(не)помощница для орка (СИ) - Политова Анетта Андреевна

Я подняла на него глаза, и тут е потонула в теплом золоте его взгляда.

— Потому что я — твоя пленница? Твоя обязанность? Кто тебя нанял Сорг?

ГЛАВА 15

Он покачал головой, и прядь темных волос упала ему на лоб.

— Твой отец. И он знает, что я тебя обязательно найду… И приведу в целости и сохранности. Знай, у нас не так много времени…

Хмыкнула. «У нас не так много времени…» О чем это он?

Не думала, что мой достопочтенный папаша якшается с орками. Их в этих краях от родясь не было… И где он нашел этого… Этого следопыта?

— А я-то надеялась, что ты со мной нянькаешься… Из-за того что… — я запнулась. Он же говорил про золото. Как это я забыла?

— И из-за этого тоже, — Сорг улыбнулся как-то криво. — Потому что ты — ты. Та самая, что пахнет мятой и упрямством. Та, что заставляет меня забыть, кто я и где я. Та, без чьего ворчания утро кажется блеклым.

Сорган наклонился, и его губы коснулись моих. Это был не поцелуй примирения. Это было обещание. В нем была вся горечь пережитого страха и вся сладость обретенной близости. В нем было что-то родное.

— Я больше не хочу терять тебя, Алиана, — прошептал он, касаясь моего лба своим. — Ни как пленницу. Ни как обязанность. Ни как что бы то ни было. Только как тебя.

Ничего не понятно, но прозвучало приятно.

В его голосе звучала такая неуверенность, такая надежда, что мое сердце сжалось. Этот сильный, грозный орк опасался моих ответов. Он знал…. Мы оба знали… Что наше время на исходе. Когда я вернусь к отцу и своей прежней жизни… «Нас» больше не будет.

Но я все равно сказала:

— Даже если придется всю жизнь мазаться этой вонючей мазью?

Он рассмеялся, и этот звук снова стал тем самым, от которого по телу бегут мурашки — низким, бархатным, счастливым.

— Это самое романтичное, что я слышал в жизни, — Сорг снова поцеловал меня, уже веселее, почти игриво. — «Пахну мятой и вонючей мазью, а еще я зеленая».

— А ты пахнешь дымом и опасностью, — улыбнулась я в ответ. — И для меня этот запах лучше любых духов.

Мы снова замолчали, но теперь молчание было теплым и живым, как сам костер. Орк гладил мои волосы, а я слушала, как его дыхание выравнивается, успокаивается.

— Знаешь, — сказала я, уже почти засыпая у него на груди, — когда все это закончится... я создам духи. С запахом дыма, кожи и полыни. И назову их... «Следопыт».

Он тихо засмеялся, и его грудь вздрогнула.

— Ужасное название. Ни одна благородная дама не купит.

— А мне все равно, — прошептала я. — Они будут только для меня. Чтобы всегда помнить. Как пахнет счастье.

В эту ночь мы снова провели в палатке. Только на этот раз прижавшись к друг другу и согревая.

И засыпая в его объятиях, я знала — это не сон. Что-то новое, прекрасное. Правда пока… Непонятное и неопределенное.

Кажется… я неравнодушна к этому огромному зеленокожему варвару.

Я подозревала, что это только прибавит мне проблем… Но чувство внутри от этого не становилось менее сладким и желанным.

На следующее утро все было иначе.

Между нами не было ни неловкости, ни напряжения, только легкая, почти осязаемая нить понимания. Я больше не боялась случайно прикоснуться к Соргу, а он... он стал другим. Менее острым, более внимательным. Заботливым.

Когда мы сворачивали лагерь, он вдруг сказал:

— День проведем в моем доме.

Я замерла со свертком в руках.

— В твоем доме? У тебя есть дом?

Он ухмыльнулся, подвязывая седло.

— А ты что думала? Я родился и вырос в седле? Под сосной?

— Ну, я просто... — я запнулась, чувствуя, как краснею. — Ты всегда казался таким... кочевым.

— У каждого следопыта должно быть место, куда можно вернуться, — его взгляд стал мягким. — Пусть даже ненадолго.

Дом оказался не тем, что я ожидала. Не пещерой и не грубой хижиной, а крепким срубом, спрятанным в горной долине у водопада. Небольшим, но удивительно уютным.

— Заходи, — он распахнул дверь. — Нам надо переждать, чтобы твой отец получил послание от меня, что ты в безопасности и отменил награду. Тогда мы сможем беспрепятственно вернуться, не опасаясь попасть на искателей легких денег.

— Как скажешь… — пожала плечами.

Хотелось помыться, распутать кудри и переодеться. Непривычная к лишениям и неудобствам, я радовалась любому признаку цивилизации.

Внутри пахло деревом, дымом и травами. Все было просто, но с любовью обустроено — грубый деревянный стол, полки с баночками… Увидела там знакомую мазь. Усмехнулась, представив, как Сорг натирает ей свой идеальный могучий торс. Небольшой беспорядок из кучи свитков, очаг с подвешенным котелком. И книги. На полках стояли десятки книг.

— Ты читаешь? — не удержалась я от вопроса.

— Когда есть время, — он бросил свою котомку в угол. — Оркам закон не писан, но знать, что написано в договорах, бывает полезно.

Пока он разводил огонь в очаге, я осматривала дом. На полке рядом с травами стояла засохшая веточка альпийского цветка — точно такая же, такую же он на днях подарил мне. И странное тепло разлилось по груди.

— Нравится? — его голос прозвучал прямо за спиной.

Я кивнула, не находя слов.

— Можешь остаться здесь, пока все не уладится, — он сказал это просто, но в его глазах читалась надежда. — Если захочешь.

Я повернулась к нему, и сердце забилось чаще.

— А ты? Останешься со мной?

Он провел пальцем по моей щеке, смахивая дорожную пыль.

— Куда я денусь от собственного дома? — он улыбнулся. — И от тебя…

В тот вечер мы сидели у очага, и я впервые за долгое время чувствовала себя в безопасности. По-настоящему. Не как беглянка, не как пленница, а как человек, нашедший свое место.

— Сорг, — тихо сказала я, глядя на огонь. — Я не хочу возвращаться. Туда, в свою старую жизнь.

Он посмотрел на меня, и в его глазах что-то вспыхнуло.

— Ты уверена?

— Ни в чем не была так уверена, — я взяла его руку. — Но я должна… Ты понимаешь?

Он не ответил. Прочно обнял меня, и в этом объятии было все — и обещание, и понимание, и та тихая радость, ради которой стоит жить.