Дарья Зарубина - Родная кровь
– Куда она поехала?
– В больницу к сыну, – ответила, чуть не плача, Марина. – А потом хотела со старой квартиры вещи забрать.
– Толик, отвези Марину Яковлевну домой, а потом пулей сюда.
Ярцев кивнул и взял под локоть совершенно растерявшуюся компаньонку.
– Пройдём вниз, пожалуйста.
А Климов снова обошёл гостиную, сбрасывая со стульев, дивана и столов бельё и подушки.
Ничего.
Он с трудом сдерживался, чтобы не позвонить Велене и не спросить ещё раз, как выглядела колдовская книга. Или на что было похоже украденное колечко.
Ерунда, конечно, ему хотелось услышать чарующий голос прекрасной женщины. Голос настоящей колдуньи…
Но звонить не стал.
В последний момент застеснялся, как подросток, подумал, что ведьма над ним посмеётся, и не стал.
Хотя очень хотел.
Убедившись, что в квартире нет ни книги, ни кольца, Климов с трудом дождался возвращения Ярцева и отправился на старую квартиру Насти. Домчались пулей, не обращая внимания ни на камеры, ни на полицейских… Точнее, повезло – полицейских не встретили.
Приехали, поднялись…
Соседка Насти, студенточка лет двадцати, пискнула и отпрыгнула, когда на вопрос: «Вы к кому?» – Кирсанов просто надавил плечом, и все трое вошли в квартиру. Поняла, что лучше не светиться, и спряталась в ванной.
Молодец. Не дура.
А вот Настя оказалась дурой, потому что попалась.
Услышав шум в прихожей, девушка поняла, кто явился, бросила сумки и попыталась запереться в своей комнате, но тоненькой фанерной двери хватило одного хорошего пинка, чтобы слететь с петель.
Кирсанов остался у входной двери, следя за тем, чтобы студентка не вылезла из ванной, а массивный Толик облапил Настю, не позволяя ей вырваться. Игнат же постоял у сломанной двери, брезгливо изучая нищую обстановку, потом посмотрел на бывшую, на её одежду и с усмешкой прочитал:
– «Дольче вита»… – помолчал и добавил: – Размечталась.
– О чём я мечтаю, тебя не касается.
– Не касалось, пока ты не заявилась к матери.
– Мне нужна была помощь. И сначала я позвонила тебе.
– Я запретил тебе ходить к матери.
– Да плевать я хотела на твои запреты.
Он ударил девушку в скулу. Не ударил, а так – отвесил обидную и не очень болезненную пощёчину. Отвесил без особого желания, потому что вот эта, новая Настя, отвечающая жёстко и даже хамски, ему нравилась – своей резкостью, яростью, злостью в глазах, жизнью, в конце концов. Перед ним стояла женщина, а не пришибленное существо, но… Но пришлось ударить, потому что она не имела права так себя вести при Ярцеве.
Ударил.
Девушка закусила губу, но промолчала, с ненавистью глядя на Климова.
А тот поднял с пола сумку, вывалил вещи на пол и расшвырял ногой.
– Где книга? Где кольцо?
– Какое кольцо?
– Которое ты украла у Велены.
Несколько секунд Настя непонимающе смотрела на бывшего, после чего тряхнула головой:
– Я не крала!
– Хватит врать.
– Она сама оставила кольцо в салоне!
– Посмотри, в кого ты превратилась, – с презрением произнёс Климов. – Ты же опустилась на самое дно, Настя, как тебе не стыдно?
– Мне должно быть стыдно?
– Заткнись!
Рявкнул так, что девушка испуганно вскрикнула. А потом взял сумочку и вытряхнул её содержимое на разбросанные вещи. Колечко Велены со стуком упало на пол и покатилось под стул. Климов поднял его, повертел и покосился на бывшую:
– Если не воровала, то почему не оставила в салоне?
– Я его не брала, – прошептала Настя, совершенно не понимая, как проклятое и дорогое украшение оказалось у неё в сумочке.
Зато отчётливо понимая, что ей не поверят.
– Не брала? Ну-ну…
Климов убрал колечко в карман, проверил кошелёк, а не обнаружив денег, вынул банковскую карту и присоединил к кольцу. Напоследок забрал комплект ключей от квартиры в Добром.
В общем, вся помощь Екатерины Фёдоровны лежала теперь в кармане климовского пиджака, где от неё не было совершенно никакой пользы.
– Книга? – Игнат вопросительно поднял брови.
– Что «книга»? – угрюмо уточнила девушка.
– Придётся отдать.
– Ты взял своё.
– Ты должна вернуть книгу, – жестко бросил Климов.
– Она моя!
– Велена сказала, что её.
– Нет! Это моя книга… Её оставила мне бабушка.
– Хватит врать!
По щекам Насти потекли слёзы, но Игната это совершенно не трогало: надо было думать, когда брала вещи Велены Львовны, маленькая дрянь!
Перед его внутренним взором появились аквамариновые глаза ведьмы, светлые волосы, изящная линия губ…
– Сука! – Климов влепил Насте ещё одну пощёчину – на сей раз от души – и продолжил: – Где книга? Тебе нужно просто сказать, где книга, и…
– И что?
– Я отдам тебе карту, – неожиданно предложил Игнат. – Мамины деньги на ней, да?
– Да, – кивнула рыдающая девушка.
– Я отдам тебе и карту, и ключи. И разрешу пожить в квартире три дня… Тебе ведь нужны три дня?
– Да.
– Так отдай книгу, Настя, ради сына.
– Я не могу…
– Ради сына…
– Я…
– Деньги помогут… Помогут… Тебе нужны деньги…
Голос обволакивал, совершенно сбивая с толку несчастную, всю в слезах, девушку.
– Ради нашего сына, Настя… Где книга?
Она всхлипнула. Климов помолчал, понимая, что бывшая пока не готова «расколоться», и приказал Ярцеву:
– Бери её с собой. Поговорим в другом месте.
Толик толкнул Настю на кучу тряпок.
– Собирайтесь, Анастасия Николаевна, поедем воздухом дышать. На природе память знаете как возвращается? Ого! Минуты не пройдёт, как вспомните, куда книжку дели.
– Она в сумке была, – всхлипнула Настя. И стала дрожащими руками собирать разбросанные вещи.
– Я что, по-твоему, дебил? – презрительно спросил Климов. – Была книжка и исчезла?
– О колдовстве слышал? – вдруг спросила девушка.
От отчаяния. Просто чтобы стереть высокомерную ухмылку с физиономии бывшего.
Ярцев хохотнул.
А вот Игнат вздрогнул.
– Книга в сумке была, – шёпотом повторила Настя.
Она видела, что бывший почти поддался, но его помощник всё испортил.
– Шагай! – Ярцев грубо поднял девушку на ноги и потащил к дверям.
Кирсанов пропустил вышедшую из комнаты процессию, после чего стукнул в дверь ванной:
– Запомни, тварь: здесь никого не было, и соседка за вещами не заходила.
После чего поспешил на лестницу.
Из ванной послышались сдавленные рыдания.
А вот Настя…
Настя впала в странное, неожиданное для себя состояние вселенского безразличия. Вспышка ярости, которую она продемонстрировала Игнату, сменилась жутким страхом, но он не продержался долго, уступив место привычной покорности судьбе.
Она старалась, но у неё ничего не вышло, а значит, не выйдет никогда.
И даже оптимистичное пожелание, которое кто-то нацарапал гвоздиком на крашеной стене: «Держись, детка!» – не улучшило настроения.
Да и как может оно улучшиться, если бандиты тащат тебя неизвестно куда, но примерно известно «зачем», и это «зачем» настолько ужасно…
– Чего уставился, дед? – зло буркнул Климов. – Давай, топ-топ по своим делам, да на ступеньки смотри, а то случайно упадёшь и обязательно сломаешь что-нибудь.
Встретившийся им старик испуганно прижался к стене, пропуская процессию, но когда Настя проходила мимо, незаметно вложил ей в руку что-то тяжёлое и овальное.
А за мгновение до этого девушка неожиданно успокоилась. Именно неожиданно. Будто кто-то умелый сгрёб в охапку все её страхи, переживания и тупую покорность, ловко заменив их уверенностью в себе. И только поэтому Настя не вскрикнула, ощутив в руке подарок старика.
«Закрой глаза и сожми».
Настя не могла бы ответить, услышала она эти слова, произнесённые ровным шёпотом, или они всплыли у неё в голове сами, но решила подчиниться. Потому что в действиях была хоть какая-то, но надежда.
Закрыла глаза.
Крепко сжала кулак.
А в следующий миг почувствовала, что из него вырывается поток упругого воздуха. Как будто гладкое и овальное превратилось в мощный двигатель, направленный на её врагов. Но при этом: ни свиста, ни воя, ничего… Оконное стекло не лопнуло. Валяющийся на полу мусор не закружился в воздухе. Но Ярцев, Кирсанов и Климов внезапно разлетелись в стороны, словно разбросанные невидимым самбистом.
А овальное и гладкое исчезло из кулака, будто его там и не было.
«Ох!»
Настя на мгновение замерла, пытаясь осознать произошедшее, потом бросилась вниз, перепрыгивая через ступеньки, но двумя пролётами ниже резко остановилась.
«Карточка!»
Игнат забрал карточку, на которой лежали все её деньги. И если без квартиры ещё можно как-то обойтись, то без денег – нет.
«Пропаду ведь!»
«А вдруг они ещё не очухались?»
Колебалась девушка недолго – мгновение, затем рванула наверх, но, миновав первый пролёт, поняла, что надежда оказалась напрасной: бандиты уже пришли в себя. Но не напали, застыли как вкопанные, увидев воинственно задравшую подбородок девушку, левая рука которой вновь сжалась в кулак.
