Александр Мазин - Мумия и Тролль
– Сережка! – окликнула его Катя.
Сережа – это в самом деле был он – вздрогнул.
Важное выражение на его лице сменилось смущенным. Он резко развернулся и прибавил шагу, словно надеясь затеряться в толпе. Катя, чисто рефлекторно, бросилась наперехват.
– Ты что здесь делаешь? – Она догнала его у самой двери. – На выставку пришел?
– Типа того, – подтвердил Сережа, незаметно убирая папку с бумагами за спину, а другую руку крепко прижимая к груди. – Люблю искусство! Прям-таки на каждую выставку… Эсто…эсте…эститически наслаждаться!
Катя удивилась. Она была уверена, что лучшим вариантом выставки, на который повелся бы Сережа – это выставка пива. С бесплатной дегустацией. Да и выглядел Сережа подозрительно. Как пойманный на горячем мелкий воришка. Сопел, глазками косил в сторону. Вдобавок пытался что-то спрятать в кулаке.
От этого «чего-то» тянулся шнурок, убегая за воротник.
– Ну-ка, ну-ка, покажи!
Сережа попятился и крепче сжал кулак, но Катя вцепилась в Сережину руку и попыталась разжать пальцы. Несколько секунд они пыхтели, сражаясь за содержимое кулака, пока на них не начали недовольно оглядываться работники музея. Сережа был физически сильнее, но духом слабоват. Он сдался первым.
– Да пожалуйста! – с досадой воскликнул он и разжал руку.
На груди у него закачался на шнурке зеленый пропуск с фотографией.
У Кати округлились глаза.
– «Сотрудник отдела Юго-востока»… Ты?!
Сережа с вызовом вскинул голову.
– Ну да. Я устроился на работу!
– Сюда?!
– А что? – вскинулся Сережа. – Да, я музейная крыса! Потому что не хочу больше зависеть от папаши! Я мужик! А мужик – это тот, кто сам зарабатывает деньги! Так я ему и сказал. А теперь можешь начинать издеваться.
– Я – издеваться? – удивилась Катя. – Над чем? Молодец! Уважаю!
– Правда? – с подозрением спросил приятель. – Не прикалываешься?
– Да я тебе завидую! – почти искренне воскликнула Катя. – По-моему, это круто – работать в Эрмитаже. В одном из величайших музеев мира!
– Хе, – расцвел Сережа. – Ясное дело! А папаша сказал, что я лох, и что мне теперь все старые друзья будут вслед плевать и руки не подадут…
– Почему? – удивилась Катя. – Это он, наверное, с досады так.
– Да нет, он просто бюджетников за людей не считает.
– Дурак твой папаша, – искренне сказала Катя.
Сережа не стал с ней спорить. Хотя для характеристики своего отца держал в уме другие эпитеты, покрепче.
– И как тебе только удалось? Неужели можно так просто прийти и устроиться?
– Ну… вообще-то по блату. У меня тут мать работает, ты не знала?
– Нет. А как же твой педагогический?
– Перевелся на заочный. Жить-то на что-то надо, – объяснил Сережа с интонациями Катиного трудяги-папы. Видимо, уже сказывалось тлетворное влияние коллег-бюджетников.
Потом он развеселился.
– Ты бы видела наш разговор с папашей! Прикинь, он сидит у себя в офисе, тут пинком распахивается дверь, и появляюсь я! Подхожу… – Сережа выдвинул нижнюю челюсть и насупил брови, – да как тресну кулаком по столу! Папаша аж подскочил! А я ему показываю фа… Ну, если точнее, просто говорю: «Все! Кончилась твоя власть надо мной! Я свободен! Словно птица в небесах!»
– Так же нельзя, – усомнилась Катя. – С родным отцом…
Сережа радостно заржал.
– Можно-можно! Он со мной уже второй месяц не разговаривает. А за глаза называет «этот музейный крысеныш». На мать орет почем зря, что меня сюда устроила…
– Ему, скорее всего, обидно, что ты не пошел к нему в бизнес…
Сережа запыхтел и в нескольких емких выражениях объяснил Кате, где именно он видел папашин бизнес. Катя покраснела. Тем более в некотором смысле это был и ее бизнес. Как наследницы Селгарина…
– А по-человечески нельзя было сказать?
– Ты бы тогда не поняла моего отношения. Нет, Катюха, ты пойми меня правильно. Я не собираюсь всю жизнь сидеть тут лаборантом. Естественно, потом уйду в бизнес, – добавил он с важным видом. – Музей – это так, грозу пересидеть. А может, прямо отсюда свой бизнес и начну…
Сережа окинул столовку таким алчным взглядом, что Катя решила на всякий случай его даже не спрашивать о будущем бизнесе. Вдруг тут не только камеры понавешаны, но и микрофоны…
Разговор, уклонившийся в опасную сторону, удачно прервал пробившийся через народные массы Нафаня.
– Отлично! Ты уже здесь! А это еще что за младенец?
– Это Сережа, – представила их Катя. – Он теперь твой коллега. А это Нафаня…
Тот, прищурившись, посмотрел на пропуск:
– Ага! Отдел Юго-Востока! На ловца и зверь бежит!
– Это я зверь? – удивился Сережа.
– Зверь? – Нафаня смерил взглядом кругленькую тушку нового коллеги. – Ну да, со зверем я погорячился. Так, зверушка. Маленькая, жирненькая, и, что особенно приятно, совершенно беспомощная!
Нафаня алчно ухмыльнулся и попытался ухватить Сережу за толстую холку.
– Что вам от меня надо?! – возопил тот.
– А кто у нас на прошлой неделе партию мониторов перехватил?
– Это не я! – Сережа попятился, пытаясь укрыться за Катей.
Плохая идея. Катя была маленькая, а руки у Нафани – очень длинные.
– Не ты, но будешь крайним, – кровожадно ухмыльнулся Нафаня. – Знаешь, что наш Панихидин тогда сказал? Попадется, говорит, кто-нибудь из восточников, тащите его сюда. Я его мумифицирую!
– Да пошел ты! – закричал Сережа, нацеливаясь удариться в бегство.
– Нафаня, прекрати издеваться! – не выдержала Катя. – Сережа, не обращай внимания, он хороший.
– Я – хороший? – удивился Нафаня.
– Ты, – с нажимом подтвердила Катя. – Давайте, быстро, заключайте мир… Или хотя бы перемирие. Разборок мне тут еще не хватало! И вообще я есть хочу!
Нафаня хмыкнул и протянул Сереже руку.
Тот отскочил еще на метр.
– Это правильно, – одобрил Нафаня. – Бойся меня, младенец!
– Бот еще, буду я бояться какого-то ловца тараканов!
– Каких еще тараканов? – хором удивились Нафаня и Катя.
– Тех самых. – Сережа ехидно посмотрел на Нафаню. – Когда ящик с нашей статуей открывали, из него полезли какие-то тайские жуки, а может быть, и тараканы, – в общем, черные, с лапами – и ломанулись толпой прямо в ближайший туалет! Да с такой скоростью, будто всю дорогу терпели…
– Наверное, потому что там тепло, и вода, – предположила Катя.
– Иди лови тараканов, длинный! – мстительно заявил Сережа.
– А я-то тут при чем?
– Потому что Сам сказал: кто упустил, тот пусть и ловит!
– Так это же вы упустили! – возмутился Нафаня.
– А мы уже отписались, что вы! Так что вперед. Кстати, эти тараканы с ладонь, да еще и свистят…
– Обалдеть! – зачарованно протянул Нафаня. – Сидишь ты на толчке, и вдруг оттуда раздается тихий свист…
Тема сортиров и тараканов оказалась объединяющей. Катя сначала обрадовалась, что представители враждующих отделов пришли к взаимопониманию, но когда те зависли на сортирном юморе, Катя решительно сменила тему.
– А что это у тебя, Сережа, в папочке?
– Несу бумагу директору. Ответственное поручение! – гордо заявил Сережа. – Пришло письмо – суперсекретная информация из Таиланда…
У Кати и Нафани глаза вспыхнули одинаковым разбойничьим огнем.
– Что там?!
– Дай посмотреть!
Сережа кинулся к выходу, пытаясь ускользнуть, но Нафаня без труда изловил его в служебном коридоре и ухватил за складки на боках.
– Катька, забирай у него папку!
– Отстаньте! Нельзя! Это только для директора! Отпустите! На помощь! И-и-и!
Это Нафаня его пощекотал.
– Ой, какие мы жирненькие!
Сережа завизжал и выпустил бумаги. Катя ловко подхватила папку и раскрыла.
– Интересно! Тут насчет подлинности дарственного письма от тайского короля, – сказал она, быстро листая бумажки. – Переписка восточного отдела с королевской канцелярией. Вот запрос о подлинности. А вот и ответ из канцелярии на тайском и английском, и перевод…
– Нет! Только не вслух! – отчаянным голосом зашептал Сережа.
– Ну-ка, ну-ка!
– Они подтверждают, что письмо подлинное, – разочарованно вздохнула Катя, покачав головой.
– Дай сюда. Что именно там написано?
– …изваяние «„Гаруда“… является символом дружбы и доверия…» Надо же! Угадали, юго-восточные! Так, а это что тут приложено? Фотография… – У Нафани загорелись глаза. – Катюха, а ну-ка взгляни сюда!
Катя послушно уставилась на черно-белую фотографию, изображающую Гаруду, – крылатое, зубастое, пучеглазое существо. Не имеющее с кельтской статуей ничего общего!
– Письмо настоящее, – проговорил Нафаня. – А статуя другая!
Тут Сережа воспользовался моментом, выхватил у него папку и кинулся прочь, выкрикивая невнятные угрозы. Катя и Нафаня остались в коридоре близ столовки, глядя друг на друга.
– Как это может быть? – изумленно спросила Катя. – И что теперь? Закроют выставку?
Нафаня почесал в затылке.
– Не думаю. Пока Панихидин на работу не выйдет, никто ее не тронет… Ну, дела!
