Джессика Броуди - Не вспомню
– Алло!
До чего же успокаивающе он на меня действует!
– Коуди! – говорю я, все еще хлюпая носом. – Это я. И мне нужна твоя помощь.
Ответом мне поначалу служит лишь молчание, а потом удивленное:
– Как, уже?
Я ухитряюсь выдавить слабый и усталый смешок.
– Возникла большая проблема. Кто-то… – Я недолго подбираю подходящее слово, потому что оно приходит ко мне само за долю секунды, стоит вспомнить, с кем я веду беседу. – Кто-то похитил Дзена.
– Что? – У Коуди вырывается нечто похожее на визг.
– Не мог бы ты встретиться со мной? – с мольбой спрашиваю я.
Коуди вздыхает:
– Ладно. Скажи только, где ты находишься.
Потом шаг за шагом он объясняет, как пользоваться встроенным в телефон устройством Джи-пи-эс, чтобы определить свои координаты.
– Хорошо, – говорит он после того, как мы ухитряемся вычислить, что я всего примерно в трех милях от городка под названием Бейкерсфилд. – Туда я смогу добраться поездом. Постараюсь сесть на ближайший. Жди меня в кафе рядом с вокзалом через два часа.
– Договорились, – отвечаю я. – Только у меня к тебе еще одна просьба.
– Какая?
– Захвати свой портативный компьютер. Мне нужно с твоей помощью найти адрес одной очень засекреченной компании.
Я слышу его приглушенный смех и воображаю, как он закатывает при этом глаза, а в трубке улавливаю бормотание:
– Черт меня дернул раньше времени уехать из того научного лагеря!
Глава 34
Поиск вслепую
В моем распоряжении нет ничего, чтобы уберечься от пристальных взглядов и назойливого любопытства, а потому я выбираю столик в самом дальнем углу, опускаю челку на лицо и наклоняю голову, чтобы ни с кем не встречаться глазами.
Сейчас совсем ни к чему, чтобы меня снова узнали (или тем более сфотографировали). Дважды, когда это случалось в прошлом, те жуткие люди в черном непостижимым образом оказывались рядом со мной почти мгновенно.
Когда я вышла из придорожного кафе и рядом возникла толпа фотографов и телевизионщиков, я заметила мужчину со шрамом, и мне сразу пришла в голову мысль о бегстве. А несколько часов назад на заправочной станции эти двое появились словно ниоткуда, стоило молодой женщине снять меня на мобильник.
Вспомнив об этом, я вытаскиваю из кармана сотовый телефон, который украл для меня Коуди, и кладу на стол перед собой, на случай, если ему вздумается позвонить, потом достаю из-под майки медальон.
Я держу свой талисман в форме сердца на ладони, а пальцем другой руки осторожно провожу по застежке и по чуть выпуклой поверхности, где запечатлен символ – бесконечный узел. Потом так же нежно прикасаюсь к гравировке на обратной стороне: «С + Д = 1609».
Теперь я точно знаю, что буквы означают имена Сейрафина и Дзен, а 1609 – ссылка на стихи. Наши стихи.
Это сонет номер 116, впервые опубликованный в 1609 году.
Дзен сказал, что он был моим любимым. И сейчас у меня не возникает даже вопроса, почему.
Потому что он повествует о нас.
Но хотя отдельные фрагменты мозаики постепенно встают на место, остаются важные вопросы, на которые я не нахожу ответов. Например, почему именно год написания сонета Дзен попросил выгравировать на задней крышке медальона? Почему не цифру 116 по названию произведения, – которая послужила бы куда как более прямой ссылкой на него?
Что связывает год первой публикации стихов с событиями в нашей жизни?
Несмотря на то что мне много удалось узнать, инстинкт подсказывает, что я вижу все еще не полную картину. По-прежнему отсутствует какая-то важная ее часть, и, возможно, далеко не одна.
Сейчас меня тревожит перспектива так никогда и не найти недостающие элементы.
Есть вероятность, что я так и останусь с незавершенной историей своей жизни и пустым медальоном.
Я снова нащупываю застежку и готова раскрыть медальон, чтобы взглянуть на незаполненную выемку внутри, когда слышу приближающиеся шаги. Подняв взгляд, я вижу перед собой Коуди. Поспешно сунув подвеску под майку, я вскакиваю и порывистым движением обвиваю руками его шею.
– О, как я рада, что ты пришел! – восклицаю я. – Спасибо, что откликнулся на мою просьбу!
Все это становится для него полнейшей неожиданностью. Он всем телом каменеет в моих объятиях, а сам лишь неуклюже похлопывает меня по спине, дожидаясь, чтобы я отпустила его.
– Как ты сумел вырваться из дома? – спрашиваю я.
Коуди небрежно передергивает плечами, всем видом показывая, что это оказалось совсем просто.
– Я добился помилования и убедил их отпустить меня в гости к Маркусу с ночевкой.
Потом он большим пальцем указывает себе за спину.
– А где машина Тревора? Я не заметил ее на стоянке.
Я хмурюсь, вновь ощущая чувство вины.
– Прости, Коуди. Мне пришлось ее бросить.
– Где?
– На заправке.
Коуди сосредоточенно морщит лоб.
– Думаешь, у тебя будут из-за этого неприятности? – взволнованно спрашиваю я.
Он качает головой.
– Сильно в этом сомневаюсь. Тревор ведь понятия не имеет, что это я стырил у него ключи. К тому же полиция скоро ее там найдет. Вполне возможно, что автомобиль вернут в Уэллс Грик, прежде чем хозяин вообще хватится его.
Коуди кивает в сторону стойки с кассой.
– Хочешь попить что-нибудь?
Несколько успокоившись, я снова усаживаюсь на место.
– Да, пожалуй.
– Чего ты хочешь?
– Закажи для меня сам, – прошу я.
– Нет проблем. – Он направляется в сторону стойки, но почти сразу возвращается. – Чуть не забыл. Вот, захватил специально для тебя. – И он вытаскивает из своего рюкзака знакомую сине-белую бейсболку Скотта и отдает ее мне.
Я издаю протяжный вздох облегчения и натягиваю головной убор как можно глубже, низко опустив козырек. При этом я сразу чувствую себя в гораздо большей безопасности, чем прежде. Словно это не просто спортивная шапочка, а надежная броня, защищающая меня от грубого вторжения из внешнего мира, населенного сплошь людьми, которые носят при себе фотоаппараты.
– Спасибо, – снова повторяю я.
– Так и думал, что она может тебе пригодиться. Твое фото снова показывали сегодня во всех выпусках новостей.
Уютное чувство безопасности и покоя мгновенно улетучивается, а сердцебиение ускоряется.
– Что?
– Что слышала, – говорит Коуди и указывает на телевизор, подвешенный почти под потолком в дальнем от нас углу помещения. – Социальная служба выпустила специальный бюллетень для прессы. Теперь тебя повсюду разыскивают.
Я в изумлении качаю головой, глядя на телевизионный экран. Коуди все описал верно. Я вижу собственное лицо, занимающее половину изображения. Это тот же снимок, который показывали сразу после крушения, когда я еще лежала в больнице. Словно за это время ничего не изменилось.
Коуди уходит за напитками, а я продолжаю смотреть телевизор. Звук приглушен, но внизу экрана пробегают строчкой слова:
Джейн Доу, известная также под именем Вайолет, единственная, кто выжил при крушении рейса номер 121 компании «Фридом эйрлайнз», пропала нынешним утром из дома приютившей ее семьи. Наши источники полагают, что она могла совершить побег, но это пока ничем не подтвержденная версия. В своем заявлении для прессы социальная служба уведомила, что шестнадцатилетняя девушка может находиться в опасности, поскольку к ней до сих пор не вернулась память. Полиция Калифорнии начала операцию по розыску пропавшей, и мы просим всех, кто располагает любой информацией о ней, позвонить по телефону, указанному ниже.
Когда вникаю в смысл текста, мой мозг начинает лихорадочно работать.
Социальная служба – это та организация, которая направила меня жить с Карлсонами. Могут они работать на «Диотех»? Могут ли быть соучастниками?
Нет. Это невозможно. В таком случае они попросту передали бы меня в руки людей из «Диотеха», как только подняли из океана, а не стали бы подыскивать приемную семью.
Так что никакой связи между ними нет.
Но если прибавить калифорнийскую полицию, то уже три группы людей активно меня ищут.
Неужели ситуация может еще более усложниться?
Через несколько минут Коуди возвращается с двумя большими бумажными стаканами, от которых исходит парок. Один из них он подталкивает по гладкой поверхности стола, и он скользит в мою сторону. Я берусь за него и принюхиваюсь. От напитка исходит сладкий и пряный аромат.
– Что это? – спрашиваю я.
– Чаи ти латте[7], – отвечает Коуди. – Любимый чай моей мамочки. И почти все девчонки в школе без ума от него. Вот я и подумал, что это будет в самый раз для чувихи.
– Для какой такой чувихи? – Это слово мне незнакомо.
– Извини. Для молодой особы женского пола, – поправляется Коуди, причем произносит фразу таким тоном, что невольно вызывает у меня смех.
