Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1
– Этот учитель что, женщина? Симпатичная хотя бы? – задал интересующий всех вопрос Дорокорн.
Мы замерли в ожидании ответа, а ворон, выдержав паузу, сказал:
– Да-а уж, женщина так женщина! Да все они… Хоть стой, хоть падай… Она-то, конечно, женщина, только очень старая, а стра-ашная-а, как голодная смерть, в придачу очень зловредная, хуже жадной и скупой тёщи! Коли такое вообще возможно в природе… нда-а!
– А какие ещё предметы нам предстоит изучать в этой расчудесной школе? – разочарованно, но со слабой надеждой в голосе спросил Дормидорф, до того скромно молчавший.
– Способы передачи информации на расстоянии, сокращённо СПИР. Умение видеть глазами животных – живовидение. Умение довести кого угодно до конфликта, инфаркта, раздора и даже, если будет нужно, до войны – кознистрой. Уж поверьте мне, это очень хороший предмет. А также умение правильно использовать любое оружие, предмет так и называется – оружие. Причём не примитивное владение оружием, это многие могут, а именно – умение использовать, то есть нанести удар коварно, исподтишка, с максимальным поражающим эффектом. Кстати, этому учить вас будет Корнезар. Он ведь только с виду такой щупленький да хлюпенький, вечно прикидывающийся больным да немощным, а стоит только зазеваться, когда подойдёшь к нему, чтоб в лоб закатить, традиция у нас такая, понимаете ли, а он вдруг – хрясть, и нету одного пера в хвосте! А то и двух, писа-ать ему, видите ли, нечем! Но, думаю, с ним и чего посерьёзней недосчитаться можно, головы, например, – он задумчиво почесал за ухом левой лапой, как часто делают собаки, и продолжил: – Ладно, что-то заболтался я с вами, а мне ведь давным-давно пора лететь отсюда. Дела, знаете ли, дела: следить, наблюдать, подслушивать. Ведь здесь всё на мне, горемычном, всё на мне! Устаю до невозможности, но куда деваться? Это ведь мой святой долг.
Последние слова он проговорил, уже поднимаясь в воздух, как истребитель с вертикальным взлётом – часто, коротко и мощно взмахивая крыльями и быстро набирая высоту. Ещё через мгновение ворон исчез в коридоре, каркнув во всё горло на прощанье, специально, как нам показалось, для нас. Мол, не грустите и не скучайте, скоро увидимся, и тогда я обязательно расскажу вам ещё что-нибудь интересное и увлекательное.
– Удачная идея! – сказали в один голос Юриник и Дорокорн.
Имелась в виду идея подкармливать ворона, ведь теперь мы будем первыми узнавать обо всех новостях и изменениях, происходящих в школе.
Друзья переглянулись, сами удивившись тому, что не противоречили друг другу. Подобное случалось с ними крайне редко и обычно вызывало у них желание тут же поменять своё мнение на противоположное. Что они и сделали, и снова одновременно сказали:
– Теперь надоедать будет… как пить дать!
Они запнулись на середине фразы и опять переглянулись с деланным недовольством.
Их излияния бесцеремонно прервал Дормидорф:
– Не думал я, что мы здесь застрянем надолго, надо что-то делать! Не знаю, как у вас, а лично у меня нет никакого желания торчать тут неизвестно сколько, у меня дел дома невпроворот. Да и изучать все эти пакости, вроде кознистроя, радости мало! Кончать нужно с этой школой гадостей, вот что я вам скажу, друзья мои. Кончать как можно скорей. А пока заканчиваем трапезничать, и пойдёмте скорее в нашу келью, обсудим сложившуюся ситуацию. Да и спать пора, уже поздно, а завтра наверняка предстоит тяжёлый денёк. Дорокорн, Юриник, мне нужны конкретные предложения! Поспорьте-ка лучше об этом, а то повторяют друг за другом да переглядываются, как два волнистых попугайчика на жёрдочке!
Наши заядлые спорщики вновь переглянулись, болезненно поморщившись. Но и на этот раз они, опять одновременно, предпочли мудро промолчать.
Мы встали из-за стола, поставили подносы на место, а посуду убрали на скатерть. Тарелки сразу исчезли, а мы, вежливо поблагодарив за прекрасный стол, устало отправились в свою комнату.
Да, положение казалось безвыходным! Застряли мы тут, скорее всего, надолго. Взять бы сейчас, собраться и уйти, но мы этого сделать не могли, ибо нам необходимо было довести начатое дело до конца и выяснить всё досконально. А чтобы выяснять, нужно было как минимум учиться в этой школе, и, возможно, учиться придётся до конца и желательно с отличием. А как нам хотелось поскорей насладиться свободой и общением без вечной оглядки: а не подслушивает ли нас кто?
Приблизительно так думал каждый из нас, пока мы шли по длинным коридорам Подземного города.
Прибыв наконец на место и рассевшись на кроватях, мы продолжали молчать ещё некоторое время, пока тишину не нарушил писклявый голос Дорокорна:
– А я хочу сказать, что растениеведение – предмет очень даже полезный, можно научиться готовить отвар мудрости, добавить туда ещё зелье сговорчивости, а потом подлить всё это кое-кому, и с ним тогда вполне можно будет спокойно общаться.
В это время я украдкой бросил взгляд на Юриника. Он мгновенно встрепенулся, а его глаза так и запылали воинственным огнём. Но через долю секунды он опять сник, и задорный огонь в его глазах медленно угас. Юриник принял свой обычный вид, быстро справившись с нахлынувшими на него буйными эмоциями. Странно! Что-то не очень-то это всё походило на него. Наверное, уже успел задумать что-то каверзное и просто не хочет показать вида, чтобы его не раскусили раньше времени. Что ж, посмотрим, посмотрим.
А Дорокорн, видя, что ему не отвечают, обрадовался и воспрянул духом. Он принялся заливаться соловьём с ещё пущим усердием. Осмелев от безнаказанности, этот распоясавшийся задира нагло продолжал свою провокационную песнь:
– Я ведь с тобой говорю, дорогой! С тобой наконец-то можно будет общаться, как с нормальным человеком, слышишь? Как с хорошим другом и благодарным и понятливым слушателем, который всегда сумеет воспринять правильно и оценить по достоинству те бесценные советы, которые…
Спокойный Юриник, уставший ждать конца пламенного монолога, не выдержал и прервал Дорокорна:
– Совершенно с тобой согласен, почтенный друг Дорокоша. Всё ты очень верно говоришь… правильно, даже добавить нечего, именно так всё и есть!
Дорокорн осёкся и удивлённо открыл было рот, чтобы ответить, но Юриник не дал ему такой возможности, он продолжал, воспользовавшись лёгким замешательством во вражеских рядах:
– Особенно если перед этим самым общением кое-кому подлить настой гзомостимулятора обыкновенного, но доза непременно должна быть двойная. Или, ещё лучше, тройная!
Юриник давно закончил, но ему никто не отвечал, и в течение нескольких минут стояла мёртвая тишина.
Я опять украдкой взглянул, теперь уже на Дорокорна. Ощущение было такое, словно он занят проблемой, от решения которой зависела, по меньшей мере, его жизнь. Наконец, так ничего и не решив, он задал вопрос, который все, и он это знал, с нетерпением ожидали от него услышать:
– Интере-есно. Ну и что же это за гзомостимулятор такой, позволь узнать?
Юриник ликовал, он весь прямо-таки расцвёл, отвечая на вопрос:
– Понимаешь, гзом, это мозг, только наоборот, получается мозгостимулятор! Но ты не огорчайся, я ведь как никто другой понимаю, что тебе это трудно воспринять сразу! Ну, хочешь, я объясню тебе, для чего вообще живому существу нужен мозг? И почему тебе его необходимо хорошенько простимулировать?
Последние слова Юриник произносил, еле сдерживая смех. Дорокорн же, напротив, погрустнел и решил пока больше не связываться со своим изворотливым товарищем.
– Нужно будет обязательно вызвать домового, – начал Дормидорф, но не успел договорить, как из-под кровати Юриника выкатился с шипением мохнатый клубок. Юриник от неожиданности задрал ноги выше головы, бормоча себе под нос что-то непонятное. Слышно было только несколько раз повторённое словосочетание:
– Волосатый колобок… колобок волосатый!
Довольный достигнутым эффектом Максимка предстал перед Дормидорфом во всей своей красе, проговорив, счастливо расплываясь в самодовольной улыбке:
– Я всё слышал, буду рад помочь, чем смогу. Даже если вы меня прямо сейчас пряниками и не угостите, хоть я недавно и доел последний, но думаю, что смогу потерпеть ещё немножко, если нужно. Часик-другой без пряников – не беда, хотя если бы у меня были пряники, то и терпеть не пришлось бы.
Дормидорф скороговоркой проговорил:
– Хорошо, хорошо, дайте ему пряников скорее! Если так сильно хочется, зачем же терпеть? Не надо терзаться, любезный Максимилиан.
Пока я доставал из мешка пряники для Мокси, Дормидорф самым подробнейшим образом объяснял, что от него требовалось:
– Необходимо, чтобы в течение часа-полутора нас никто не смог подслушать, нам нужно решить, что делать дальше. А ночью, когда мы уснём, ты не мог бы разведать всё, что удастся? Может, что про Джорджа узнаешь, или ещё что пронюхаешь? Нам важно всё, понимаешь?
