Аркадий Шушпанов - Теневой Дозор
– Даже если мы будем готовы, – сказал Дреер, – что это меняет? Кто освободит нас отсюда?
– Тот, кто сумеет прочесть мое послание. Я оставил ему ключ от нашей тюрьмы…
– Что это за ключ, Великий? – нетерпеливо осведомился Лепорелло, ерзая на своем камне, как на сковородке.
– Друиды не проводили различий между чистой Силой и ее вещными проявлениями. Потому я владею многими ведьминскими секретами. – Мерлин усмехнулся, глядя на Алису. – И в числе прочего создал немалое количество магических вещей. Последнюю из них я назвал «Венец Всего» и положил в основу замка королей Альбы[8]. Это и есть ключ.
– Просто здорово! – сказал Игорь. – Послание, которое никто не видел. Ключ, который нельзя найти без послания. А мы тут сидим и ждем неизвестно чего.
– Могло быть так, – ответил Мерлин. – Но я не сидел на месте. Я решил добиться нашего освобождения. Такова, видимо, моя сущность – не терплю препятствий…
«Как мне это знакомо, – вдруг подумал Дмитрий. – Еще один чрезвычайно сильный Темный, слишком поздно захотевший исправить свои ошибки».
– Я искал Иного, который мог бы нас освободить, хотел дать ему нужные знаки. Потом я понял, что сам собой он не сможет проявиться. Сумраку зачем-то нужно держать нас в своей утробе, как в тюрьме. Тогда я решил создать этого Иного, подтолкнуть его рождение, привести сюда. Я проводил годы и столетия, неподвижно созерцая линии судеб, я странствовал по Сумраку вдоль потоков Силы, ища секреты их влияния на мир живых. Я отыскал трех давным-давно развоплощенных слепых старух, которые забыли о том, Свету или Тьме они служили, но не забыли, как плести линии того, что будет, и того, что не случится вовеки. Их покой – безучастное плетение этих узоров в согласии с колебаниями Сумрака. Я нарушил их покой и не отставал до тех пор, пока они не послушались и не сотворили желаемое. Много раз их узор рвался, и тогда я вмешивался, как мог, закрывая пробоины своими деяниями. Я нашел Иного, в чьей судьбе возможность мерцала ярче всего. Он еще даже не был посвящен, однако я видел его сны, видел ауру сквозь несколько слоев. Я следил за ним и однажды указал путь к нему нескольким совсем молодым магам. Они были слабы, но их вел старый и опытный, он и распознал моего Иного, обратил к Свету и выучил. Однако ранг этого Светлого оказался недостаточно высок – увы, насмешка Сумрака. Но я и тогда не смирился. Я подсказал старому наставнику соединить пути ученика и Великой волшебницы. Вряд ли он понял, кто я, погрузившись на пятый слой, однако я послал ему картину возможного. Великая тоже еще не была обращена, но мне-то отлично была видна ее судьба. Здесь, в глубине, нам недоступно видимое земным, зато очевидно незримое…
– Стоп, – бестактно прервал сказание Игорь. После истории с кораблем младенцев он не испытывал перед Мерлином ни пиетета Лепорелло, ни инстинктивного уважения к старости и опыту, свойственного Дрееру. – Великих волшебниц очень мало. Куда меньше, чем волшебников. Я знал всего одну, только она много лет провела в чучеле совы. А еще одна появились не так давно. Ее чуть было не убрали Темные[9]…
– Я принадлежал Свету, – сказал Мерлин. – Даже шагнув к Тьме, не перестал его любить. Но Темным я тоже послал картину грядущего. Это был риск, но я знал, что так просто Великую им не извести, а от невзгод она станет только сильнее.
– Вы просто сумеречный Макиавелли. – Теплов, прищурившись, сверлил Мерлина таким взглядом, что старик должен был бы задымиться и без всякой магии.
– Не знаю этого почтенного мужа, – спокойно ответил Мерлин. – Скорее всего он пришел к людям после моего ухода и, судя по невысказанному, был Темным.
– Он был человеком, – вместо Игоря сказала Алиса. – А вы знаете, что из-за своих интриг едва не устроили прорыв инферно над миллионами людей? Там детей было в сто раз больше, чем на этом вашем корабле!
– Я видел линии судеб, – покачал головой Мерлин. – Иной, которого я пестовал, не допустил бы этого…
– Вот ведь оно как, – выдохнул Игорь, а потом покосился на Лепорелло. – Джакомо, а ведь я знаю освободителя из твоих видений. Выходит, это мой хороший друг Антоха Городецкий.
– Пророчества не лгут, – приосанился флорентиец.
Дмитрий тоже вспомнил этого Городецкого. Они встречались всего один раз, когда тот читал лекцию в школе московского Ночного Дозора о магической температуре. Надо же, кто бы мог подумать.
– Его зовут Антон, – кивнул Мерлин. – Я застал еще римлян, носивших похожие имена… Он и разгадает «Венец Всего». Но только освободит нас не он.
– А кто? – спросил Игорь. Теперь он выглядел еще более удивленным, чем когда догадался о личности избранного стариком Иного.
– Антон все еще слаб. – Мерлин явно не любил давать прямых ответов. – Мне было известно про ту ведьму, Фуаран, еще в прежние времена. Равно как и про ее злополучную книгу. Управлять вещами из Сумрака намного проще, чем людьми или Иными. Я сделал так, чтобы книга попала в нужные руки. Оставалось подождать две сотни лет, но я умею ждать. Благодаря книге ранг Антона стал чрезвычайно высок, но даже того не хватит. «Венец Всего» покорится лишь тому, кто прошел все семь слоев насквозь. Тут нужен маг, равный мне.
– Кто же он, Великий? – вопросил Лепорелло. Он сидел на камне, а старик на траве, однако Джакомо ухитрялся глядеть на своего кумира снизу вверх.
– Дитя, – ответил Мерлин. – Пророчество о младенце погубило мою мечту и душу, а теперь дитя прервет наше томление. Дочь Антона и Великой. Величайшая. Даже ведьма, что научилась делать людей Иными, не сравнится с ней в мощи.
Теплов смачно выругался. По-русски, но содержание все поняли.
– Меня вывели из игры, потому что я должен был учить ее и воспитывать. Гесер мне говорил. Но я не смог… – Он посмотрел на Алису.
Донникова порывисто встала и положила руку ему на плечо.
– Ты можешь исправить нечто и здесь, – сказал Мерлин. – Для того вы мне и понадобились, для того и нужен общий Дозор. Если бы в мое время были Дозоры, все случилось бы иначе.
Все молча ждали.
– Этот юноша, – старик махнул рукой в сторону Дреера, – тоже часть пророчества. Только ни ведьма с Востока, ни ты, мой друг, – он кивнул Джакомо, – не сумели его верно истолковать. Уже близок час, когда «Венец Всего» пробудится, и мы уйдем. Все, кто заперт в Сумраке. Но есть и те, кто завлечен сюда обманом.
– Пленники Крысолова, – проговорил Дмитрий. – Доноры.
– Да, – сказал Мерлин. – «Венец» коснется всякого Иного на этом слое. Ты должен спасти тех, кто еще жив. Вы все должны.
– Предположим, мы их найдем, – сказал Игорь. – А дальше что? Как вернем? Это не легче, чем утопленникам с камнем на шее поднять со дна твой чертов корабль!
– «Венец» потрясет Сумрак. Грани слоев сделаются тонкими. Сумрак обратит на это все свое внимание. Как вы, получив рану мечом в живот, не смогли бы помыслить ни о чем другом. Живые смогут покинуть тюрьму, когда сквозь разрез в плоти мира уйдут мертвые.
– Даже если вас съели, у вас есть два выхода. – Теплов впервые улыбнулся с момента, как увидел Мерлина. – Рвотное для Сумрака – это, конечно, сильно. Дело за малым – найти запасы нашего крысиного короля.
– Великий, мы в своем неразумении искали вас для этого! – вскочил Джакомо. – Где эти исчадия прячут детей?
– Я хочу знать для начала, что придумали вы, – серьезно и повелительно сказал Мерлин.
Тогда Игорь кратко изложил свои соображения.
– Крупнейших искажений Сумрака в этой части света мне известно всего три, – поразмыслив, сообщил Мерлин. – Одно недалеко, там, где скрыт «Венец Всего». Другое в землях готов…
Он поднял руку, и прямо в воздухе мерцающими линиями стала рисоваться карта Западного полушария. Весьма архаичная, однако в ней отчетливо угадывались очертания Европы, Африки, Британских островов… Запульсировало яркое пятно на месте Шотландии, появилось второе, еще западнее – третье.
– Искажения роднит меж собой то, что Сила низвергается с первого слоя как будто сквозь воронку, однако, проходя через остальные слои, воронка к концу опять расширяется.
Мерлин прищелкнул пальцами. В воздухе сгустился молочно-белый туман, который объемно изобразил его мысль о движении магической энергии.
– В узкой части проход между слоями наиболее прост и легок.
– Сукин сын! – процедил Теплов и ткнул пальцем в среднюю аномалию. – Это же вблизи Гамельна! Никакие крысы этому клоуну даром не сдались. Он лишь искал повод, чтобы собрать детей, а потом использовать.
– Где находится третье искажение? – Дмитрий приблизил лицо к эфемерной карте.
Ответ он, впрочем, уже знал. Стоило только присмотреться внимательнее, чтобы разглядеть берега Балтийского моря.
– В мое время там обитал народ, прозывавшийся водь, – ответил Мерлин. – Во времена более поздние Иные, что приходили оттуда за упокоением, называли ту землю Ингрией.
– А еще позже – Ингерманландией, – продолжил Дмитрий.
