Александр Нежинский - Братство. Крест и клинок
– На месте? Молодец! Длины, гляжу, хватило. Вот и ладненько, будем крепить…
Георгий, долго примеряясь, высчитывал, на какой высоте мачты фиксировать трос. В геометрии Леша, если честно, был не силен, но ему показалось, что старшой вычисляет угол, который должен был образоваться между двумя точками фиксации. Для чего?
Это он понял буквально через минуту. Трос, затянутый «мертвыми» узлами, звенел, если притронуться к нему рукой, как гитарная струна. Георгий сдернул с себя пояс – не тонкий, для поддержки штанов, а надеваемый поверх боевой, на который навешивались подсумки со снаряжением, а если надо – ножны и кобура с оружием. Захлестнув этот пояс поверх троса, брат обмотал им свою левую руку, а в правую взял клинок.
– Ну, что, Леша, с Богом? Сейчас мы им устроим омовение…
– Чего ждем?
– Да батюшку. Крест в воду трижды погружен должен быть, молитвы все прочитаны, что положено, да в правильном порядке. Сейчас закончит, и… О! Уже!
Алексей заметил, что отец Александр, завершив обряд, отступил на шаг назад и сейчас осеняет их с Георгием широкими взмахами наперсного креста, благословляя. Сама же вода после освящения светилась мягким, едва уловимым жемчужно-серебристым светом.
– Пора!
Георгий, оттолкнувшись ногами, рванулся вперед, скользя по натянутому тросу на ремне. С каждым метром движение его все ускорялось, и, оказавшись над водой, он уже летел, подобно камню из пращи Давида. Взмах руки – и отточенный до бритвенной остроты клинок вонзился в сдерживающий воду пластик. Дальше свое движение Георгий продолжал, снижаясь под углом и вспарывая на своем пути всю протяженность «дна», которое и так уже расходилось под напором рванувшейся вниз воды.
Дождь…Нет – ливень нестерпимой для нечисти благодати ринул вниз, изгоняя и уничтожая призванное извне зло, очищая тела людей и лишая злобные куклы «одушевлявших» их темных сущностей. Волна не поддающихся описанию звуков, издаваемых гибнущей нечистью, ударила по ушам и сменилась тишиной. Впрочем, тишина продлилась недолго – все громче и отчетливее со всех сторон через окончательно развороченную крышу слышались из зала охи, стоны и крики. С уходом одержимости к людям возвращался не только разум, но и боль. Вот теперь-то давали о себе знать полученные ушибы, переломы, порезы и укусы, которые почувствовали разом все, их получившие.
– Ну, что – дело сделано, будем спускаться? – отцепившийся от сослужившей благую службу «тарзанки», Георгий приладил обратно пояс и вполне готов был к дальнейшим действиям.
– По тросу? – такое предположение у отца Александра, на удивление, вызывало не ужас, а чуть ли не энтузиазм.
– Эк вас, батюшка, однако… Надо будет по возвращении, альпинистской подготовкой с вами заняться, что ли! – Георгий смотрел на священника со смесью удивления и восхищения.
– А что, и займемся! Какие мои годы? – батюшка глядел прямо-таки соколом.
– Ну, это попозже. А пока ногами пойдем, нечего впотьмах рисковать без нужды. Я тут где-то лестницу видел… Да вот он – вход!
Вниз спустились и вправду по вполне нормальной лестнице, даже не сильно разрушенной и перекошенной. Видать, осталась со старых еще времен, а не была творением нынешних горе-строителей. Слава богу, что бесноватые на нее не набрели – кто знает, как обернулось бы…
Одержимых внизу больше не было. А были самые обычные парни и девчонки, мокрые, грязные и перепуганные до смерти. Кто-то бегал кругами, ища знакомых, кто-то сидел на полу, переводя дух или баюкая прижатые к груди поврежденные конечности. Кое-кто, очевидно, не до конца придя в себя, вообще ползал на четвереньках, словно разыскивая на полу что-то донельзя важное… Но больше всего, конечно, людей столпилось у выхода. Перепуганная и разозленная толпа всерьез пыталась штурмовать двери, да не тут-то было – «замыкая периметр», Семен и остальные ребята потрудились на совесть. И вот с этим что-то надо было делать, а то того и гляди начнется паника.
– Первый вызывает на связь! Ответьте первому, кто там снаружи живой есть! Первый вызывает…
– Семен на связи! Первый, принимаю громко и четко! Что там у вас?
– Да, похоже, все. Сеня, разблокируй двери, выпускай людей.
– А там, шо – люди?
– Таки да… Сеня!!! Опять расслабился?! Делай, что говорят, а то они стену вынесут. И вот еще что… «Скорые» вызывай, да побольше. Тут им, похоже, работы хватит.
– Понял, будут «скорые». А родную милицию тоже звать?
– Этих не надо – сами приедут. Врачи же и вызовут. А у нас время будет уйти. Так что вскрывай выходы, собирай людей и готовь к отходу. Где, кстати, братья, которые с нами внутри были?
– Ушли вовремя. Вниз – по тросам. А вас, я дико извиняюсь, чего наверх понесло?!
– Потом расскажу. У нас тут дело есть еще. Отбой связи.
– Отбой…
Дело, конечно было, и дело серьезное. Несмотря на творящийся кавардак, нужно было найти черного мага, наверняка уцелевшего. Вот интересно – как на него святая водичка подействовала?
Интерес этот у Алексея пропал моментально – как только он увидел реальный результат взаимодействия освященной по всем правилам воды с телом того, кто пропитался злом, как губка. Нежностью чувств и слабостью желудка Леша не отличался никогда, но тут почувствовал, что еще немного – и его прямо здесь и сейчас вывернет наизнанку. Зрелище собой адепт черной магии и церкви сатаны, господин Джеймс Морт представлял ужасающее и запредельно отвратительное одновременно.
Чернокнижник валялся в луже, погрузившись в нее ровно наполовину, левой частью своего тела. Эта часть исходила сизым то ли дымом, то ли паром, при этом расползаясь на глазах омерзительной слизью. Кое-что, впрочем, рассмотреть было еще можно, но исключительно побарывая отвращение и мощнейшие рвотные позывы. Вместо человеческой ноги у мага теперь имелась козлиная, увенчанная огромным копытом. Рука сменилась на какую-то то ли клешню, то ли лапу насекомого, судорожно скребущую по полу. Лицо, которому тоже досталось изрядно, исходило тягучими нитями слизи, расползаясь и оплывая. Но тем не менее он был еще жив!
– Ответствуй, исчадие тьмы, на мои вопросы! – отец Александр сделал решительный шаг вперед и вытянул наперсный крест в направлении корчащегося у его ног существа. – Где сообщники твои гнусные по злу! Где ведьма Лили? Где логово ваше поганое?
– У-у-уйди! Уйди, жрец распятого! Нет сил – с тобой рядом! – омерзительное нечто, еще недавно бывшее гордым слугой тьмы, сотрясалось такими судорогами, что могло, того и гляди, развалиться. К угробившей его благодати святой воды добавилась сила Креста и присутствие священника, вызывая совершенно нестерпимые уже муки.
– То ли еще будет! – в голосе Георгия плескался прямо-таки океан злорадства, за которое он тут же удостоился укоризненного взгляда священника. – На вопросы отвечай, уродище! А то мы сейчас еще молитвы читать начнем, так тебе совсем хорошо станет!
– Сме-е-ерть…
– Чи-и-иво? Это ты грозишь нам, что ли!?
– Дай мне смерть! Быструю. Тогда узнаешь, что хочешь.
– Дам! – Георгий вынул из ножен клинок и демонстративно выставил перед собой. – Говори!
Расплывающееся в слизь существо на мгновение замерло, словно взывая к кому-то, а потом раздался голос. И все собравшиеся сразу поняли – чей…
– Мы закончим там, где все началось! Идите туда, где ждет вас огонь, боль и смерть! – высокий женский голос, вне всякого сомнения, принадлежащий Лили Кейн, был холодным и бесстрастным, даже обещая кары и беды. – Можете искать меня, можете бежать… Я сама найду вас, и бог ваш вас не спасет!
На этом «передача сообщения», как видно, закончилась. Морт снова превратился в скрюченный болью комок непонятно чего. Связных звуков его трансформирующееся горло издавать уже не могло – существо только хрипело и булькало. А спустя секунду сверкающий взмах серебряного кинжала оборвал агонию, отправив черную душу в заждавшийся ее ад. Тело же растеклось слизью за считанные минуты…
– Найдет она нас… Как же, испугались! «Найду, убью, и Бог не спасет» – где-то я это уже слышал. Раз сто, наверное. И ничего, пережил как-то… – Георгий, оттирая клинок от гнуси, ворчал неудовлетворенно. Он явно ожидал узнать побольше. – «Там, где все началось…» – это-то что значит?
– Есть у меня догадка… На базе поделюсь, – Алексей действительно думал, что знает, что именно имела в виду ведьма и где им предстоит встретиться.
– Ну, раз такое дело, то по коням! – удовлетворившись, наконец, чистотой кинжала, Георгий вбросил его в ножны. – Вон, сирены слышны уже, сейчас тут такое начнется! Не знаю, как у кого, а у меня что-то сегодня никакого желания на дурные вопросы отвечать не имеется!
* * *– С-к-к-о-оты! Суки брехливые! Твари продажные! Пра-а-аститутки журнашлюшные! Да что б им… Да я б… – бранное красноречие било из Алексея фонтаном, не перерастая в отборные матерные тирады исключительно в силу того, где именно происходил разговор и кто был собеседником.
