Сергей Лукьяненко - Участковый
– Сказать вам честно? – усмехнулся Угорь. – Куда неправдоподобнее выглядит история, которую вы мне рассказываете!
– Едрить твою редиску, Евгений Юрьич! – осерчал участковый. – Ты думай, думай! Соображай! Разве кто-нибудь потребовал у тебя «Всадника», когда он был потерян? Разве твое руководство бросилось допрашивать Мельникову? Разве Аесарон не вернул тебе сейф, как только тот был найден?
– Погодите… Фирсова, Мельникова… Сибиряк не смог бы их уговорить или заставить поучаствовать в этой афере! Значит, это все же дела Аесарона!
Денисов застонал.
– Да сделай ты хоть раз вывод, который не в лоб, а зигзагом! Что ли ты сам с Темными не сотрудничал? Что ли не бил нетопырей бок о бок с ними?
– Угу, и едва за это не поплатился!
– Тяжело с тобой, р-руководитель! – помотал головой пожилой милиционер.
– Что, вы хотите сказать, что и второй мой арест был спланирован?
– Ну а как же?! – Казалось, от огорчения Денисов сейчас расплачется. – Неужели ты и энтого до сих пор не видишь?
Угорь закрыл лицо ладонями, надавил подушечками пальцев на глазные яблоки, затем встряхнулся.
– Так, давайте с самого начала! Вернее, с того момента, когда Сибиряку зачем-то понадобилось поженить Николая с Катериной. Зачем? Очевидно, что эта свадьба выгодна Аесарону: и унизительно это для вас – иметь зятя-Темного, и способ повлиять, надавить на вас теперь имеется.
– Евгений Юрьич, как ты думаешь, как быстро Иной моего уровня может определить, беременна девушка или нет?
Угорь пожал плечами.
– Сразу, Евгений Юрьич, сразу! А что уж говорить о магах уровня Сибиряка и Аесарона? Они не только мгновенно энто почувствуют, но и мгновенно сообразят, как энто можно использовать! Попытка проследить за Остыганом не удалась, попытка проследить за украденным сейфом провалилась. Как же ишшо выйти на секретную общину, на подполье? К каждому Иному шпика не приставишь!
– Федор Кузьмич, вы опять за свое?!
– Не за свое, Евгений Юрьич, а за наше. Общая беда-то, общая проблема. Я вот масштабов энтой проблемы не представляю, но в остальном уверен – чичас энта беда у всех на уме: и у Светлого руководства, и у Темного. И Остыган, я уверен, именно от нее бежал.
– Что ж так? Остыган бежал, а Химригон не стал? Один так испугался рекрутера, что «Всадника» бросил, а другой сидит в чаще и в ус не дует?
Денисов остановился напротив своего кабинета – разумеется, запертого на ночь. Неподалеку у забора приткнулась серая «Волга», на которой, видимо, приехал дозорный. Участковый пошарил по карманам и усмехнулся – до того получилось похоже на Сибиряка. Но в отличие от областного руководителя из своего кармана Денисов хоть что-то извлек.
– Зайдешь? – предложил он Евгению, демонстрируя ключ. – Чаем напою.
Угорь, выезжая в Светлый Клин, предполагал, что разговор может получиться долгим и трудным, но и вообразить не мог, что, во-первых, во время разговора они ни разу не коснутся самой очевидной волнующей темы – похищения Данилки отцом-Темным; во-вторых, теперь Евгений подозревал, что беседа может затянуться на всю ночь. Как знать, сколько еще откровений припас для него безжалостный милиционер?
– Пойдемте пить чай, – обреченно махнул рукой дозорный.
Аккуратно вытерев ноги на расстеленной в сенцах тряпочке, Евгений зашел внутрь. Конечно же, здесь ничего не изменилось с его первого посещения – все так же висела под потолком лампочка без абажура, все так же стоял под нею табурет, прилеплена была к стене карта района, громоздился в углу сейф, похожий на все конторские сейфы сразу. Участковый налил из ведра воды в литровую стеклянную банку, засунул в нее кипятильник, воткнул шнур в розетку. Прокомментировал:
– Так быстрее, чем на плитке.
Из углубления в боку печки-голландки достал пачку краснодарского чая, из незаметного настенного шкафчика – пару чашек. Бежали от кипятильника вверх пузырьки, и оба Иных так завороженно смотрели на них, словно это и была настоящая, невиданная доселе магия.
– Остыгана-то они на чем-то подловили, прижали накрепко, – пузырькам в банке поведал Денисов.
– А Химригона, стало быть, подловить не смогли? – у пузырьков же спросил Угорь.
Пузырьки забурлили совсем уж возмущенно, фыркнули паром, и Денисов выдернул провод из розетки.
– Химригона как же подловишь? Он шаман старый, хитрый и силищи – ежели не врет – за два десятка лет накопил преизрядно. Может, даже поболе, чем у Остыгана во «Всаднике» упаковано. К тому же – поди отыщи его в чащобе-то! Не захочет – не подпустит. А у Флегонта Бочкина и родственники, и воспитанник. Может, пригрозили? Шантажировали? Не знаю, Евгений Юрьич, вот убей – не знаю! В конце концов, он ведь мог и схитрить, обмануть всех: сказал тебе, что на самолет опаздывает, для убедительности пожертвовал «Всадником», а сам – раз! И не полетел никуда, а аккурат в общину-то и поспешил! И получается, что не похищал его никто, что он добровольно завербовался, а я тут голову ломаю.
Денисов шумно передвинул табурет поближе к столу, мотнул головой – дескать, присаживайся. Осторожно, стараясь не обжечься, обхватил широкое горлышко банки двумя пальцами и разлил кипяток по чашкам, куда уже были кинуты щепотки заварки. По кабинету поплыл аромат, которому далеко было до Танюшиных изысков, но Угорь был рад и такому: все-таки на улице действительно похолодало, а горячий чай в такую погоду – это все же лучше, чем ничего.
– Мы постоянно отвлекаемся, Евгений Юрьич, – обняв чашку озябшими ладонями, с укором заметил Денисов. – Этак мы и до утра к сути не подберемся!
– Вы сами просили поправлять вас, если… перевирать начнете! – парировал Угорь и заулыбался. – Вот я и поправляю постоянно!
Участковый прыснул.
– Постоянно? Ну, уел, уел, ничего не скажешь! О чем мы говорили-то, пока на Темных шаманов не сбились?
– О беременных девушках и сообразительных руководителях Дозоров, – помрачнев, напомнил оперативник.
– Н-да… – Денисов отошел от стола, присел на подоконник. – В чьей голове тогда возник энтот план – я чичас тебе, конечно, не скажу, потому как и сам не представляю. Но, думается мне, оценив масштабы проблемы, руководители Дозоров вынуждены были заключить перемирие и договориться о совместных действиях. Неизвестный враг куда опаснее, чем враг привычный, знакомый, изученный от макушки до пят.
– Третья сторона?
– Третья сторона, – кивнул Денисов, подул на облачко пара над чашкой, шумно прихлебнул. – Лучше всего, конечно, было бы заслать туда «казачка», да как угадать, кому рекрутер в следующий раз предложит завербоваться? Он, может, как раз и выслеживает тех, у кого никаких контактов с Дозорами не случалось? Может, умеет угадывать, что Иной уже работает на Аесарона или Сибиряка? Как знать… А если разведчика запустить во вражеский стан не удается… Что тогда? А тогда остается только подготовить такой лакомый кусочек, мимо которого вербовщик точно не пройдет! И пусть чист энтот кусочек будет, аки стеклышко, пусть сам не подозревает, что его создали Дозоры, что за ним пристально следят…
– Николай Крюков? – поперхнулся Угорь, наконец-то начиная понимать, куда клонит Денисов.
– Ну, сам-то Николай им навряд интересен. Зато откопали где-то старинную легенду о Ворожее, украсили ее интересными подробностями – навроде того, что обязательно в энтом году, да что отец с дедом должны быть обязательно Темным и Светлым, да что камлать он будет на возвышенности, по обеим сторонам от которой – дом отца и дом деда… В общем, такие энто подробности, чтобы однозначно указывали на меня, Николая и Данилку.
– Черт возьми! – отставив чашку, раздельно произнес Угорь.
– Сколько ты времени, Евгений Юрьич, потратил на то, чтобы найти во всяких летописях хоть одно упоминание о разноцветных родственниках Ворожея? А нашел ли? Вот то-то! Раз в документах энтого нет, а народец об энтом знает – не из ниоткуда же взялось, правда? Стало быть, кто-то слух пустил.
– И началась миграция гагар… – ошарашенно прошептал дозорный.
– Сперва поверили самые хиленькие и впечатлительные. – Денисов поднялся, прошелся по кабинету; задрав голову, поморгал на лампочку. – В энтом смысле Иные мало чем отличаются от людей. Достаточно убедить десяток – и завтра в то же поверит сотня. Где сотня – там две, где две – там уже и тысяча. И когда вокруг все говорят, что вот здесь, вот в энтой семье, вот в энтом доме вскорости родится будущий Великий шаман, то тут и Химригон захочет поверить, и Лиля, и неведомая третья сторона… Как энто у поэта? «Я сам обманываться рад…»[26] – Денисов вдруг рассмеялся. – Колька мой, сам того не ведая, полезную финтифлюшку отчебучил! Когда ему Химригон встречу назначил, он Катерину-то в Светлый Клин услал! Шаман мою беременную дочь не встретил и плод ее изучить не смог – ну, кто его знает, может, умеет он определять потенциальную силу ишшо до рождения? Вот чего он не ждал – так энто того, что Кольке от предложения поплохело. Любой Темный на месте Крюкова был бы счастлив узнать, что его отпрыск тоже станет Иным, да ишшо и того же оттенка, что отец, да ишшо и силы небывалой! Но мой зятек до последней поры никак не мог определиться, кем ему больше хочется быть – Иным или обычным человеком. Не знаю, отчего так. Может, потому, что парнем-то он всегда был неплохим. Может, потому, что Темным сделался не по правилам инициации, без подготовки, без объяснений и наставлений. А может, он просто любит Катюху и оттого не хочет, чтобы кто-то разлучил ее с сыном.
