Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1
Слушая Дормидорфа, мы не заметили, как пролетело время. К действительности нас вернул стук в дверь. Это Корнезар возвратился с совета. Он воодушевлённо сообщил нам то, что мы и без него уже прекрасно знали о завтрашнем продолжении похода. Видно было невооружённым глазом, что он рад и горд собой. Его так и подмывало рассказать нам гораздо больше, но пока этого никак нельзя было делать в целях конспирации. «Сегодня всем просто необходимо хорошенько выспаться, ибо впереди нас ждут величайшие дела», – с этими словами он, скромно попрощавшись, удалился к себе. Наверное, пошёл отчитываться перед строгим вороном.
Мы же преспокойненько расселись вокруг стола, собираясь поужинать, обсудить последние новости и расспросить Дормидорфа о Подземном городе. Но дед и сам знал не очень много. Вдруг дотошный Юриник совершенно некстати припомнил о том самом нелицеприятном разговоре, закончить который нам так и не удалось, ибо помешал неожиданный приход домового.
Конечно, мне ничего другого не оставалось, как во всём сознаться и покаяться. Пришлось рассказать им о том, каким образом ко мне попала эта редкостная штуковина, которую дед Дормидорф упрямо продолжал называть каверзой. К моему искреннему удивлению и радости, никто не обиделся и не рассердился на меня, а даже наоборот – все принялись смеяться, вспоминая в деталях произошедшее с вороном и Корнезаром. Когда же дело дошло до Юриника, то он сам очень остроумно описал свои ощущения, эмоции и мысли по этому поводу.
Пробовать сегодня каверзу в действии ни на ком больше не решились. Как только Юриник ни уговаривал, добровольцев почему-то не нашлось. Тогда он выказал робкое желание испробовать её на домовом, на что отважный Дорокорн, по наитию души взваливший на себя обязанность по защите Мокси, негодующе заявил, что этому не бывать. При этом предупреждающе пригрозил Юринику своим здоровущим указательным пальцем. Этим пальцем впору было чертей в церквях глушить в лунную ночь, а не скромно и укоризненно покачивать перед носом собеседника. Или запросто пугать непослушных детей перед сном, но только осторожно, чтобы не нанести ненароком сильнейшей душевной травмы, испугав до полусмерти.
Дорокорна явно понесло:
– Как же тебе, любезный наш Юриник, не стыдно? Очень хочется вспомнить добрым словом твоих родителей, вложивших душу в твоё воспитание! Позволь поинтересоваться, зачем ты постоянно так и норовишь обидеть нашего премилого Максимилиашу, этого на редкость славного во всех отношениях и покладистого парня? Ну, хотя бы вспомни, сколько раз он уже помогал нам. С риском для жизни, между прочим, но всё равно помогал! А ты…
Юриник, чуть не подавившись от такой неслыханной наглости, на одном дыхании выпалил:
– Ну да, ну да, помогал! И с каким ещё огромным риском для жизни! Только с риском для моей жизни, а не своей! Ты по простоте душевной или по какой-то иной причине не учёл это и забыл упомянуть? Вполне вероятно, что его драгоценной жизни и вообще ничего не может угрожать! Вдруг он бессмертный! И спрячь эту свою кожаную дубинку, а то меня каждый раз мороз по коже пробирает от ужаса, когда ты ей размахиваешь туда-сюда, туда-сюда перед моим лицом! Я, видишь ли, вовсе не хочу стать калекой в самом расцвете сил по твоей милости.
Полностью игнорируя замечание друга, кстати, не совсем лишённое справедливости и здравого смысла, Дорокорн продолжал как ни в чём не бывало и всё так же грозя пальцем:
– Смотри, Юриник, допрыгаешься ты у меня! Расскажу я домовому о твоих коварных намерениях! Ох, расскажу, как пить дать! Как ты думаешь, понравится это ему или нет? А вот тебе это точно придётся по нраву, ты после этого так возрадуешься!
– Правильно ты говоришь, Дорокоша. Думаю, даже наверняка уверен, что он будет в неописуемом восторге! Он будет рад и счастлив от подвернувшейся ему неимоверной удачи. Это же такая редкая возможность – стать первым героем-домовым, которого удостоили великой чести испытания волшебной вещицей! Каверзу просто так на дороге не подберёшь! – на полном серьёзе отвечал Юриник.
В ответ Дорокорн предложил ему с загадочной улыбкой:
– А давай спросим его самого? Ты ведь не хотел опробовать каверзу на домовике без его согласия? И не ради сведения личных счётов за недавнее столкновение со стенкой так страстно желал экспериментировать?
Юриник сделал круглые глаза и заявил:
– Конечно же, нет! Хм, гм… Ну, как ты мог обо мне такое подумать? Да чтоб я – и без спроса? Это, конечно же, недопустимо! А про счёты я вообще молчу! Я уже давно позабыл об этом, по простоте душевной!
Надо же, в голове не укладывается, да я лучше руку дам ему отрубить, чем позволю себе мстить!
Юриник был раздосадован, но, быстро взяв себя в руки, сходу поддержал предложение друга и согласился с ним. Это как раз и было несколько странно и так не похоже на маэстро Юриника. Закрадывались сильные сомнения в искренности его слов и намерений. Лично мне показалось, что на самом деле он рассчитывал сделать с нашим домовиком с помощью этой каверзы что-то не совсем приличное и тем самым отплатить ему за все предыдущие издевательства. Просто Юриник быстро смекнул, что его раскусили, и на ходу придумал новый план, которому теперь упорно и следовал. Вряд ли он так запросто смог бы отказаться от такой желанной и, главное, близкой возможности отомстить сполна и даже впрок.
Снова вызвали Максимку и вкратце изложили ему суть дела. Он нерешительно мялся с ноги на ногу, как кисейная барышня перед ложем холостяка, вроде бы и не отказываясь, но и не давая своего окончательного согласия. У нас возникло ощущение, что он, в принципе, не против, но ещё немножко колеблется. Ему, сердешному, требуется какой-то, пусть даже самый небольшой толчок или импульс, а лучше стимул. И тогда дело будет в шляпе.
Юриник, как я уже говорил, давно понял, что сейчас было бы совсем неплохо разом рассчитаться с домовым за всё былое. Потому он и заливался, словно лесной соловей в душную майскую ночь, просто из кожи вон лез, красноречиво расписывая все прелести задуманного им предприятия, лишь бы только убедить Максимку попробовать на себе действие каверзы. И вот уже почти соглашаясь, несколько растерянный и ошарашенный от многообещающего шквала радужных перспектив, обрушенных на него Юриником, вдруг ставшим таким милым и заботливым, домовик в последней слабой попытке отдалить своё окончательное согласие робко просит дать ему хоть на мгновенье посмотреть на эту каверзу. Хоть разочек прикоснуться к этакой удивительной драгоценности.
По настоятельной просьбе сгорающего от жгучего нетерпения Юриника, до невозможности обрадованного тем, что рыбка наконец-то заглотила наживку, я протянул каверзу домовому, держа её на открытой ладони. Максимилиан очень аккуратно взял карточку дрожащими ручонками, ничем не выдавая своих истинных коварных намерений. Даже глазом не моргнул, хитрюга мохнатая! Только внимательно посмотрел на Юриника своими невинными карими глазами и здесь же, по всем правилам искусства, перенёс свой взгляд на каверзу.
Выходит, изворотливый домовик успешно всё подслушал и запомнил, а наивно считавшего себя проницательным Юриника он сразу раскусил, как сопливого мальчишку. И мало того что раскусил, так ещё и обвёл вокруг своего короткого и волосатого пальца на потеху Дорокорну, который, вполне может быть, и подыграл домовому в этом. Юриник же, простофиля, слишком поздно смекнул, что к чему. Момент, когда положение ещё можно было спасти, был безвозвратно упущен. Он обречённо протяжно и жалобно застонал и резко, почти мгновенно переменился в лице, прекрасно понимая, что с ним сейчас будет. Догадался и о том, что при всём своём желании просто-напросто не успевает что-либо предпринять, дабы спасти ситуацию. Раздосадованный Юриник кинулся к Максимке с вытянутой вперёд рукой и заорал благим матом, скороговоркой, в тщетной попытке остановить неизбежное:
– Не сметь трогать её! Меня! Отойди-и-и! Брось, брось сейчас же, кому говорю… бро-ось!
Домовой всё правильно рассчитал. С деланным сожалением, закусив нижнюю губу и строя всякие трагичные и прискорбные рожицы, он принялся старательно гнуть каверзу в разные стороны, при этом радостно хихикая и поблёскивая левым глазом. Начавший менять свои обычные формы и размеры Юриник только и успел выкрикнуть, захлёбываясь и булькая:
– Её… моё…!
Что тут началось! Уму непостижимо! Мало того что его голова выделывала небывалые кренделя и фортели, так он ещё и пытался при этом что-то сказать, но вместо этого раздавались нечленораздельные невнятные завывания и улюлюканья, как будто кто-то немилосердно измывался над заезженной пластинкой. В добавление ко всему Юриник приплясывал на месте, выкидывая неописуемые коленца и замысловатые па. При этом он пытался собрать воедино свою непослушную и совершенно вышедшую из-под контроля буйную голову, безуспешно стараясь вернуть её обратно в первозданное состояние судорожным сжиманием обеими руками. Хоть и длилось всё это действо всего несколько секунд, но нам, невольным зрителям, оказалось вполне достаточно и этого, чтобы едва не умереть со смеху.
