Анна Одувалова - В когтях тигра
– Как ты удержишь комсина? Думаешь, у тебя хватит на это сил?
Я против воли усмехнулась и тут же пожалела. У горла моментально оказалось обжигающе холодное лезвие кинжала. Чуть нажать, и разговаривать корейцу будет не с кем.
– У меня есть ты. – Кореец злобно оскалился. – Ты – козырь. Комсин не будет рисковать твоей хрупкой и никчемной жизнью. И к тому же он не сможет найти нас так быстро. Я замел следы. На поиски требуется время, а самолет Тигра уже приземлился. Он едет сюда и прибудет меньше чем через час. Тигр свиреп, он убивал многих, и комсин не сможет тягаться с ним. Поэтому у нас будет все. И пинё, и его кровь, а тебя… тебя я, надеюсь, отдадут мне. И вот тогда… – от его улыбки по спине пробежали мурашки, – тогда я обязательно придумаю, как с твоей помощью отомстить сидящему в клетке медведю. Ты будешь умирать на его глазах, главное – определиться, как именно и на какое время растянется представление.
«Ничего у тебя не получится!» – хотелось крикнуть ему в лицо, но я молчала и дрожала, сдерживаясь и понимая, что он ненормален. А злить психов себе дороже, к тому же если у психов в руках нож.
Пауза затянулась. Взгляд корейца, словно угадавшего мои мысли, стал жестким, а на дне темных, практически черных глаз полыхнуло пламя безумства. Я поняла, что время вежливых разговоров закончилось. Гулкий звук чьих-то уверенных шагов отвлек корейцев от меня. Я подумала, что вернулся третий, но похитители как-то странно напряглись, словно приготовились к бою. Мой мучитель оттолкнул меня в сторону стены и, прошипев: «Молча сиди!» – неторопливо, практически неслышно двинулся вперед. Его движения стали нечеловечески плавными и слегка неуверенными. Так, словно он только сейчас начал вспоминать то, что забыл давным-давно. «Может быть, ему как раз не хватает сверхъестественной ловкости, о потере которой он сокрушался несколько минут назад?» – пронеслось в голове, а я удивилась тому, какие странные мысли меня занимают в критической ситуации. Мне бы о том, как спастись, подумать, пока меня оставили в покое. Но я даже избавиться от веревок не могла, а гусеницей далеко не уползешь.
Непривычный, похожий на мяуканье корейский язык, в котором я так и не смогла разобраться, не позволил понять, о чем идет речь. Но было видно, похитители нервничают с приближением шагов все сильнее и сильнее. В душе робким котенком заворочалась надежда. Вдруг все же я жду не напрасно и чудеса случаются?
Я с любопытством прислушалась. Стараясь не привлекать к себе внимания, сменила позу и вытянула шею, пытаясь из-за бочек рассмотреть ангар. Обычный, заброшенный, с несколькими разобранными грузовиками в центре и грудой металлолома у дальней стены.
Темную фигуру впереди я узнала сразу же, и сердце застучало от радости и ужаса одновременно. Я боялась за Ком Хена не меньше, чем за себя. Он был один. А тысячелетний тигр где-то недалеко, на подходе.
Ком Хен вошел в ангар как хозяин – резко, порывисто и, не мешкая, прыгнул вперед, достав ногой ближайшего корейца. Движение было таким внезапным, что тот не успел даже дернуться, улетел в груду металлолома, словно тряпичная кукла. С грохотом ее обрушил и замер там, видимо оглушенный. Я никогда не видела Ком Хена таким яростным. Он превратился в машину для убийства, не настроенную вести диалог.
Второй противник не стал медлить – с визгом и ножом налетел на Ком Хена, намереваясь достать одним ударом. Но медведь без труда уклонился. Ледяное лезвие только скользнуло по плечу. Я вскрикнула от страха, а Ком Хен, даже не заметив ранения, плавно перетек ближе к нападающему и ребром ладони чиркнул его по горлу. Движение было точным и выверенным. Тигренок рухнул на колени, захрипел, елозя ладонями по бетонному полу, а мне его даже жаль не стало. Я испытывала неприятное мелочное удовлетворение, из-за которого тут же становилось стыдно и гадко. Смерть, пусть и подонка, не должна доставлять удовольствия.
Ком Хен ткнул в затылок противнику пальцами, сложенными в замысловатую фигуру, и выкрикнул что-то похожее на ругательство. Тигренок завыл, его выгнуло дугой, тело начало таять, испаряться грязно-розовым туманом и затягиваться в подставленную Ком Хеном колбу. Я замерла за бочками с открытым ртом. Так вот, значит, как получаются вонгви? И зачем эта консервированная гадость Ком Хену?
Другой кореец пришел в себя и, воспользовавшись тем, что комсин отвлекся, выкарабкался из груды железа с увесистым обрезком арматуры наперевес и кинулся на Ком Хена. Медведь увернулся от удара, припав к бетонному полу, перекувырнулся через голову, успев спрятать колбу с розовой субстанцией за пазуху, и вскочил на ноги. Его движения напоминали танец. Он уходил от опасности плавно, словно играючи. Перетекал из одного положения в другое, и я поверила, что все закончится хорошо.
Тигренок, вооруженный массивной железкой, скоро начал выдыхаться, а вот Ком Хен все еще был свеж и бодр. Он подловил момент и одним резким движением выдернул из ослабевших рук металлический прут, сделал выпад, как копьем, и пригвоздил противника к стене, словно бабочку. Во время удара с его губ сорвалось уже знакомое слово-ругательство, и грязно-розовый дым послушно сползся в знакомую колбу, избавив меня от неприятного пугающего зрелища. Не уверена, что смогла бы вынести вид корчащегося в агонии человека, проткнутого насквозь арматурой.
Происходящее передо мной действо напоминало фильм ужасов. Еще несколько дней назад я не поверила бы, если бы кто-то сказал, что буду присутствовать при подобном и даже не потеряю сознание от омерзения и ужаса. Я была близка к обморочному состоянию, но пока держалась. Правда, из последних сил.
– Ты как? – Ком Хен подскочил и одним движением перерезал веревку на руках. Хотелось заорать от неожиданной боли в онемевших конечностях, но я сдержалась и кинулась ему на шею, захлебываясь рыданиями и крепко вцепляясь в жесткий воротник куртки. Меня била крупная дрожь, и сказать что-либо членораздельное я просто не могла. Настолько было плохо. Даже не верилось, что помощь пришла так вовремя. Я уже успела попрощаться с жизнью, и не только своей.
Ком Хен отстранился, как всегда, вызвав волну иррационального страха и разочарование. Я неловко потянулась за ним, чтобы вдохнуть такой знакомый запах, который ассоциировался с безопасностью, но вовремя одумалась, вспомнив, как его напрягают прикосновения. Ни к чему обострять. Впрочем, оказывается, он просто хотел освободить мои ноги. А потом зарылся носом мне в волосы, прижал к себе и тихо с затаенной болью в голосе прошептал:
– Я так переживал, моя девочка. Ты даже не представляешь!
Неприкрытые чувства, нежный голос и теплые руки заставили меня окончательно растаять. Слезы хлынули потоком, а Ком Хен, шепча слова утешения, подхватил меня на руки. Я крепко держалась за его шею и чувствовала, что меня куда-то несут. Не важно было куда, главное – прочь из этого жуткого места. Говорить я не могла, только всхлипывала и вдыхала такой родной запах. Не верилось, что все закончилось.
Ледяные струи дождя на улице освежили и заставили начать соображать. У входа в нелепой позе валялся еще один парень – видимо третий, про себя я его назвала именно так. Ком Хен сразу же развернулся, закрывая от меня тело, а я внезапно поняла, что это далеко не конец. Скорее, начало, и от осознания на душе стало тоскливо.
– Тигр скоро будет здесь! – вспомнила я и посчитала нужным сказать. Такую информацию нельзя оставлять на потом, как бы ни хотелось забыться.
– Знаю, – мрачно отозвался Ком Хен. – Сначала нужно убраться отсюда, а потом решать проблемы по мере их поступления. – Нам недалеко! – отрывисто бросил он и ускорил шаг.
Мы нырнули между ангарами, и мне внезапно стало очень обидно, что ровным счетом ничего не изменилось. Только нежное обращение на «ты» вселило некую надежду. «А что ты ожидала? Что он упадет на колени и признается в любви? Скажи спасибо за то, что не бросил и на руках тащит, а ты тяжелая!» – Я редко разговаривала с внутренним голосом, наверное, потому что он всегда говорил жесткую и очень неприятную правду, от которой мне становилось не по себе.
Фары двух машин вдалеке были хорошо видны. Ком Хен быстрее, крепче, прижимая меня к себе, кинулся бежать, скрываясь в тени гаражей. Машины только подъехали к шлагбауму – Тигр был на подходе, но заметить нас с такого расстояния не мог. В нашем распоряжении еще было какое-то время, чтобы сбежать. Я надеялась, мы успеем.
Ком Хен расслабился, только когда нырнул в узкий проем между ангарами. Здесь было закрытое пространство. Он осторожно поставил меня на ноги и выдохнул. А я не стала разжимать кольцо рук. Боялась отпустить мужчину и хотя бы на секунду остаться одна. Стало невыносимо стыдно за собственную глупость. Если бы я не психанула, многих проблем удалось бы избежать. Впрочем, какой смысл сейчас об этом рассуждать? Все уже сделано, и у меня есть второй шанс. Урок я запомнила хорошо и впредь постараюсь вести себя разумно, а не как истеричная школьница, хотя не так уж и далеко я от нее ушла. Похоже, пора вырасти.
