Юля Лемеш - Дверь
– Кто так печет блины? Моя мама в сто раз лучше их готовит. И где, спрашивается, сметана или варенье? – причитала я.
Отряхивала блины от грязи и запихивала в рот. Четвертый блин встал в горле комом и я едва не померла по второму разу.
Попробовала добывать воду прежним способом, но озеро было взбаламученное и пить эту жижу расхотелось сразу.
Волшебная палочка – просто отполированная кость с намеком на узоры, а сколько пользы!
Теперь я могла и пить и есть. И вымыть руки. После чего решила, что день удался. Оглянулась и передумала.
Это все из-за трупа, что валялся совсем близко.
Решила подойти к захоронению творчески. Наколдовала с помощью книги просторную кадку. Перенесла останки в кадку, заказала земли и сосну некрупного размера. Руки перепачкала, но теперь башню украшало первое растение.
– В общем, спи спокойным сном во веки веков и все такое прочее, – напутствие получилось так себе, но лучше чем никакого.
Блины забили пищевод как кусок глины. Предусмотрительно поставила котелок на безопасное расстояние. Вычертила завитушку навроде «айяяй» и вот у меня пара литров чего-то розового. На вкус как компот.
Вскоре я навострилась не только добывать себе пропитание, но и избавляться от грязной посуды. Нет, я не сбрасывала ее с башни. Я возвращала ее владельцам. Предварительно укладывая в нее по украшению. Теперь у меня не было ни сережек, ни колечек. Наверное, хозяйки догадаются, что это оплата? Естественно, одно кольцо я не отдала. То самое, заговоренное. Мне невидимой хочется быть только по собственному желанию. И кулон решила оставить. На добрую память.
Часа два-три поспала, прикрыв голову курткой, чтоб солнце не напекло. На сытый желудок хорошо спится, но сны видятся деятельно-страшные. Видела Сварта. Он обвинял. Я оправдывалась. И помирившись, мы поцеловались. Соприкосновение нежных губ привело к переходу Сварта в мое тело. От ужаса я проснулась. В левой руке книга, в правой – волшебная палочка. Сижу на верхотуре как фараон с анком и хекой. Вся в символах власти, а сама в панике.
Дракон не прилетал, хотя я что только не делала с когтем. По-честному, мне очень хотелось его увидеть и угостить.
И еще я из элементарной предосторожности обезопасила свой остров от вторжений недоброжелателей. Так и сказала – огради меня ото всякого зла. Хорошая формулировка. Всеобъемлющая. Кто знает, что за народ живет в этом мире? Не исключено, что они знают про магию Сварта и подозревают, что он поцеловал меня напоследок и теперь я опасная. То, что они уверены в его смерти я не сомневалась. Про такие вещи узнается быстро.
Добыла ножницы. Избавилась от половины волос. Потратив на эту процедуру чертову кучу времени. Заплела косу. Но с ней было неудобно. Мешала она мне. Но придется привыкать, другие ведь как-то живут с таким украшением.
К вечеру, довольная собой, я посчитала возможным нормально выспаться. И даже не поленилась спуститься в свой замок. Завалилась в кровать, провонявшую железной гарью. Ту самую, на которой недавно спал Сварт. Его запах до сих пор чувствовался на подушке.
Остаться в живых не так уж мало. Я бы сказала – пережить канун смерти, это как родиться заново, только осознанно и без памперса между ног. Теперь все будет по-другому. Пока я еще не знала как, но на меня уже накатывала волна эйфории. Я жива. Меня ничто не выдерживает. Я свободна и имею право на все, что пожелаю. С такими-то возможностями можно развернуться.
Царапнула мысль о ребятах. Надо бы им сообщить, что я жива.
В голове роились планы на завтра. Столько всего нужно сделать! Это теперь мой остров. И мне его нужно преобразить. Так, чтобы он мне самой нравился. Ведь я стану жить ту совсем одна. Без всяких советов и поучений со стороны взрослых. Буду творить, ошибаться, исправлять ошибки. А когда все сделаю, посмотрю и решу – не стоит ли все смести и создать заново.
Последней мыслью перед сном было желание разгрести с острова железо и заселить его сурикатами. Не зря африканские аборигены называют их солнечными ангелами, защитниками людей от лунных дьяволов и оборотней. Точно, как только проснусь – займусь делом. И пусть кто-то попробует меня остановить! Пять семей сурикатов затребую. Не меньше. И придумаю им имена.
Я никогда никому не завидовала, но теперь у меня появилась возможность завидовать самой себе. Остров – это не новый ноут, не суперский мобильник, даже не шикарная машина. Тем более – остров, добытый в бою.
На этот раз сон начался со Сварта. Сплошная нежность и прикосновения. Не секс, а то, что бывает до него. Полное ощущение полета в объятиях любимого. У меня сердце таяло от близости и от каждого поцелуя. Смутное возбуждение, но не секс. А потом вместо Сварта возник жилистый сурикат, с короткой жесткой шерсткой и любопытным носом.
– Просыпайся, радость ты наша!
Во сне огромный сурикатище цеплялся за меня цепкими лапками. Требовательно глядя в глаза.
– Отстань, а?
– Проснись!
Пиксель бессовестно тряс меня за плечо.
– Отстань по-хорошему, – буркнула я, переворачиваясь на другой бок и натягивая одеяло на голову.
– А она может и по-плохому, – напомнил Тоник, – Ты заметил, брат, какой голос у нашей девочки прорезался?
Они были довольные, но и настороженные одновременно. Всматривались в мои глаза, присвистнули при виде кучи волос.
– Тебе пора к парикмахеру, – неловко пошутил Пиксель.
– Понятно. Это уже не сон. И вы настоящие?
Разочарование скрыть не удалось. Как же так? Я только что стала полновластной острово-владелицей. С прекрасными перспективами на будущее. Которое у меня собираются отобрать. Мелькнула надежда – а вдруг у них срочные дела и они сейчас уйдут?
– Да, обросла она знатно, – Пиксель не уставал удивляться на мою прическу.
Вполне возможно, он так скрывал свое замешательство.
– Хочешь, налысо побреюсь? – огрызнулась я.
– Не надо! – резко возразил Тоник.
– Надо, – надеюсь, мой голос звучал чуть нежнее, чем раньше.
Пиксель взвесил на руке мою косу с видом золотодобытчика. Она ему откровенно нравилась. И это было до того заметно, что дальше некуда.
– Да я скорее себе ухо отрежу, чем эту красоту!
Тоник закивал, соглашаясь. Конечно, не ему же уха лишаться.
Пока они восторгались моей неземной красотой, я проснулась окончательно. И вдруг поняла – это все правда. Они здесь. Они пришли за мной. И теперь нужно что-то решать.
– Я не хочу отсюда уходить, – честно призналась я.
– А придется. Учитель сказал, что нам тут надолго остаться нельзя.
– Лучше бы он пораньше придумал, как меня спасти.
– Он не мог ничего придумать. Никто не мог. Даже собака. Хотя первый удар по острову нанесла именно она. Такой могучий пес – просто обалдеть можно! Зверский зверь, если так можно выразиться. И совы тоже помогали. Но самое главное ты сделала. Без тебя бы никто с черным магом не справился. Как ты его убила? Расскажешь? – сдержанно спросил Тоник, переглядываясь с Пикселем, который якобы рассматривал спальню.
Он старался не таращиться на вторую подушку.
Я не сомневалась, что они меня в чем-то подозревают. У Пикселя глаза бегают. Тоник на косу смотрит. И про Сварта спрашивают осторожно. Сразу видно – у них задание какое-то насчет меня.
– Я его толкнула и он упал. А потом я… Что вы на меня так странно смотрите?
– Ты давно себя слышала? У тебя голос как у парня. И вообще ты какая-то не такая.
Ну да. Не такая. Сварт меня подкорректировал. И я сама изменилась. Прежней меня уже никогда не будет. Но вдаваться в объяснения мне что-то не хотелось. Правильно говорят – не нужно ворошить прошлое. А для меня Сварт стал прошлым. Ужасным, но моим. Ну, расскажу я им все-все, но они не поймут, почему так все получилось. А если даже и поймут, то, сколько сил нужно потратить, чтоб вспомнить, как я позволяла делать с собой такое.
– Вас на разведку прислали? Чтоб проверить не стала ли я Свартом? – вопрос напрямик не удался – пришлось объяснять кто такой Сварт.
Ребята слушали более чем внимательно, их смущал мой новый вид и голос. И еще им было стыдно за то, что они так ничего и не смогли сделать до атаки.
– А как мне доказать, что это действительно я? – дурацкий вопрос, но другого я не придумала.
Тоник переглянулся с Пикселем. Они начинали меня раздражать. Или даже хуже. Хотелось снова остаться одной, позавтракать, умыться, и приступить к преобразованию острова. А в таком деле посторонние только мешают. Чтобы скрыть плохое настроение, я сделала вид, что жду вопроса.
– А ты мне расскажи, как тебя в седьмом классе обзывали? – спросил Пиксель.
– Вот еще! Стану я всякие гадости повторять, – вот балда, если Сварт перебрался бы в меня, то моя память никуда бы не делась.
– Ты пойми, мы тоже не от веселой жизни к тебе пристаем. Мы, между прочим, рискуем. А вдруг ты – черный колдун, который убил нашу девочку и принял ее обличие? Сечешь момент?
– Дылда, – чуть не скрепя зубами проворчала я.
