Евгений Гаркушев - Глубокий Сумрак
– С кем – спрашивать бессмысленно?
– Не то чтобы бессмысленно, но контрпродуктивно. – Я состроил многозначительную гримасу.
– Помощь нужна?
– Пока я в обороне.
– Понятно…
Борис положил тяпку на землю, задумался, потом осторожно сказал:
– Мне надо поговорить с тобой кое о чем.
– Для того я и здесь – чтобы мы могли разговаривать без помех.
– Я об Оксане.
– Вот как? – притворно удивился я. – А что Оксана?
– Она просила, чтобы я принял ее вечером. Хочет сменить цвет.
– Что? – делано изумился я. – Ты увлекся парикмахерским делом? И не нашел ничего лучше, как экспериментировать на Оксане? А вдруг что не так? Она же тебя порвет, несмотря на то, что ты сильнее и опытнее.
– Ты же понял, о чем я, – укоризненно ответил Борис.
– Сдаешь, стало быть, ведьму, решившую обратиться к Свету?
– Не сдаю. Хочу, чтобы между нами не было недоговоренностей.
– Но у нас не принято отпускать адептов. Теперь мне придется ее убить, – заявил я.
– Все бы тебе шутить.
– Ты же так представляешь Темных, верно?
Борис задумался. Я мысленно выругал Оксану. Ну зачем так подставлять меня и подставляться самой? Отвлечь Бориса, как я просил, существует масса способов. Я вообще рассчитывал на «неожиданную» встречу. А позвонить ему и заявить, что она хочет стать Светлой, – слишком эксцентричный поступок. Он ей этого не простит. Хотя… Если провернуть дело с умом, Оксанино намерение, даже нереализованное, в глазах Бориса может пойти в плюс.
– Я представляю вас сложнее. Но в целом – у меня есть опасение, что если не ты, то Вазген станет ей мстить. Если она решится.
– Не думаю, что она решится, – подзадорил я Бориса.
Собственно, я был уверен, что она не то что не решится, но и не собирается становиться Светлой. Но даже если бы вдруг это и оказалось так – мы свободны. Мы делаем, что хотим. Хочешь Света – иди к Свету. Хочешь Тьмы – стой за Тьму.
– А я надеюсь. Я и на тебя надеюсь.
– А я – на тебя, – широко улыбнулся я. – Уверен, когда-то ты поймешь, что высшая ценность – свобода, а не абстрактное всеобщее благо, которое ведет к закрепощению.
– И еще… – Борис потупился. – Если Оксана будет ко мне приставать… У вас ведь с ней есть определенные отношения…
Я расхохотался.
– Насчет этого можешь быть совершенно спокоен, Борис! Мы свободны. Мы совершенно свободны и делаем то, что хотим, и не ограничиваем друг друга. Я имею в виду Темных в целом. По-моему, это прекрасно. А у нас с Оксаной отношения вообще чисто деловые, что бы она ни плела по этому поводу. Так что я не буду иметь к тебе претензий ни в коем случае. Ты же об этом?
– В некоторой степени.
– Вот и отлично. Обращай ее к Свету, приятно проводите время, да хоть вообще поженитесь – никаких обид с моей стороны.
В глазах Бориса зажглась легкая зависть. Или мне показалось? А Оксана – молодец. Если Борю удастся охмурить, в любом случае это усилит наши позиции. Хотя по краю девушка ходит – ну, как он на нее обидится и на дуэль вызовет? Бывали прецеденты…
Борису же я искренне подивился. Вроде бы не мальчик. Опытный маг. Городовой. Что ж его так на красивой девушке сплющило? Любовь – страшная сила. Надо остерегаться любви! Но как без любви жить?
* * *Солнце пристроилось на высоком копре шахты «Алмазная» и собиралось соскользнуть ниже и вправо.
Вода в озерце, из которого начиналась речка Гнилуша, стояла недвижно. В ней отражалось лазурное небо с розовыми полосами, зеленеющие кусты, черные берега из шахтной породы. И все же от озерца шел едва слышный рокот. Гул человеческих голосов, как мне сейчас представлялось.
Я был полон сил и энергии. Я был подготовлен. Но начинать дело, ради которого я сюда явился, совсем не хотелось. Наверное, для того, чтобы оттянуть время, я достал телефон и набрал номер Бориса.
– Привет! Как дела? Работаешь?
Голос Бориса был смущенным.
– Привет. Работаю. Работаем.
– Ты не один? – спросил я, словно забыв, что Борис должен встречаться с Оксаной.
– Нет.
– А, извини, совсем из головы вылетело. Кстати, ты слышал о какой-то аварии на шахте? Подробностей не знаешь?
– Слухи. Я не чувствовал выбросов энергии.
– Ясно. Я тоже, но хотелось проверить. До встречи.
– До встречи.
На заднем плане я различил смех Оксаны. Думает, что я ревную? Вряд ли. Она прекрасно понимает, что мне все равно. Хотя в случае с женщинами нельзя быть ни в чем уверенным.
А Борис то ли совсем расслабился, то ли готовит какой-то коварный план. Сделал вид, что его не интересуют события в городе, что ему очень интересно встретиться с Оксаной. Но очень просто отправить ее в нокаут усыпляющим заклинанием и явиться сюда, особенно если у него есть установка от Крюкова. Но Крюков не должен заманивать меня в ловушку!
Пора! Я положил мобильный телефон на камень – заберу потом, если получится. В карманах и так слишком много вещей: компас и одноразовый портал Вазгена, амулет для связи с Крюковым, артефакт системы «земля-воздух», который тоже вручил мне Крюков. Ну и кое-какие мои амулеты – как знать, что и когда пригодится в походе? Или в бою?
Солнце опустилось к самому горизонту. Где-то неподалеку ощутимо дрогнула земля. Я поднял свою отлично различимую тень и вошел в Сумрак. Первый уровень. Этого вполне достаточно. Или все же второй? Второй! Я шагнул туда. И активировал элементарное заклятие «землеройка», которому обучил меня Крюков. Меня скрутило в штопор и отправило под землю.
Холод, темнота, не очень быстрое, но уверенное и мощное вращение. Я ввинчивался в землю со скоростью около метра в секунду. Корни, галька, глина, камни… На втором слое Сумрака большой разницы между этими субстанциями не было. Время от времени встречались длинные толстые лианы – корни холмов или ответвления корней гор, которые простирались даже сюда, на триста, четыреста километров от вершин.
Мне нужно было в естественную полость с озером, которая, по данным геологоразведки, залегала на глубине семисот метров под землей. Опускаться до нее – примерно семьсот секунд. Двенадцать минут. Если только я не разгонюсь под горку. Или, напротив, не замедлюсь.
Заклинание Крюкова вполне могло быть билетом в один конец. Если я промахнусь мимо подземного зала, подняться обратно, к свету, будет практически нереально. И его артефакт – шар с черным дном и синим верхом, позволяющий «всплыть» из глубин недр на воздух, – может оказаться пустышкой. Но это в том случае, если Крюков замыслил сжить меня со свету. Нужно ли было ему для этого обставлять все так театрально? Не думаю. Он же Светлый. Они идут прямыми путями, даже если это не слишком удобные пути.
Чего только не увидишь под землей, особенно на втором уровне Сумрака! Рудные жилы тянутся сияющими золотыми, серебряными, малиновыми, перламутрово-белыми туманностями. Гранит тускнеет красным, базальт – желтым, а вот глина, как ни странно, выглядит серенькой, невзрачной. И, что самое главное, без объяснений понятно, что есть что.
А живой подземный мир? Вот грызет породу водяной червь. Кислотные внутренности, алмазные зубы, тело из перегретого пара… Страшная зверюга. А вот ледяные мокрицы. Сидят на корнях холмов, никого не трогают. Источают ядовитую изморозь. Хорошо, что их под землей мало. Черные сороконожки движутся медленно, словно во сне. Наползают, шевелят толстыми угольно-черными лапами, мигают тускло-зелеными глазами. Мокриц обходят стороной. Червей не боятся.
А орхидеи… Крюков рассказывал о подземных орхидеях, но реальность превзошла все мои ожидания. Сгустки цветного тумана с яркими прожилками горят в темноте, пульсируют всеми цветами радуги. Причудливости рисунков лепестков позавидовал бы самый смелый авангардист. Теперь я понимаю, почему Иван Матвеевич так много времени проводил под землей. Мир глубокого Сумрака чуден и своеобразен! Здесь есть что посмотреть и что исследовать…
На пути к подземному озеру я увидел лишь поверхностные чудеса – так турист на рифах Красного моря видит нескольких прекрасных разноцветных рыбок и приходит в восхищение. Но и он подозревает, что подводный мир куда интереснее и богаче.
Я вслушался в колебания земной коры. Как летучая мышь, послал вперед инфразвуковой сигнал. Он отразился дважды – от свода и от дна полости, до которой оставалось еще метров двести. Значит, нужно ввинтиться в землю чуть интенсивнее, ускориться. Земная кора плотна и тяжела. Огромное давление затрудняло перемещение. Думаю, глубже, чем на десять километров, с «землеройкой» не опустишься. Вытолкнет, как пробку из бутылки шампанского. Только не до поверхности, нет. Километров до двух-трех под землей. Там, где еще нет отрицательного давления, но уже вязко и густо…
Подземный зал стремительно приближался. Я чувствовал его и чувствовал, что в зале кто-то есть. Много кто есть!
Мурашки бежали по коже. Двадцать метров. Десять. Пять. Два. Я вывалился в черную пустоту, на лету схватил свою тень и вышел из Сумрака, на первый уровень и в реальный мир. Активировал «парашют» и плюхнулся в холодную воду. Вода меня только взбодрила. А картина, которую я увидел, потрясла, хотя ожидал я всякого…
