Казя теперь труп - эН Ая

К вурдалакам дизайн! Что именно рекламируют?

Лекс сдвинул чашку и взял лист в руки. «Йоки. Подпущинский университет проводит День открытых дверей». Дата. Время. Место сбора. Полезная информация для абитуриентов. И – Лекс просто глазам не поверил! – внизу приписка мелким шрифтом: «Выхода за территорию Подпущино не требуется».

Лекс не поверил своим глазам и прочел все внимательно несколько раз. Выхода не требуется, а сбор – у могилы академика Франка. Но как? Как?! Могила академика находилась в черте академгородка, перед Институтом биофизики. Формально и фактически она относилась к территории Подпущинского кладбища, и Фёдр говорил, что над могилой такой же непроницаемый купол. Но прохода туда не было, туда могли попасть только ходильники! А в рекламе четкое указание: приходите, не бойтесь, вам ничего не будет.

– Алина!

Молчание.

– Алина, откуда эта реклама? Ответь! Умоляю!

Лекс подошел, поднес лист к лицу Алины-Малины.

– Фёдр принес, – отозвалась Алина, едва шевеля губами.

– Фёдр? Ничего себе! Тебе принес, а мне нет! Ни слова не сказал! Гад! Паразит! Предатель! Но это уже сегодня! Вроде бы…

Под землей четкого течения времени нет: чтобы узнать точную дату, лучше вылезти на поверхность. Лекс был наверху, когда хоронили Казю. Это происходило вчера.

– Какое сегодня число?

Алина, естественно, промолчала. Ей давно было по барабану, какое число.

– А что он еще говорил? Говорил, каким образом можно попасть к месту сбора? Говорил? Говорил?

– Да.

– И как?

Алина закрыла глаза.

– Алина! – завопил Лекс. – Ты что, не понимаешь? Университет! В него можно поступить! А где универ, там компы! И Инет!

Алина открыла глаза.

– Там компьютеры, Алина! На любом факультете! Ну же!

Алина села в гробу.

– Ну же, Алинка-Малинка, не молчи, не тяни время! Мы можем успеть. Как попасть к Франку, что говорил Фёдр? Точно не надо ходильничать?

– Не надо, – довольно внятно, хоть и очень тихо, подтвердила Алина. – Есть прямое соединение. Идти три километра. Я…

Она опять умолкла.

– Ну, что ты, что?

– Я не дойду, – вздохнула Алина и легла. – А ты иди.

– А ход этот как найти? Я всю нашу территорию сто раз по периметру оббегал, нет там никаких ходов!

– За чашей, – подсказала Алина.

– Где?!

– В моем лабиринте, за чашей. Сдвинь чашу и иди. Почти сразу попадешь в круглый зал, из него такие же ходы, много. Указателей нигде нет, но только один ход дальше широкий, ты не запутаешься. Широкий проход ведет к могиле Франка.

– Ничего себе! Офигеть. А остальные ходы куда ведут?

– Фёдр сказал – к каждому из вас. Вы же никто вглубь не копали. Иди, убедишься.

Лекс бросился вниз по лестнице.

Подвал Алины все-таки был лабиринтом, поэтому Лексу пришлось побегать, но бронзовую чашу со змеями он нашел. Никакого прохода за ней не оказалось.

– А, да, надо сдвинуть.

Сдвинул. Мать честная! Только что тут была кирпичная стена, а теперь проход, даже пригибаться не нужно.

– Иди, – оказывается, Алина спустилась за ним. – Там ровная дорога. Я ходила с Фёдром до круга. Он сказал: дальше тоже все без подвохов. Иди.

– А ты?

Алина покачала головой:

– Не.

Лекс посмотрел и настаивать не решился: Алинка-Малинка, сине-прозрачный скелетик, была слишком слаба. Даже стоя держалась за стену и едва не падала.

– Эй, ты сможешь сама подняться наверх?

Она пожала плечами.

– Погоди! – вдруг сказал Лекс. – У меня идея. Стой тут, никуда не уходи. Там, говоришь, ровная дорога?

Алина кивнула.

– Я сейчас самокат принесу. Не наведенный, сдубленный. На нем вдвоем запросто можно. Будет как в песне: «Мы возьмем напрока-ат самый быстрый самока-ат! И вдвоем на самокате вылетаем на Арбат!»

Глава 6

Универ: первые впечатления

Лекс был быстр, аки ветер, но к моменту, когда он вернулся с самокатом, Алина успела подняться, переодеться, спуститься, и ждала его у чаши. Синее строгое платье чуть выше колен, чулки, туфельки-лодочки – в чем везли в крематорий. Белый воротник с вышивкой. Синяя миниатюрная девушка в синем платье.

– Ну, погнали! Я выяснил, мы успеваем, это как раз сегодня. Вставай передо мной и держись покрепче.

Все оказалось точно так, как обещал Алине Фёдр: после круглого зала один широкий проход с идеально ровным полом, длиной около трех-четырех километров. Причем ощущения туннеля или подземелья не было: скорее это напоминало переход между станциями метро, только, конечно, намного уже. Потолок, а местами и пол, светился. Потолок – белым, пол – голубоватым. Доехали быстро.

Ход оканчивался, как и начинался: круглым залом, от которого отходили ходы поменьше. Различались они подсветкой: под кладбищем все было белое, а тут разноцветное, но не яркое вырвиглаз, а благородное: горчичный, ирландский зеленый, карминно-розовый, кобальтовый… И ни одного символа, ни единого указателя.

– И куда дальше?

– Не знаю.

Решили проверять все ответвления подряд. Алина потихоньку отправилась по изумрудному пути, как Элли. А Лекс покатил по горчичному и, надо сказать, чуть не навернулся: спустя минуту под колесами началась какая-то хренотень, как в детской игре «по ровной дорожке, по ровной дорожке, по кочкам, по кочкам…» Не дожидаясь этапа «в ямку провалились!», Лекс остановился.

– Это глупо, – пробормотал он, спешившись и поворачивая обратно. – Должна быть какая-то подсказка.

Подсказка, подсказка, подсказка… Символов нет, стрелок нет, все, что у них есть, это рекламный листок без схемы. А на этом листке, на этом листке…

– Алина, возвращайся!

Алина и десяти метров пройти не успела.

– Ты нашел?

– Догадался. На рекламном листике весь текст черный, логотип универа разноцветный, и одна полоса сбоку вдруг синяя, как ты. Нам туда. Залезай.

Они покатили по синему ходу, но далеко ехать не пришлось: опс, резкий поворот, опс, еще один, и готово. Само помещение было невелико, не больше комнаты в Алинкином домике. Но высота его впечатляла, а еще больше впечатляла дверь – огромная, из красного дуба, с витражами, начинающимися над головой Лекса. Такой двери никак не могло быть менее двух сотен лет, а ведь академгородок Пущино построили всего-то в шестидесятых годах двадцатого века! Так или иначе, дверь была, и один из витражей, правый, включал логотип университета, такой же, как и на рекламном приглашении.

– Хоть бы было открыто! – прошептала Алина. – Вдруг мы опоздали.

– Так у нас же двери не запираются!

Но эта дверь оказалась заперта. Ни тудым, ни сюдым, как сказал бы Склеп.

Лекс заметил щель в двери, как для писем или прошений. Серебряная полоса металла на нижней части щели блестела ярче, словно была отполирована многочисленными письмами, – такими в мире живых бывают части тела некоторых статуй, которые трогают толпы туристов, веря в то, что это принесет им счастье. Отполированная щель и Лексу с Алиной принесла счастье, но только после того, как они сообразили опустить в нее свое приглашение. Ручка двери медленно начала поворачиваться, и низкий женский голос произнес:

– Добро пожаловать в Йоки, то есть в Подпущинский университет, на День открытых дверей. Приглашение на одно лицо. Вас двое. Пройти может кто-то один.

– Нас не двое! – моментально парировал Лекс. – Я один. А это моя любимая кукла. На День открытых дверей можно пройти с куклой?

Голос, кажется, задумался. Затем ответил:

– Можно.

И добавил:

– В конце концов, у нас раз в столетие День открытых дверей…

Дверь открылась, и они прошли.

– Ну ты даешь! – прошептала Алинка-Малинка. – Я тебе не кукла, учти на будущее!

Вестибюль оказался вместителен и пуст. То есть тут не было ни единого мертвеца или человека. А так-то имелось много всего, например колонны, скамьи с высокими спинками, резные декоративные элементы в изобилии. Хотелось бы сказать, что это чем-то похоже на Оксфорд, но нет. Ни на Оксфордский университет, ни на, допустим, Венский или Сент-Эндрюс. Старина стариной, но тут царили иные цвета, иные запахи, иные декорации. Те же колонны, например, оказались выточены не из мрамора, а из синего авантюрина, причем там-сям из него прорастали веточки со стрельчатыми темно-зелеными листиками. Стены возле входа в деканат изобиловали вполне себе современными стендами, усеянными листками с различной информацией. Лекс успел прочесть названия некоторых факультетов: физический, метафизический, историко-трупный…