Дмитрий Галантэ - Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1
Бывало, настолько увлечёшься оправданием себя любимого, пытаясь аргументировать какие-нибудь нелицеприятные поступки, что в какой-то момент начинаешь совершенно искренне верить в это, досадовать и возмущаться на только что самим выдуманные обстоятельства. Как я понимаю, эта убедительная искренность и заставляла слушателей верить и сострадать мне. Не скажу, что всегда, но довольно часто. Глядишь, и вот уже мы вместе негодуем и досадуем, стараясь найти выход из создавшегося трагичного положения.
Продолжавший снимать с себя для просушки на палящем солнце мокрую одежду Корнезар уже дошёл до обуви. Оказалось, что у него в сапоги были вделаны ножны, чего мы раньше не заметили. И в них торчали два тонких длинных ножа со странными ручками, по одному в каждом сапоге. Необычность этих ручек заключалась в том, что при длине лезвия около сорока сантиметров, а ручек около двадцати общая длина ножа могла варьироваться от сорока до шестидесяти сантиметров, что было очень даже удобно. Достигалось это благодаря ручкам, которые, как у ножа-бабочки, делились вдоль пополам и, раздвигаясь в разные стороны, опускались вниз. Если держать кинжал остриём к земле, то ручки, опускаясь, закрывали собой половину лезвия. В укороченном виде нож легко помещался в ножнах, а при необходимости легко извлекался оттуда и увеличивался аж в полтора раза, превращаясь в серьёзное оружие. Впоследствии оказалось, что Корнезар очень неплохо владеет этим оружием, да к тому же умеет метать ножи на приличное расстояние. А с виду такой щупленький да слабенький! Интересно, какие ещё сюрпризы нам заготовлены впереди?
Первый сюрприз был в виде небольшого отряда людей на правом берегу, вооружённых до зубов. Корнезар показал им знак рукой, на который они ответили.
– Люди из племени амекари! Поджидают, бесовское племя, – пояснил он, кивнув в их сторону. – Дальше нам с ними идти километров пять вглубь леса, там у них селение. Будьте осторожны, эти люди самолюбивы и заносчивы. Они считают себя самыми достойными из людей и готовы на всё, чтобы убедить в этом других. У них в племени культ денег и материальных ценностей. А сами-то, недоумки, ха-ха-ха, не понимают, что это и есть одно из их слабых мест. Это пристрастие рано или поздно обязательно окажет им медвежью услугу. При наличии такой прекрасной универсальной слабости ничего другого и не надо. Они уже обречены, ха-ха-ха, на этом-то мы и сыграем, как маэстро на скрипке, только немного позже. Я давно точу на них зуб, напыщенные и раздутые олигофрены! А их главарь – рожа такая, прямо кирпича просит – просто одержим манией величия и всякими глобальными идеями во славу процветания, величия и национальной безопасности своего ущербного народца. Банда разбойников, потомки отбросов со всего света. Прямо с души воротит, но надо взять себя в руки, выглядеть любезно и вести переговоры достойно.
Он закончил свою речь и с омерзением сплюнул в реку, пренебрежительно приподняв верхнюю губу, словно хищно оскалившись на недостойных амекари. Мы с интересом наблюдали за разговорившимся Корнезаром. Видимо, верным было наше предположение, что он лишь притворяется простачком, а на самом деле гораздо умнее и хитрее. Вон как разложил амекари по полочкам, просто загляденье.
Это был пограничный отряд. Нам выделили пятерых человек для сопровождения. Как мы поняли потом, именно для сопровождения, а не из вежливости и не для охраны, чтобы ни на минуту не оставлять нас на своей территории без присмотра. Что ж, может быть, оно и правильно.
Дормидорф, пока мы шли по тропе, шёпотом поведал мне историю этого племени. Дед уже давно слышал о нём, но видел людей из этого прославленного племени впервые. Вот вкратце тот рассказ:
– Когда-то давно небольшие шайки, промышлявшие в округе тёмными делами, решили объединиться в большую банду, которую потом стали называть племенем. Так проще было выжить и угрожать другим нападением или расправой. Распределили обязанности. Кто занимался неприкрытой агрессией, кто прикрытой, завуалированной под всякие миролюбивые дела. Остальные охотой, земледелием, предотвращением набегов извне, в общем, кто чем. В случае необходимости все объединялись и начинали заниматься вовсе не сельскохозяйственной деятельностью, а войнами. Или подстрекательством к этому других. Воевали амекари всегда на чужих территориях и грабили уже по-крупному, с размахом, прикрываясь, по своему обыкновению, мирными и добропорядочными целями. Но тем, на кого была направлена их агрессия, от этого было не легче. Опыт воссоединения оказался вполне успешным, они выбрали главу племени и беспрекословно подчиняются его воле, даже если его приказы откровенно глупы. Да и сам он достойный экспонат и яркий представитель завсегдатаев жёлтого дома. Дома, где собираются люди, объединённые общими интересами в виде всевозможных психических расстройств.
Я подумал: «Надо же, что получается! Сообщество шаек амекари, а если использовать аббревиатуру, получится прямо, как у нас. Нужно будет подбросить местным эту идейку из трёх букв, она им понравится. Оказывается, нынче не только в каждой семье и каждом коллективе есть свой главный олигофрен, но и в каждом мире есть своя страна чудаков».
За час с небольшим мы успешно преодолели расстояние от реки до посёлка. Наши сопровождающие сдали нас с рук на руки другим сопровождающим, ещё более важным от сознания собственного величия, а сами ушли обратно к реке.
Посёлок был большим, но не очень чистым, особенно по сравнению с тем прекрасным поселением, откуда мы с дедом начали своё путешествие. Нас привели к огромному дому, очень похожему на гостиницу, и расселили по номерам. По нашей настоятельной просьбе расселили именно так, как мы жили в таверне. Интересно, а есть ли здесь свой домовой? И если да, то я искренне надеюсь, что он не увяжется за нами, ибо пережить двух домовиков нам вряд ли удастся, особенно Юринику. А ещё очень хотелось бы, чтобы они не передрались друг с другом, не поделив чего-нибудь, например, пряники.
Корнезар уже успел куда-то намылиться, а нам настоятельно посоветовал никуда не выходить. По крайней мере, до его скорого возвращения. На наш вопрос, куда он собрался, отвечал, что ему нужно встретиться с кем-то для крайне важного разговора, после чего мы сможем продолжить наше путешествие. Нам кровь из носа необходимо было узнать, что это за важный разговор. Надо срочно уговорить Моксю тайно отправиться с Корнезаром.
Мы собрались в нашей с Дормидорфом комнате и с превеликим трудом вызвали домового из моей трубки. Этот обормот, скорее всего, всё слышал и набивал себе цену или вредничал, потому что был не в духе. А очень возможно, и просто ленился, думая: позовут-позовут и отвалятся по-хорошему. Но нет, он просчитался, пришлось выходить. Недовольный взъерошенный шишок явился не запылился, вывалившись из самого дальнего угла. И пошёл ходить вразвалочку кругами, громко шаркая, ссутулившись и скукожившись, словно древний поношенный башмак, держа руки сомкнутыми за спиной, весь хмурый и ненастный. Домовик всем своим видом показывал, как ему сейчас тягостно и муторно на душе. Впору хоть в гроб ложиться, а мы тут со своими просьбами! Шли бы мы лучше все лесом быстрыми шагами! Но после долгих и нудных уговоров он наконец дал своё высочайшее согласие.
Решающим аргументом был, как всегда, заветный пакетик с пряниками. Мы ловко подкараулили Корнезара в коридоре, когда тот, торопясь на встречу, мчался на полных парах. Дорокорн, случайно оступившись, нечаянно схватился за отворот его плаща и оторвал одну из пуговиц. Пуговица покатилась своей дорогой, а Дорокорн повис на Корнезаре, который в бесполезной попытке поддержать крупное тельце так поднатужился, что покраснел, как спелый помидор, и весь затрещал по швам. Очень смутившись, он принялся искать свою родную пуговицу, но нигде не мог найти её, так как домовой, сделавшись невидимым, уже давно её умыкнул и сунул в карман Дорокорна. Ну, подумаешь, закатилась куда-нибудь, разве это беда? Пустяки, просто придётся пришивать другую пуговицу. На счастье у него, запасливого Дорокорна, имеется таковая. Прямо специально для подобного случая хранилась! А вот и иголочка с ниточкой за отворотом воротника. Не подобает такому человеку, как Корнезар, расхаживать оборвышем по посёлку, неприлично это! Корнезар был вынужден согласиться. А какой же умелец этот Дорокорн, как быстро и сноровисто пришил он новую пуговку на место оторванной, красота!
* * *Глава 12
Проказы домового. Амекарцы
Нам ничего не оставалось, как терпеливо ждать возвращения Мокси и Корнезара. Юриник, чтобы скрасить вынужденное ожидание, решился поведать нам о том, что случилось с ним на плоту. Но, хитрец, начал издалека, обратившись к деду с невинным вопросом:
