Мишель Альба - NUMERO
Кончита хмуро проводила их взглядом и, что-то буркнув, оглянулась на меня:
– Не отставай.
Мы двинулись в том же направлении, что и лихой наездник, но едва завернули за угол, как поимели счастье вновь встретиться с ним.
Он что-то рассказывал своим попутчикам, активно жестикулируя при этом. Владельцы тонзур согласно кивали головами, но один из них вдруг вплотную приблизился к „докладчику“ и что-то прошипел ему на ухо, от чего тот отшатнулся от него и, перекрестившись, принялся оправдываться, судя опять-таки по жестикуляции, но уже несколько вялой.
Кончита подтолкнула меня и прибавила шаг. Но ее поспешность только привлекла их внимание.
– Да вот же она! Стойте!
Я оглянулась. Парень показывал на нас, а, точнее, на меня. Его длинный, вытянутый в мою сторону палец, являл собой в ту минуту точный „комментарий в картинках“ выражению „указующий перст“.
Правда, я, как деталь этой картинки, не совсем понимала, с чего бы это он ко мне привязался. Ведь „бесовской“ одежды на мне уже не было.
Его собеседники осматривали меня без особого интереса, и, все бы ничего, если бы парень не проявил излишнего любопытства к кроссовкам, предательски выглядывавшим из под коротковатой юбки дочки Марселины.
– Смотрите! Я же говорил! Проверьте, что у нее в руках. Мужская одежда, вот что! Это точно она! Еретичка!
Я стояла как вкопанная, не представляя, что предпринять в данной ситуации.
Но Кончита, вдруг заслонив меня, гаркнула на него:
– Ты что тут разорался? Какая еретичка? Ее Господь обидел, не дав ума. Кто-то поиздевался и вышвырнул ее, и ты сразу еретичка?
Во время этой дискуссии „сутанщики“ неспешно двинулись ко мне. Причем, один из них, перебирая четки в руках, уж очень алчно рассматривал висевшую на моем плече сумку.
Решив не дожидаться окончания этой весьма экзотической сценки, я, так же неспешно, в такт шагам пожелавшим со мной пообщаться монахам, развернулась в обратном им направлении, в проулочек между домами, намереваясь безотлагательно избежать с ними беседы.
Но не тут-то было.
– Сестра, тебе нечего бояться, – услышала я за спиной, – позволь задать тебе только один вопрос.
Я замешкалась, усыпленная доброжелательным тоном моего собеседника, но в ту же секунду меня отрезвил пронзительный крик Кончиты:
– Оставьте ее! Ради всех святых, она же как дитя!
Меня будто пришпорили, и, не разбирая дороги и подобрав путающийся между ногами подол юбки, я метнулась в спасительную улочку, услышав за собой тяжелый бег моих несостоявшихся „поклонников“.
Без сомнения, они находились в более выгодном положении, чем я. Это был их город.
Я неслась, боясь оглянуться и увидеть тянущиеся ко мне руки преследователей. Неужели это все происходит со мной?
Но разгадку этой тайны в данную минуту мне не то, что не хотелось поручить возжелавшим меня монахам, и не потому, что я им не доверяла, а, просто, мне было некогда.
Жизнь дороже всех вместе взятых тайн на свете.
А в том, что вопрос стоял именно так, я не сомневалась. Вернее, не сомневались мои ноги, лишенные возможности думать, а, поэтому, руководимые только лишь примитивным инстинктом. Инстинктом сохранения тела, частью которого они являлись.
Домчавшись до конца улочки, я юркнула в первую попавшуюся подворотню, завершившуюся… высоченной глухой стеной.
Тупик.
Тоскливо окинула взглядом препятствие. Нет, не одолеть без альпинистского снаряжения. Ну, что же, так я им не дамся. Они вот-вот покажутся из-за поворота. Точнее ориентира, чем их бухающие шаги и прерывистое тяжелое дыхание и не придумаешь.
Схватив из усеянных здесь камней тот, что поувесистей, я приготовилась к обороне. Лучше уж так, чем на костре. Меня передернуло от мысли о моих горящих костях.
– Сюда, скорей, сюда.
Я вздрогнула. А это еще что такое?
Откуда-то сбоку ко мне протянулась чья-то рука и, дернув за подол юбки, с силой потянула в зияющий проем в прежде монолитной стене, уводящий куда-то вниз.
Я не стала сопротивляться столь невежливому обращению и немедленно приняла приглашение.
В полутьме трудно было что-то разглядеть, а, когда неизвестный мне спаситель поспешно задвинул толстую перекладину на потайной двери, тем самым прочно отгородив нас от всего остального мира, я оказалась в полной непроницаемой темноте.
Некто нащупал мою руку.
– Идите за мной.
Глава 9
Мы отошли на значительное расстояние от места нашей встречи, прежде чем я нарушила молчание:
– Кто вы? И куда вы меня ведете?
Мой спутник лишь промычал что-то невнятное и еще крепче сжал мою руку, что мне, на этот раз, совершенно не понравилось. Спасение спасением, но это не повод для сближения.
– Пока вы не объясните, куда меня ведете, я не сдвинусь с этого места, – я попыталась высвободить руку из обруча его железной хватки.
– Вы хотите остаться здесь навсегда? – в глуховатом, с хрипотцой, голосе мужчины, прозвучали нотки раздражения, – в такой темноте вы вряд ли выберетесь отсюда когда-нибудь (он еще и едва заметно картавил). Без меня, – добавил, вдруг смягчившись.
– Но…, – начала я, опасаясь не без оснований, что поспешила довериться совершенно незнакомому мне человеку, пусть даже и моему спасителю.
– Вы хотите вернуться?
Вопрос, конечно, злободневный, с точки зрения выбора ситуаций – либо быть сожженной на костре Инквизиции ни за что, ни про что, либо блуждать в темноте в каких-то катакомбах с возможным насильником или серийным убийцей. И не где-нибудь, а в средневековой Испании.
Во всяком случае, вторая ситуация оставляла хоть какую-то надежду на продление моего бренного пути, поэтому я выбрала ее, заставив себя замолчать и послушно следовать за предполагаемым маньяком. Оставалось только удивляться, как он ориентируется в этой черноте.
Шли мы довольно долго. Я успела за это время перебрать все возможные варианты и относительно личности моего спутника, и конечной цели нашего пути, и вопроса – а, что же дальше?
– Дальше вы пойдете одна, и только вперед, никуда не сворачивая, иначе заблудитесь, – тут же прозвучал ответ, будто он подслушал мои мысли.
– Но…, – обозначенная им перспектива меня почему-то не привлекала.
– Не перебивайте, – он чуть повысил голос, – этот ход приведет вас в монастырь. Отсюда недалеко. Настоятельница – сестра Френсис. Скажете, что вы от… Пекаря.
Его лица, по известным причинам, я не видела, но почувствовала, что он улыбается.
– Она вам поможет.
Он слегка пожал мою руку и подтолкнул вперед.
– Не бойтесь. Там вас „черные“ не найдут, и там вас ждет защита. Но, помните, только вперед. Я, к сожалению, не смогу проводить вас. Да, и в этом нет необходимости. Здесь совсем рядом.
Я услышала его удаляющиеся шаги.
– Подождите. Кто такие „черные“? – меня не столько интересовало это странное слово, сколько ужасно не хотелось остаться опять одной.
Но он или не услышал меня, или не захотел ответить.
Я обреченно прислушивалась к эху его удаляющихся шагов, не решаясь двинуться с места.
Смесь из кромешной темноты и мертвой тишины добавила впечатлений, и, вместо того, чтобы продолжить путь, я присела на корточки, обхватив колени и зарывшись в юбку, как будто это могло мне как-то помочь.
Жалость к себе со страшной силой в прямом смысле обрушилась на меня водопадом слез – совершенно одна, в каком-то подземелье, с абсолютно пустой памятью, занесенная каким-то ветром в Богом забытое время…
Отплакавшись, что несколько помогло разгрузить эмоции, я решила, все-таки, за отсутствием выбора, исследовать окружающее пространство, чтобы понять, где это „вперед“, и не перепутать его с „назад“, куда мне не очень хотелось возвращаться.
Протянув руку вправо, нащупала шероховатую поверхность каменной стены. Слева ожидаемая стена не нашлась.
Через пару шагов обнаружила поворот – рука потеряла ориентир и ткнулась в пустоту.
„Вот и третий вариант моей кончины“, – я представила себя блуждающей в лабиринте подземелья, о чем предупреждал „заботливый“ незнакомец, медленно теряющей силы и…
Быстренько стерев возникшую в голове красочную картинку моей мучительной смерти, я устремилась вперед, минуя поворот.
Что бы меня ни ждало там, это было все-таки лучше того, что нарисовало мне воображение.
На тот момент, возможно от пережитого стресса, я совершенно забыла о зажигалке в сумочке.
Глава 10
Часики высветили пять часов двадцать две минуты. Вечера или утра – мне уже было все равно. Я шла, не останавливаясь, уже неизвестно сколько времени. Казалось, этому чертову коридору не будет конца. Ужасно хотелось пить. Про „есть“ я уже старалась не вспоминать.
Одолев еще какое-то расстояние, обозначенное опять же часиками в час с небольшим, я все-таки остановилась передохнуть, и, предварительно обезопасив мое девичье здоровье от возможной сырости и весьма ощутимой прохлады пола драгоценным кулем с одеждой и сумкой, превращенному на время в пуфик, присела, с удовольствием вытянув ноги. Но, облокотившись о стену, неожиданно для себя задремала.
