Ольга Шевлягина - Мир после: Водный мир
– Ты больше не боишься, – улыбнулась Ксения, осознав это. Из него ушел страх, которого она раньше в нем не замечала, потому что это чувство – горькое, серое – всегда было в нем с тех пор, как они познакомились. Джеймс боялся быть в землях Правящих, а тут… – Ты ощущаешь себя дома, – догадалась девушка, оглядываясь, впитывая образы деревьев: некоторые стояли голыми, серыми, а некоторые зелеными, словно в куртках и шапках. Все было удивительно и сказочно. Правильно, только здесь могли жить маги и другие чудесные существа, о которых рассказывал Ярик.
Ксения, немного отвлекшись от своих переполненных восторгом эмоций, поняла, что многие рядом с ней были если не восхищены, то заворожены увиденным. Или напуганы, как, например, Анна, с которой не сводил взгляда один из мужчин, что их встречали в гроте. У него были ясные голубые глаза и широкое лицо с потемневшей кожей, из-под шапки выбивались светлые волосы. Кажется, его звали…
– Кирилл, – подсказал Ярик, который ходил между друзьями и рассказывал им о том, что они видят. Кристин, кажется, была так же заворожена, а по лицу Лектуса сложно было сказать, какое на него произвела впечатление впервые увиденная природа.
– Почему в других городах этого нет? – спросила Ксения тихо, поднимая глаза на брата. – Деревьев?
– Деревья слишком хорошо горят, – пояснил Лектус. – Деревья оставлены только здесь – для верфи.
– Для верфи? – спросил стоявший рядом Джеймс.
– Увидите, – вмешался Фауст, который вышел из-за плотной стены деревьев. – Нужно идти, и постарайтесь выражать свой восторг потише. Идите след в след, так будет надежнее, да и легче.
Ксения нахмурилась: она почувствовала тревогу в магистре, да и Ярик тут же перестал улыбаться, собрался и подошел к Легату, которого должен был сопровождать. Ксения оглянулась на Правящего: его не стали тепло одевать, видимо, ему не страшен холод. Но ему завязали глаза и руки, а на его запястье Ксения увидела маленький рисунок, она уже знала, что он обозначает: руна Молчания. Такая же руна была нарисована и на руке Анны, но ее связывать не стали, и девушка невозмутимо стояла рядом с Кириллом.
Они тронулись: впереди шел магистр Фауст, за ним Истер, поддерживавший Кристин, не привыкшую к ходьбе по снегу, к тому же всех их еще качало после долгого пребывания на воде. Твердая земля под ногами ощущалась непривычно, а еще много-много белого рыхлого снега, которого все время хотелось касаться.
– Промокнут варежки, и руки замерзнут, – предупредил ее Ярик, проходя мимо сестры Лектуса и под локоть ведя Легата. Тот был жутко зол и сосредоточен, и Ксения почувствовала холод внутри. Но подошел Джеймс – и стало легче.
– Смотри! – он показал куда-то, и Ксения повернулась, чтобы увидеть, как северный кот с разбегу ныряет в снег и начинает там кататься. – Он тоже дома.
Ксения улыбнулась и пошла вслед за смеющейся Алексис: та уворачивалась от носившегося вокруг нее ирбиса, правда, старалась не шуметь и поспевать за остальными. Ксения обернулась к идущему позади Лектусу и улыбнулась, приглашая и его насладиться окружающей их красотой, но тот лишь вопросительно приподнял бровь. Замыкали цепочку Кирилл с Анной и второй сопровождающий, Шер.
Они медленно шли между деревьями, петляя, кроме стволов и снега – ничего вокруг, но Ксения не жалела об этом. Она была счастлива, что видит такую красоту, вдыхает аромат леса.
– Теперь я знаю, почему люди так сражаются за свой мир, – прошептала она на ухо Джеймсу, когда идущие впереди спутники стали останавливаться.
Джеймс широко улыбнулся, но его улыбка погасла, когда он увидел то, из-за чего они остановились.
Они вышли туда, где лес закончился: впереди тянулось белоснежное поле, кое-где снег был широко затоптан, и это было похоже на дорогу, которая убегала прямо к высоким каменным стенам, тянувшимся вдоль побережья далеко-далеко. Над стенами торчали дома, возвышались крыши и башни каменного города, в котором было легко узнать город Правящих.
Все путники собрались возле Фауста, тот оглядывался.
– Что это? – тихо спросила Кристин, показывая на движущиеся по полю точки.
– Это сани, в них впряжены лошади, – пояснил Ярик, и Ксения впервые увидела, как выглядят «лошади». Они были прекрасны, грациозны, величественны. – На них возят из вырубок лес для верфи, где строятся все корабли Правящих.
– Здесь строят их корабли? – тихо переспросил Джеймс. – Но… но почему вы не сожжете их верфь?!
– А какой смысл? – Ярик посмотрел на него с грустной улыбкой. – Они построят другую, и на это уйдет еще несколько сотен стволов деревьев. А леса и так осталось на планете очень мало.
Все замолчали, глядя, как караван из саней движется от леса к городу. Лошадьми управляли люди, а впереди и позади шли Стражи, их легко было узнать по плащам.
– В городе двадцать семей, – прошептал Ярик.
– Двадцать фабрик, – Джеймс буквально выплюнул эти слова.
– А еще верфи, – кивнул юный маг.
– А за полосой леса – рудники, – впервые заговорил с ребятами Шер, сузив глаза. – Это гиблое место для людей, этот город.
– Уничтожьте его! – прошипела Алексис, и Ксении показалось, что девушка охвачена гневом. Наверное, она знала, что такое рудники для людей.
– Пробовали несколько раз века назад, – тихо ответил Фауст, – но они строят новый. Новые леса вырубаются, горы раскалываются на каменные блоки, люди гибнут на стройках и разработках камня. Мы перестали это делать. А теперь нужно идти, мы должны обойти вырубку и до темноты оказаться в пещерах, – и он пошел в противоположную сторону, протаптывая новую тропинку. Ксения обернулась и увидела, что Шер не просто так идет позади: в его руках были ветки «ели», которыми он заметал следы.
– Не грусти, – Джеймс мягко приобнял ее за талию, помогая идти по снегу.
– Просто… я не понимаю, как рядом с такой красотой может находиться все это… страдание людей и равнодушие Правящих.
– Вот и я не знаю, – вздохнул кочевник, и Ксения действительно почувствовала его беспомощность.
– Я бы хотела увидеть вблизи лошадь, – призналась девушка, – мне показалось, что они очень добрые.
– Такие, как ты.
– Прекрасное сравнение девушки с огромным животным, которое таскает на себе сани, – раздался сзади насмешливый голос, и Ксения дернула уголком губ, оглянувшись.
– Лектус, – укорила она его.
– Я имел ввиду, что она тоже добрая! – огрызнулся Джеймс, но Ксения не дала ему остановиться, чтобы они не задерживали колонну. – И что, тебя в этом твоем дворце не учили не подслушивать чужие беседы?
– Это не чужой разговор, если ты говоришь с моей сестрой.
– Ты просто завидуешь, что она меня любит больше, чем тебя.
– Мальчики, не начинайте, пожалуйста, – попросила Ксения, пряча улыбку. Эти двое были такие… теплые, даже когда спорили. Кажется, она одна это чувствовала и понимала, даже эта пара, наверное, не осознавала.
– Пусть он не начинает!
– А ты научись сначала делать комплименты, – хмыкнул Лектус, который, кажется, получал удовольствие от этой беседы, потому что ему было скучно просто идти: на него не произвел впечатления пейзаж. – Неудивительно, что тебя уже за них один раз чуть не отравили.
Джеймс обернулся и с презрением посмотрел сначала на Лектуса, а потом на идущую следом под конвоем Кирилла Анну. Ксения сразу почувствовала ответ девушки: Анна не могла сказать, но волной ненависти и уничижения она почти сбила Ксению с ног.
– Ты в порядке? – Джеймс поддержал ее.
– Да, просто перестань задевать Анну, тогда мне не придется отбиваться от ее негативных эмоций, – прошептала она.
– Ладно. Брата твоего тоже не задевать?
– Его задевай, ему так веселее, – рассмеялась Ксения, и позади нее раздался смешок.
– Не буду я изображать шута для него! – возмутился Джеймс.
– Тебе и изображать его не нужно, – насмешливо ответил позади Лектус, и тут Джеймс не выдержал: развернулся, схватил двумя руками охапку снега и уложил его на голову Лектусу. Ксения тихо рассмеялась, когда через секунду Джеймс оказался в ближайшем сугробе, а брат отряхивал руки и шапку.
– Прекратили сейчас же! – над ними навис Шер, взгляд его был суровым. – Встали и пошли. Молча!
Джеймс поднялся и с негодованием, которое снова вызвало у Ксении улыбку, посмотрел на Лектуса.
– Теперь из-за тебя я даже с Ксенией поговорить не могу!
– Зато все свои сомнительные комплименты при себе оставишь!
– Заткнитесь! – и парни лишь вздохнули, нагоняя колонну.
– Кто нарушит тишину – получит руну Молчания, – обернулся из начала колонны Фауст. – Идем!
– Я больше не могу, – прошептала Кристин, едва сдерживая слезы. Она уже не чувствовала ног, окружающая природа, подернутая дымкой сумерек, больше не радовала; глаза устали от снега и нещадно болели. Лицо кололо, было ощущение, что все оно застыло в маске от мороза. Если бы не Истер, она бы давно уже упала. За много часов ходьбы они лишь раз остановились на привал, всего на десять минут, и магистр напоил их горячей водой из растопленного снега.
