Дмитрий Рыков - Последняя ночь Вампира
Когда она спросила у отца, в какой комнате они будут спать, ибо обычно он определял ее вместе с младшим братом, а теперь она приехала с любимым, папа сказал:
— Как всегда.
— А Георгий?
— Чему ты так удивляешься? Не могу я в своем доме родную дочь в одну постель с мужиком класть.
— Что за предрассудки? Он мой жених!
— Жених? — скрипнул зубами отец. — Он тебе предложение сделал?
— Нет. Еще…
— Вот когда сделает — в чем я сомневаюсь — тогда и выделю вам комнату.
Кристина возмутилась.
— Во-первых, мы живем вместе! И как ты догадываешься, спим! Поэтому почему мы не можем в рождественскую ночь быть в одной кровати, я не понимаю! А во-вторых, почему это ты сомневаешься?
— Тебе любовь разум замутила, а я все вижу. Он за ужином глазами всех лиц женского пола старше пятнадцати раздел, облизал и поимел. Зачем тебе такой красавец?
— Я на его красоту внимания не обращаю.
— А другие обращают. И будут обращать. Он рядом с тобой не задержится.
— По себе судишь?
— Дочь, я тебя умоляю! Все, что произошло между мной и твоей мамой, мы уже сотню раз обсуждали! Я просто жизнь знаю и сразу тебе говорю — не будет у вас долгого семейного счастья! На красоту внимание не обращаешь! На что обращаешь? На личные качества — преданность, заботу, внимание? Или на ум, интеллект?
— Да!
— Ну и о какой последней книге, которую он читал, твой Жора отозвался с восторгом?
— Он… он…
— Он книжек не читает! Их по телевизору не показывают! Да и слишком много времени уходит на прическу! Ладно, оставим этот разговор, а то еще поссоримся. Спишь в одной комнате с братом — и точка.
Утром после завтрака отец позвал ее в кабинет. Выспавшаяся Кристина была спокойна — перед сном она пришла к решению, что пропасть между родителями и детьми останется всегда — старшие просто не хотят видеть, как взрослеют их чада, и для отца любой «жених» будет недостоин его дочери. Она думала, что папочка попытается вернуться к вчерашней теме, но он даже не пытался.
— Ты уже решила, чем после окончания института будешь заниматься? — спросил отец, усадив Кристину в кресло.
— Пока, кроме как в «Американ экспресс», никуда больше не звали. Если предложишь альтернативу, обещаю рассмотреть.
— А заканчиваешь с красным дипломом?
— Все идет к тому.
— Ну, молодец. Я хотел тебе, если закончишь с красным, квартиру подарить.
— Спасибо, папочка! — она вскочила и чмокнула его в щеку. — Хотя… А если дочь — троечница, она должна оставаться с мамой? Ты троечницу меньше будешь любить?
— Да нет, не меньше. Короче, к марту у нас дом недалеко от Тишинки примут, там есть хорошие однокомнатные квартирки, заберу себе одну, отдам тебе. Если сразу ремонтом заняться, тотчас после получения диплома сможешь вселиться.
— А почему только однушку?
— Вообще-то, комната — тридцать с лишним метров. И что могу, то и предлагаю. Помимо меня, в компании есть и другие акционеры, ты же знаешь, я в ней не единоличный хозяин. «Бери, что дают, коль не дают желанного» — как гласит античная поговорка.
— Да спасибо, на самом деле я и так рада. Честно говоря, только на машину рассчитывала, как ты давно обещал.
— Автомобиль — не квартира. Как только снег растает, дороги подсохнут, сразу и купим.
— «Мерс»? — хихикнула Кристина.
— Обойдешься.
— Но и не «дэу»?
— Я думаю, какой-нибудь «форд фокус». Все равно первую машину все бьют по поводу и без повода. Сначала ездить научись.
— Ты же знаешь, у меня есть права!
— Права — ерунда. Ну и, надеюсь, на «мерседес» ты со временем сама заработаешь.
Прощались они очень тепло, брат остался еще на пару дней, прочие уехали в город.
Энтузиазм первых недель совместной с Георгием жизни спал. Друзья, командировки, юбилеи, авралы на работе, котлету надкусил — бросил, кофе рассыпал на стол — так и надо, сок на пол вылил — ну и что, что липнет. Разговаривать было не о чем, развлечения — просмотр кино перед сном. Кристина думала, что разницы между нею и резиновой бабой не существовало — пришел хозяин поздно вечером домой, воткнул в нее свой дымящийся стержень, получил оргазм в качестве снотворного — и на боковую. Только вот резиновая баба не готовит, не убирает.
Как-то любимый собрался в очередную командировку, на пять-шесть дней, девушке не хотелось сидеть одной, и она уехала на недельку пожить к маме, чем ту сильно обрадовала.
Георгий позвонил через двое суток, судя по голо — су, под мухой, и несколько раз ее переспросил, дома она или не дома. Только после шестого напоминания о том, что она будет у мамы до его появления, милый успокоился.
За день до приезда Жоры она поехала «домой», то есть в его квартиру — надо было сходить за продуктами, приготовить еду, убраться. Каково же было ее удивление, когда она застала там спящего Георгия, причем на кухне явственно прослеживались следы хорошего возлияния.
— Жор! Жор! — потрясла она друга за плечо. — Ты когда вернулся?
— Вчера… — спросонья промямлил он.
— А меня почему не предупредил?
— Сюрприз хотел сделать…
— Ну, да… Сюрприз, однако…
Она пошла на кухню убирать со стола грязные тарелки. На пустых бокалах следов губной помады не нашла — уже хорошо. В ванной зашумела вода. Кристина вернулась в спальню заправить постель и сразу увидела ЭТО. К подушке, с левой стороны кровати, где обычно спала она, прилип длинный рыжий волос. Она осторожно его сняла и вернулась на кухню, брезгливо держа между пальцев.
Любимый вышел, напевая песенку и вытирая полотенцем волосы. Натруженное хозяйство болталось между ног.
— Что это? — поднимая руку с волосом, спросила Кристина.
В глазах у любовника мелькнула тревога.
— Не знаю, — ответил он.
— У меня волнистые светлые волосы, у тебя волнистые темные волосы. Это — прямой рыжий волос. Чей он?
— Не знаю!
— Скотина ты, Жора!
Кристина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Не хватало еще расплакаться!
— А чего ты ждала? — вдруг взорвался мужчина. — Ты меня хотела, ты меня получила. Но меня не переделать! Нравлюсь я женщинам, лезут они ко мне — что я могу поделать?
— Ко мне каждый второй лезет! Но это вовсе не означает, что я ко всем прыгаю в постель! А ты — потаскун, Казанова хренов!
Георгий обернул полотенце вокруг бедер.
— Я сам в себе еще не до конца разобрался, а ты мне сразу ярлык приклеила. Мне тебя одной мало, вот и все.
— Тебе сколько лет?!
— Двадцать девять.
— Двадцать девять, и ты все в себе разбираешься?
— Да.
— А зачем было все это — переезжай ко мне, люблю, тру-лю-лю?
— Тогда мне казалось, что это правильно.
— Шлюха в штанах ты, вот и все! Дешевка!
В два шага Георгий преодолел расстояние до нее и с размаху ударил по щеке. Ее били первый раз в жизни. У Кристины сразу на глаза навернулись слезы.
— Еще раз назовешь меня дешевкой — сломаю твой красивый нос! — зарычал друг. — Пошла вон!
Вот и вся любовь. Кристинины вещи забирала ее подруга Ирка.
Разочарование в мужском поле оказалось столь сильным, что, несмотря на весь свой горячий темперамент, девушка не стала заводить новых отношений, вовсе не откликаясь ни на какие знаки внимания, которыми ее щедро одаривали и юноши, и взрослые мужчины. Да и появилось много других забот — госы, диплом, следила за тем, как протекает ремонт в квартире — рабочих приходилось постоянно поправлять и подстегивать, училась в сумасшедшем московском трафике водить машину.
Одна интрижка все-таки произошла, но протекала быстро и без взаимных обязательств. На первом же летнем «Open air», куда ее затащили однокурсницы Света и Люда, она познакомилась с Андреем. Девушки долго бродили по парку, а когда нагуляли аппетит и решили перекусить тут же продававшимися шашлыками, свободные места остались только за одним пластиковым столом, за которым восседал мужчина лет сорока.
Естественно, разговорились и познакомились. Она инициативу не проявляла, так как в любой компании заводилой выступала Светка. Кристина ее не очень любила, но иногда общалась. Света не была москвичкой, и ее провинциальные замашки, некоторые исковерканные слова, неправильно расставленные ударения часто Кристину раздражали. Светин отец являлся известным в России заводчиком, «владельцем заводов, газет, пароходов», то есть хозяином большого многопрофильного холдинга в городе Самаре, и она вела себя под стать наследнице огромного состояния.
Впрочем, в их, как говорили, «престижном» (Кристина ненавидела это слово) вузе других студентов училось очень мало. Родитель ей снимал симпатичную квартирку, где Света жила вместе с подругой Людой — просто, чтоб не скучать, никаких лесбийских штучек. Отец не покупал ей в Москве жилье, не хотел, чтобы дочь «застряла» в столице, которую считал ужасным городом, убивающим в людях все человеческое, Свету поставил в известность, что сразу по окончании учебы заберет ее обратно. Девушка знала, по возвращении домой ее немедленно выдадут замуж, и выторговала себе время до осени. Так что образ жизни вела соответствующий последним месяцам свободы, то есть отрываясь по полной.
