выдавила она. – Ну вот и все, – вздохнула уже полной грудью.

– Снова колет в груди?

– Немного.

– Мама! Это уже не шутки, тебе надо в больницу!

– Ерунда, – отмахнулась она. – Просто распереживалась за тебя. Как же ты там, в другой стране…

– Это все акклиматизация, – ляпнула единственное, что пришло в голову. – А вот у тебя это проблема не первого года, может, уже пора, мам? Я волнуюсь…

– Хорошо. Я проверюсь. Так лучше?

– Я слышу ложь.

– Ничуть, дорогая. Клянусь, сделаю это.

– Хорошо… Как там папа? – уже тише поинтересовалась я, боясь затронуть неугодные темы.

– В порядке. Ударился в палисадник, за уши его оттуда не оттащишь. Только и слышу целыми днями: «Оливия, где удобрение?», «Оливия, куда ты убрала лопатки?».

Я тихо расхохоталась, представив, как отец сменил любимые рубашки на футболки и ковыряется в клумбах, а после собирает комплименты от соседок ведь, несомненно, его сад стал лучшим на всей улице.

– Не надо было ему уходить с работы, – вздохнула мама.

– Вы оба заслужили отдых, – сквозь радость и печаль улыбнулась я.

Мы проговорили еще целый час, пока у меня не разболелась голова от искаженного машиной маминого голоса. Она пожелала скорейшего выздоровления, передала привет от папы и всей родни. Позже пришло СМС от Эдмунда: он сообщал о прибытии в Ирландию и выражал надежды на то, что я не убьюсь к концу поездки. Я закатила глаза, ответила ему, чтобы не рассчитывал легко от меня избавиться, а после уснула на диване в просторной гостиной, предварительно разожгла камин, надеясь, что загадочный Томас не будет сильно возражать. Он вернулся под ночь в заляпанной грязью куртке и выглядел очень устрашающе. К тому моменту я уже сидела на диване, накрывшись пледом, и потягивала белое вино, купленное специально к ужину.

– Не уверен, что тебе можно пить, – бросил Томас вместо приветствия.

– Прости… – выпалила я на автомате. – Я приготовила ужин. Ну… В знак благодарности, – также игнорируя его слова, я встала и подошла к обеденному столу.

Присутствие Томаса меня будоражило. Он пугал и притягивал одновременно. Мне даже стало стыдно за пижаму с сердечками, казалось, рядом с ним я выглядела совершенно нелепо.

– Необязательно было это делать.

Ни улыбки. Ни словечка благодарности. Стало жутко обидно, к горлу подступили слезы. Справедливо, должно быть. Но я едва пришла в себя после падения, как он сам сказал, при котором могла погибнуть, а какое у него оправдание?

– Необязательно, но я сделала. Поешь?

– Не голоден. Спальня твоя, я лягу на диване. Не трогай меня до утра, а я не потревожу тебя завтра, – широким шагом он прошел в спальню, к большим шкафам, а я глупо посеменила за ним.

– Хорошо, извини… То есть, нет… Погоди… Сейчас, – хмурясь, судорожно втянула носом воздух и медленно выдохнула через рот, дала себе паузу, чтобы немного собраться с мыслями и сначала самой понять, что пытаюсь донести. – Я не хочу тебя стеснять. Просто хотела отблагодарить… Я лягу на диване, а завтра утром уеду.

Выудив из шкафа постельное белье, пижаму и пару полотенец, он обернулся ко мне.

– Не смею тебя удерживать, – его слова казались пощечинами. И отчего его безразличие так болезненно? – Док сказал, что ты удивительно быстро восстанавливаешься, но лучше отдохни.

– Ты говорил с доктором о моем здоровье? – нахмурилась я, не зная, смущаться мне или злиться.

– Он позвонил сообщить, что выполнил свою работу. Я справился о твоем состоянии.

– Ладно…

– Не стоит шататься по дому, тебе нужен постельный режим. Спальня в любом случае твоя, я не могу позволить девушке спать на диване.

От мимолетного проявления заботы внутри растеклось спиртовое тепло, только без кислотного осадка, а, напротив, с приятным, почти карамельным послевкусием.

– Зачем ты это делаешь? – я заглянула в его лицо, ища ответы.

– Простая…

– Вежливость, да-да, – закончила за него фразу. – Из вежливости люди не оставляют незнакомцев в своих домах.

– За тебя поручился Ник. Ему я доверяю. К тому же дома бываю редко, неудобств ты не доставляешь. – Он вернулся в гостиную, я – за ним.

– Ясно.

– Что ты хотела услышать? – Томас присел на спинку дивана, собрав руки перед собой в замок.

Я опустила взгляд на свои ступни. Мне не было неприятно, было в целом-то никак. Хотя, если не лукавить, возможно, пришла одержимость, настойчивое желание доказать ему, что он ошибается, что есть какая-то иная причина, которую он должен срочно придумать. Я откинула эту глупую мысль.

– Ничего… Не знаю… – честно ответила я. – Я еще плохо соображаю…

«Еще»? Всегда!

– Сколько я должна возместить? Расходы были существенные…

– Аванс в будущую дружбу. Прошу, больше не упоминай об этом, я хотел бы отдохнуть.