Андрей Посняков - Семейное дело
— Которого, если помните, тоже тут нашли, — брякнул физрук.
— Что значит «тоже»? — спросил бухгалтер.
— Ну, как Губина, — напомнил физрук. — Юрий Дмитриевич ведь на рабочем месте, можно сказать…
— А надо ли говорить? — нервно спросила трудовичка.
И выпила.
Почему-то — водки.
— Нет, наверное, говорить не стоило, — согласилась с Елизаветой Карловной завуч «той» школы.
И все вдруг замолчали, сообразив, что шутят, выпивают и закусывают в том самом месте, где в течение нескольких дней образовались два трупа.
— Может, по домам? — неуверенно предложила англичанка «той» школы.
— Пожалуй, — согласилась Лера, которой предстояло возвращаться в дом, рядом с которым также недавно нашли убитую старуху.
— Мы проводим, — взвились мужчины…
И разом замолчали.
Потому что вылетело со страшным грохотом одно из окон музея, и ночную тишину разорвала громкая ругань покинувшего храм искусств посетителя.
Или налётчика.
Или вора…
* * *«Спящий! Надеюсь, ты понимаешь, как сильно они тебя дискредитируют? Надеюсь, хотя бы в одном из своих снов ты поймёшь тот кошмар, который создал, и…»
Хотите — верьте, хотите — нет, но Пётр Бруджа, живущий на свете, точнее, в ночи, вот уже вторую сотню лет, впервые обращался к Создателю всего сущего — именно им считали Спящего представители древних рас. Не звал он Спящего в далёком прошлом, когда их логово подверглось нападению конкурентов: пришлым Луминарам понравился облюбованный Свеном Бруджей Копенгаген, и они устроили жестокую бойню, в которой Пётр, бывший тогда совсем подростком, уцелел чудом. Не обращался он к Спящему и пятьюдесятью годами позже, когда случайно оказался в Мадриде во время очередного «похода очищения» Тёмного Двора. Тогда беспощадные гарки практически полностью зачистили город от кровососов, но Петру вновь повезло. И, даже потеряв отца, Бруджа не просил Спящего о милости — стиснул зубы и искал, не полагаясь на ненужные молитвы, но…
Но Шапка вампира достал.
Завладеть его мозгом — если эту субстанцию можно так назвать — оказалось легко, но управлять ею — адски трудно. Татуированный кретин ухитрялся не слушать команд, даже находясь под полным ментальным контролем! Пётр шептал: «Направо», дикарь тащился налево. Или вообще останавливался. Или принимался храпеть, потому что организм, не получая распоряжений от примитивного мозга, решал, что все вокруг уснули, и тоже засыпал.
Приходилось ментально посылать дикарю образ будильника…
«Спящий, за что?!»
Пётр, разумеется, слышал всевозможные истории о Красных Шапках, представлял, с кем предстоит иметь дело, однако реальность превзошла его ожидания.
Путь до архива занял сорок четыре минуты. Изначально Бруджа планировал собрать дикарю нужный комплект документов, а после гипнозом вложить в его голову понимание, что тот проделал всё сам, но теперь понял, что не справится. Мозг Шапки с интересом разглядывал посылаемые ментальные образы, но в себя не впитывал, отторгал. И с любопытством ждал «продолжения кино». Возможно, проблема заключалась в размерах оперативной памяти, но разбираться с этим Петру было некогда.
«Ладно, дерево, дальше сам!»
Заведя Газона в подвал, вампир снял воздействие, и Шапка тут же вздрогнул:
— Где?!
Огляделся, слегка присев, не нашёл ничего опасного, достал план, тщательно прочитал номер нужной комнаты, поднял глаза и несколько секунд изумлённо таращился на нужные цифры, резюмировав увиденное коротко:
— Ну, я, мля, в натуре, гений.
На что вампир отозвался тихим стоном.
— В натуре, бегом всё нашёл в темноте, как следопыт какой. Чисто гений…
Похвалив себя ещё раза четыре, Газон вошёл в комнату, открыл положенный шкаф и деловито переложил в мешок все указанные папки. В том числе — ту, которую подложил Бруджа.
— И ни одного банкнота, — резюмировал дикарь, закончив сборы. — Очень из-за этого мне противно и скучно.
На всякий случай оглядел соседние полки, убедился, что пачек с наличными нет и там, обругал всех и двинул на выход.
Пётр вздохнул вторично. На сей раз — с облегчением. Но подопечного не бросил, поскольку уже понял, что выполненным дело будет считаться только в тот момент, когда Шапка отдаст добычу шасу. И ни секундой ранее.
Почему?
Да потому, что…
— Так, мля, раз тут нет денег, может, тут есть побрякушки?
И кровосос издал третий стон.
Газон же выбрался из подвала, поправил на плече тяжёлый груз и по-хозяйски прошёлся по ближайшему залу, придирчиво разглядывая выставленные в витринах экспонаты.
— Документы? Мура, у меня таких целый мешок, мля, только спину оттягивают. Сабелька древняя? Видели бы вы мой ятаган, придурки! Фотография? Себе оставьте. А вот это… — Внимание дикаря привлёк орден святого Владимира, выставленный в зале XIX века. — Какая занятная цацка…
«Хватит!»
Бруджа, разумеется, не хотел и не собирался открывать себя Шапке, а через него — шасу. Не хотел. Не собирался. Однако вампир прекрасно понимал, к чему приведёт желание дикаря схватить понравившуюся «цацку»: сработает сигнализация, примчится полиция, и в лучшем случае обладатель красной банданы просто удерёт, вереща на всю округу, а челы узнают о краже. В худшем же случае полицейские возьмут дикаря с поличным, через него выйдут на шаса, и Кумару ничего не останется, как позвать на помощь Тёмный Двор. И ему, гордому Петру Брудже, придётся уносить ноги, как в далёком двадцатом.
— Какая занятная цацка…
— Уа-уррр!
Разумеется, вампир не перенёс в этот зал здоровенное чучело лося, которое напугало Шапку в начале рейда. Он скопировал — причём довольно удачно — визуальный образ рогатого монстра, придал иллюзии движение и голос и бросил в «атаку».
Взбешённый кровосос всё ещё не понимал, с кем имеет дело.
— Уа-уррр!
— Мля-я-я-я-я-я…
Изданный Газоном вопль потряс музейные стены, а с окном расправилось дикарское тело.
Перепуганный Шапка вихрем пролетел мимо ошарашенного Петра, вынес стекло, рухнул на газон, тут же вскочил и, не помня себя, бросился прочь.
«Кажется я перестарался…»
* * *Изо рта бравого физрука вывалился недоеденный пирожок.
— Кто это?
— Куда?!
— Милиция!
— Не милиция, а полиция!
— Ловите!
Первой, к чести школы № 6, среагировала «та» завуч. Она опомнилась в тот момент, когда Газон преодолел примерно половину пути до ограды, вложила в рот что-то пластмассовое и засвистела так, что у Леры заложило уши.
— Ловите хулигана!
— Это вор…
— Ловите вора!
И «дозор» пришёл в движение.
Первым с места сорвался физрук — как-никак мастер спорта по гребле, — стартовал он с высокого, однако это не помешало ему почти перехватить несущегося к спасительной калитке дикаря.
— Мля!
Шапка вовремя увидел опасность и заложил вираж, уходя от преподавателя «нашей» школы по дуге.
— Не уйдёшь! — прорычал в азарте «тот» историк, припустивший чуть позже физрука и потому успевший вовремя сменить курс. — Не уйдёшь!
Историк был хлипким и в очках, однако немного водки, женщины в качестве зрителей и внезапно пробудившийся азарт сделали своё дело — историк бросился в атаку, напоминая самому себе то ли казацкую лаву, то ли бесстрашных чудо-богатырей Суворова.
— Не уйдёшь!
Газон понял, что до ограды-то он добежит, а вот дальше точно не успеет, и вновь свернул.
— Ха! Ха! Ха! — Потому что свернул перепуганный Шапка точно на физрука. — Ха! Ха! Ха!!
Но радовался мужчина напрасно, потому что в следующий момент прижатый к стене дикарь наглядно продемонстрировал физруку превосходство практического опыта уличных драк перед достижениями в академическом виде спорта.
— На!
На выдохе. Резко. И даже не снимая с плеча мешок.
Газон остановился как вкопанный и буквально насадил на кулак не ожидавшего подобной подлости физрука.
— Ух!
«Наш» учитель обрушился на жухлую траву и принялся ловить ртом воздух.
— А-а-а-а!
«Их» историк видел, чем закончилось столкновение с грабителем мастера спорта, попытался остановиться, но, в силу учёности не в том предмете, не преуспел и потому на последнем шаге заголосил:
— А-а-а-а…
Прекрасно понимая, что его ожидает.
— На!
Поскольку скорость второй нападавший успел погасить, Газон вмазал ему в скулу, убедился, что очкарик тоже оказался на земле, и бросился прочь, не добивая бедолагу ногами.
— Стой! — послышался сзади девичий голос.
— Ага, щаз!
Третий мужчина — «наш» бухгалтер — мчался настолько медленно, что Лера без труда его обогнала, но всё равно не успела. Девушка подбежала к ограде в тот самый миг, когда Шапка уже порскнул во тьму пустыря, но не остановилась, вскочила на постамент, полезла по прутьям, однако на полпути нога её «поехала», и девушка с недовольным криком соскользнула обратно.
