Терри Пратчетт - Ночная Стража
Ваймс резко поднял арбалет.
– Господа Коренной и Рукисила, – ухмыльнулся он.
Охранники переглянулись.
– А это еще кто такие? – спросил один из них.
Воцарилось молчание. Наконец Ваймс тихо спросил:
– Младший констебль Ваймс?
– Да, сэр?
– Что это за арбалеты?
– Э… «Братья Хайнс», третья модель.
– Не «Коренной-и-Рукисила»?
– Никогда о таких не слышал, сэр.
«Проклятье. Поторопился лет на пять, – подумал Ваймс. – А могло ведь получиться так остроумно…»
– Ладно, объясню иначе, – обратился Ваймс к охранникам. – Попытаетесь мне помешать – прострелю башку каждому.
Это прозвучало не столь остроумно, зато убедительно, а главное – достаточно доходчиво даже для «непоминаемых».
– Но у тебя только одна стрела, – заметил один из охранников.
Раздался щелчок, и стоявший рядом с Ваймсом Сэм поднял арбалет.
– Теперь две, а учитывая, что мой приятель только учится, его стрела может угодить вам куда угодно, – сказал Ваймс. – Мечи на пол! Выходите через эту дверь и бегите! И никогда не возвращайтесь! Вы-пол-нять!
После быстрых, прямо-таки стремительных раздумий охранники бросились бежать.
– Фред прикроет нас с тыла, – сказал Ваймс. – Пошли…
Все штаб-квартиры и участки Стражи похожи друг на друга. Каменные ступени вели в подвал. Ваймс бегом спустился по ним, распахнул дверь…
И замер.
Даже в старые добрые времена в подвалах Стражи так не воняло. Даже в старые добрые времена на каждую камеру полагалось ведро, которое выносилось с частотой, зависящей от настроения Пятака. И даже в самые худшие времена подвалы Стражи никогда не пахли кровью.
Зверь зашевелился.
Здесь стоял большой деревянный стул. Здесь рядом со стулом стоял стеллаж. Стул привинчен к полу. К нему прибиты широкие кожаные ремни. На стеллаже разложены дубинки и молотки. Вот и вся обстановка.
Пол был темным и липким. По всей его длине проходила канавка, ведущая в канализацию.
Маленькое оконце под потолком было заколочено досками. Свет в таком месте считался неуместным. Все стены, как и потолок, были обиты мешками с соломой. И дверь тоже. Очень тщательно оборудованная камера. Отсюда даже звуку было некуда бежать.
Пара факелов не столько разгоняла темноту, сколько пятнала ее мазками света.
Ваймс услышал, за спиной у него вырвало Масхерада.
На полу в свете факелов что-то блестело. Как во сне Ваймс пересек камеру и поднял это. Зуб.
Ваймс выпрямился.
Из комнаты дальше вела деревянная дверь, сейчас закрытая, и более широкий коридор, за которым наверняка были камеры. Ваймс снял факел со стены, передал его Сэму и указал на коридор…
За закрытой дверью послышались шаги, звон ключей, снизу стал пробиваться свет.
Зверь насторожился…
Ваймс схватил со стеллажа самую большую дубину и быстро прижался спиной к стене рядом с дверью. Кто-то приближался, кто-то, знающий о существовании этой комнаты и называющий себя стражником…
Крепко сжав дубину обеими руками, Ваймс размахнулся…
И взгляд его упал на молодого Сэма, стоявшего у дальней стены с блестящим значком на груди и выражением… со странным выражением в глазах.
Ваймс опустил дубину, аккуратно прислонил ее к стене и достал из кармана кистень.
Закованного в кандалы, ничего не понимающего зверя утащили в темноту…
Какой-то человек, тихонько насвистывая, вошел в камеру, сделал несколько шагов, увидел молодого Сэма и открыл было рот, чтобы закричать, но вдруг уснул. Мужчина он был крупный, поэтому рухнул на каменный пол, словно набитый куль. Из одежды на нем были только штаны, фартук и наброшенный на голову кожаный капюшон. На поясе висела связка ключей.
Ваймс метнулся за дверь. За поворотом коридора оказалась небольшая, ярко освещенная комната. Ваймс ворвался туда и схватил за грудки сидевшего за столом человечка.
Человечек с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть.
– И что наш папочка делает весь день на работе? – взревел Ваймс.
Коротышка вдруг обрел дар предвидения. Одного взгляда в глаза Ваймса было достаточно для того, чтобы понять, насколько коротким может оказаться его будущее.
– Я простой писарь! Писарь! Только записываю! – заверещал он и показал ручку в подтверждение своих слов.
Ваймс посмотрел на стол. Там были разложены циркули, измерительные приборы геометра – символы безумного здравомыслия Загорло. Также были книги и пухлые от бумаг папки. А еще металлическая линейка длиною в ярд. Ваймс схватил ее свободной рукой и с размаху шлепнул по столу. Звук, изданный тяжелой полосой стали, вполне удовлетворил его.
– И? – Он наклонился так, чтобы его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от глаз отчаянно извивающегося писаря.
– И измеряю людей! По инструкциям капитана! Просто измеряю людей! Я не делал ничего плохого! Я не злой человек!
Еще один удар линейкой по столу. Но на этот раз Ваймс повернул ее так, чтобы кромка вонзилась в дерево.
– Подравнять тебя, а, господин?
У коротышки закатились глаза.
– Не надо!
– Отсюда есть другой выход? – Ваймс снова ударил линейкой по столу.
Писарь промолчал, но его быстрый взгляд сообщил Ваймсу достаточно. В обитой деревянными панелями стене, только тщательно присмотревшись, можно было разглядеть хорошо замаскированную дверь.
– Так. Куда эта дверь ведет?
– Э…
Ваймс чуть не ткнулся носом в нос коротышки, который, выражаясь на стражническом жаргоне, пытался оказать помощь следствию.
– Ты здесь совсем один, – сказал Ваймс. – У тебя нет друзей. Ты сидишь тут и делаешь записи для палача, кровавого палача! Но что я вижу? Стол. А в нем выдвигающийся и задвигающийся ящик. Так вот, если ты не хочешь навсегда разучиться держать перо, то немедленно скажешь все, что мне нужно…
– В пакгауз! – прошептал писарь. – В пакгауз по соседству!
– Правильно, сэр. Спасибо, сэр. Вы мне очень помогли, – произнес Ваймс, опуская обмякшее тело на пол. – А теперь, сэр, я пристегну вас к письменному столу. Ради вашей же безопасности.
– От кого?
– От меня. Я убью тебя, если попытаешься сбежать.
Ваймс поспешил вернуться в камеру пыток. Палач еще не пришел в себя. Чтобы поднять его и усадить на стул, пришлось попотеть. Ваймс сдернул капюшон. Лицо оказалось знакомым. Лицо, но не человек. Подобных лиц в Анк-Морпорке хватало – круглых, обрюзгших рыл, чьи обладатели никак не могли взять в толк, почему нельзя бить лежащего на земле человека. И не обязательно, что этому палачу нравилось забивать людей до смерти. Такие типы зачастую вообще ни о чем не задумываются. Для них это просто работа.
Ладно, не спрашивать же его об этом. Ваймс привязал палача к стулу, тщательно обездвижив его конечности и голову, и как раз затягивал последний кожаный ремень, когда пыточных дел мастер начал приходить в себя. Он открыл было рот, и Ваймс тут же заткнул его капюшоном.
Взяв связку ключей, запер входную дверь. Это на некоторое время продлит их уединение.
Направившись по тоннелю в сторону камер, он встретил молодого Сэма. Бледность на лице юноши была заметна даже в полумраке.
– Кого-нибудь нашел? – спросил Ваймс.
– Ох, сержант…
– Да?
– Ох, сержант… сержант… – Слезы текли по лицу младшего констебля.
Ваймс протянул руку и поддержал самого себя за плечо. Сэм весь обмяк, словно в нем не осталось ни единой косточки. Его трясло.
– Там, в последней камере, женщина, сержант… Ох, сержант…
– Попробуй сделать несколько глубоких вдохов, – посоветовал Ваймс. – Правда, воздух здесь не слишком пригоден для дыхания.
– А в конце есть еще одна комната, сержант… Ох, сержант… Масхерад снова потерял сознание, сержант…
– А ты – нет, – сказал Ваймс, похлопав его по спине.
– Но там…
– Давай спасем тех, кого еще можно спасти.
– Мы ездили на тюремном фургоне, сержант!
– Что? – И тут до него дошло. Ну да, конечно. – Но мы ведь им никого не передавали, или забыл?
– Да, только я ездил на нем и раньше, сержант! Все ребята ездили! Сдавали сюда людей и возвращались в участок выпить какао!
– Ну, вы просто выполняли приказы… – сказал Ваймс, чтобы сказать хоть что-нибудь.
– Мы не знали!
«Не совсем так, – подумал Ваймс. – Мы не спрашивали. Запрещали себе думать об этом. Люди попадали сюда через эту дверь, а потом некоторые бедолаги покидали здание через ту потайную дверь, и не всегда в одном ящике…
Те, кто не оправдал ожиданий.
Как и мы».
Сэм вдруг издал низкий утробный звук – заметил палача, привязанного к стулу. Вырвавшись из рук Ваймса, юноша подбежал к полкам и схватил дубину.
Ваймс ждал этого. Он поймал Сэма, развернул лицом к себе и вырвал оружие из его рук, прежде чем совершилось убийство.
– Нет! Только не так! Сейчас не время! Сдерживай себя! Держись! Не трать силы! Отзови своего зверя! Он вернется, когда будет нужно!
