Новое назначение (СИ) - Васильев Андрей Александрович
— Нет, не показалось, — ответил мужчина. — Кстати, для справки — Олег нас нашел сразу. По окрестностям не бродил, по дворам не мыкался, сразу в нужную арку свернул.
— В самом деле? — Уборщица наконец глянула на Ровнина, а после выплеснула воду из ведра в клумбу. Прямо так, не сходя с крыльца. — Любопытно. И сразу — вот для него я тетя Паша. Для тебя до поры до времени — Павла Никитична.
— Ясно, — послушно кивнул Олег. — Как скажете.
— Покладистый, — усмехнулась старушка. — Ладно. Давай-ка, раз ты такой джентльмен, дверь мне открой. У нее пружина тугая, а я все же уже в годах. Резвость, понимаешь ли, давно не та.
Олег поднялся на крыльцо, с силой дернул ручку, ожидая сопротивления, и чуть не треснулся спиной о перила. Не было там никакой тугой пружины, поскольку дверь распахнулась с невероятной легкостью.
Ему захотелось сказать что-то вроде «ну и шуточки», но он сдержался.
— О как, — произнес Францев. — Ну, хоть какие-то хорошие новости на общем унылом фоне. Теть Паша, ты рвалась внутрь, так заходи. Чего топчешься?
— Да я чуть не забыла, чего хотела, — пояснила суровая бабка. — Нечасто такое видишь.
— Ну, вот ты сама в который раз? — заинтересовался новый начальник Олега.
— Чтобы лично — в третий, — ответила тетя Паша. — Про четвертый понаслышке знаю, мне об этом Вязовой рассказывал. Говорил, что перед Мариной Крюгер дверь едва ли не сама распахнулась. Перспективная была девонька, факт, но с характером. И инстинкта самосохранения почти не имела.
— Я про нее слышал, — покивал Аркадий Николаевич. — Она на войне погибла вроде?
— В сорок четвертом, — подтвердила старушка. — Да и остальные трое не зажились на свете, чего уж там. Шелепихина в двадцать восьмом планетник погубил, Рокотова Хозяин кладбища задавил, причем за дело, даже предъявить ему тогда нечего было, ну а Никитская без вести пропала где-то в Мещере. Случилось это в шестьдесят седьмом, будь жива, давно бы объявилась. Так что статистика не на стороне этого паренька.
Олег слушал их разговор, и ему становилось ясно, что вообще ничего не ясно. Театр абсурда какой-то. Да, видно, что бабка сильно немолода, но не сто же ей лет? Какой двадцать восьмой год? Ну и остальное все тоже, конечно, смахивает на бред. Кладбища какие-то, планетники…
И потом — сколько ему дверь-то держать? А главное — ведь фиг отпустишь.
Потому стоял Ровнин, слушал странный разговор начальника отдела с уборщицей и нейтрально улыбался. Он понимал, что, возможно, из-за этого выглядит глуповато, но, с другой стороны, функции привратника, которые он выполнял уже пару минут, тоже особо интеллектуальными не назовешь.
— Не с той ноги ты сегодня, Павла Никитична, встала, — попенял старушке Францев. — Чего нового сотрудника сразу статистикой пугать? Вот он как скажет сейчас: «Ну вас куда подальше», да и ходу отсюда.
— Этот не скажет, — возразила ему уборщица, и Ровнин поразился, насколько изменилось выражение ее лица после того, как на нем появилась улыбка. Куда девалась только что стоящая тут строгая, не сказать злая, бабка? Не было ее вроде бы и вовсе. — Наш он. Видно же. Да и потом — я ж про пятый раз забыла совсем. Заговорил ты меня, Толя.
— Это какой? — заинтересовался начальник отдела. — Ты про кого?
— Про кого, про кого. — Старушка мотнула головой. — Про тебя самого, про кого еще-то?
Она зашла в дом, за ней направился Францев, на ходу подмигнув Олегу, мол, «вот так у нас новеньких встречают». Олег, немного ошарашенный увиденным, последовал за ними, аккуратно притворив за собой массивную деревянную дверь.
Внутри все было не менее чудно. Вместо привычного обезьянника с парой храпящих бомжей и поста, где за стеклом сидел бы дежурный в форме, а также прилагающейся к любому стандартному ОВД легкой сутолоке, его встретила тишина, полумрак и даже некоторая теснота.
Здесь имелись лишь пара древних даже на вид скамеек, вделанных прямо в стену, да некое подобие все того же поста напротив входа. Но именно что подобие, поскольку ни о какой закрытости от мира речь тут не шла. Это было просто огороженное деревянными стойками пространство, в которое человек попадал не через дверь, которая по инструкции должна быть всегда закрыта, а просто откинув доску на петлях. Внутри этого условного квадрата находились: стол (на котором лежала одинокая сушка), стул да несколько на вид антикварных шкафов, до отказа забитых разномастными папками. Один, что любопытно, был на колесиках.
— Что-то не так? — поинтересовался Францев не без хитринки. Он явно заметил недоумение новоприбывшего сотрудника.
— Непривычно, — не стал врать Олег. — Дома по-другому.
— Так то дома, — похлопал его по плечу начальник. — Там щи-борщи, холодец да селедка под шубой. А у нас — вот так.
— В смысле — в ОВД, — поправился юноша.
— Ноги вытираем, — велела тетя Паша. — Только полы помыла, а вы давай натаптывать!
— Кстати, ты разместишься именно здесь, — шаркая подошвами кроссовок, сообщил Францев Олегу и ткнул пальцем в сторону рабочего стола: — Это и есть твое новое место. Отдельно отмечу — пока. И не думай, что мы тебя запихиваем туда, куда другого, который свой, не посадим. Не один сотрудник начинал службу в отделе именно отсюда, с дежурки. Не все, врать не стану, но многие.
— И вы? — не удержался от вопроса молодой человек.
— И я, — кивнул Аркадий Николаевич. — Меня Пиотровский, тогдашний начальник отдела, сюда сразу законопатил, за что я ему благодарен по сей день. Почти год тут просидел и считаю, что это время мне очень на пользу пошло. Здесь старые дела, которые читать не только можно, но и нужно, ибо опыт предшественников может предостеречь от ряда ошибок и промахов; вовлеченность во все текущие проблемы отдела, поскольку все происходит на твоих глазах; плюс пара неплохих советчиков, которые иногда весьма разумные вещи изрекают. Хотя, что скрывать, случается, и всякую чепуху мелют.
Олег было хотел высказаться на этот счет в той связи, что, мол, он не гордый и много о себе не понимает, потому сядет туда, куда посадят, но сделать этого не успел, поскольку в этот самый момент у него случилась галлюцинация. Показалось ему, что из-за шкафа вынырнул сильно немолодой мужик в очень-очень старомодной одежде, какую можно увидеть на актерах в фильмах про девятнадцатый век (у Олега в голове даже мелькнуло слово «вицмундир», как видно, вылезшее откуда-то из подсознания), укоризненно глянул на Францева, покачал головой, дескать, «как же такое говорить можно» и обратно за шкаф забрался.
Потому вместо пространной речи Олег моргнул, потер глаза ладонью и выпалил:
— Блин!
— Чего? — удивился Аркадий Николаевич.
— Да мерещится невесть что, — немного жалобно сообщил ему Ровнин, внезапно вдруг ощутив доверие к этому тертому жизнью, но несомненно доброжелательному дядьке. — У меня вчера-сегодня ой-ой выдались, видно, на нервах и видится разная ерунда.
— Пойдем в мой кабинет, — предложил Францев. — Там чайку попьем, а после ты мне о своих приключениях и расскажешь. Ну а я после тебе о том, как оно дальше обстоять станет, разъясню.
— И особо турусы на колесах не разводи, — добавила тетя Паша, которая из красной лейки с выпуклым зайчиком на обоих бортах поливала алоэ, стоящее на подоконнике единственного окна в дежурке. — Этот все поймет как надо. Сразу же видно.
— Молчи, грусть, — вздохнул начальник отдела. — Всякий раз одно и то же — не знаю, с чего с вновь прибывшими начать разговор. С нашим поколением как-то проще было.
— Да так же, — хихикнула уборщица. — Себя вспомни. Я ж тогда в кабинете была, все видела. И сегодня, пожалуй, загляну. Вот цветы только протру — и зайду.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, который был чуть попросторнее первого, Олег огляделся. С левой стороны коридора он увидел закрытые двери нескольких кабинетов, причем из-за одной раздавался приглушенный смех и неразборчивый матерок. Справа же дверей было всего три — две напротив друга, а одна в самом конце, массивная, железная, с вделанным в нее большим круглым сейфовым замком.
