Евгений Гаркушев - Глубокий Сумрак
– Надо было переодеться, – задумчиво проговорил директор, глядя на мою грязную ладошку. – А куда мы пойдем, Алена? В лаву или на проходку?
– Мы просто погуляем. Осмотримся…
Спустя целую вечность клеть замедлилась, качнулась, остановилась. Директор распахнул створки, пропустил меня вперед. Несколько чумазых работяг посмотрели на меня, открыв рты. Но директор в костюме изумил их еще больше.
– Все в порядке, ребята, – успокоила я шахтеров.
Пожалуй, и правда нужно было переодеться. Тратить силу на то, чтобы убеждать всех в нормальности происходящего, когда директор разгуливает в дорогом костюме и белой рубашке по шахте, не совсем разумно. И платье придется стирать, а то и выбрасывать.
* * *В шахте было неуютно. Хорошо, что директор взял у дежурившего возле ствола шахтера фонарь-«коногонку», и мы пошли с ней «гулять». Света в шахте не было. Вообще. Огромный тоннель – думаю, точно такой же, как в метро, но рельсы в нем совсем узкие, иногда бегут ручейки, а стены выложены бетонными плитками. Тускло светил фонарик, летела пыль – много пыли. Дул ветер. Но подземный ветер был совсем не таким приятным, как на поверхности, а душно-тревожным, пыльным.
Когда мы отошли от ствола метров на двести, я приказала директору ждать меня, что бы ни случилось, и попыталась войти в Сумрак. Найти свою тень и поднять ее здесь, в кромешной тьме, было очень тяжело. И еще тяжелее оказалось в Сумраке. Будто бы под водой на глубине. Да что там под водой – в холодном, едва проницаемом желе. Структура этого желе была неоднородной. Там, где заканчивался тоннель и начиналась горная порода, желе замерзало и превращалось в лед. Не везде, но в основном было так. А в тоннеле желе было с трещинками, прослойками, чем-то вроде корней. Через него можно было пробиваться – но с огромным трудом. Вот он какой, Сумрак на километровой глубине! Глубокий Сумрак…
Я вывалилась из Сумрака, тяжело дыша. Директор стоически ждал меня, привалившись плечом к стенке. Дорогой пиджак, похоже, восстановлению уже не подлежит.
– Тяжело? – поинтересовался он. – С непривычки всегда так. Чайку нужно было взять. Горячего. С сахаром.
Слова были настолько к месту, что я испугалась и пристально вгляделась в ауру директора. Нет, обычный человек, не Иной. В Сумраке не бывал. Говорит о шахте. Здесь тоже своего рода Сумрак, да…
– В какой стороне Гуково? – спросила я, чтобы сориентироваться.
Директор махнул рукой в стену.
– А штрек куда ведет?
– На глубину. В сторону Зверево.
– Там есть еще шахты? – спросила я.
– В Зверево одна большая шахта – «Обуховская».
– А по дороге?
Директор задумался.
– Если под землей идти, то старые выработки «Алмазной», потом чуть сбоку «Ростовская», потом «Замчаловская». Ну и «Обуховка».
– Интересно, – заметила я. – А шахты сообщаются между собой?
– Нет, конечно. Хотя, случается, выработки близко друг к другу подходят.
– Пойдем, – предложила я.
И мы побрели вглубь.
Спустя метров двести сели на «бабу-ягу» – подвешенные к канату сиденья наподобие велосипедных. Без директора и его лампы мне было страшновато, но он ехал неподалеку – чуть сзади. А меня «баба-яга» уносила вдаль и вглубь.
С «бабы-яги» пересели на «козу» – скошенные вагончики, карабкающиеся по крутому склону. Ухнули еще метров на двести относительно уровня горизонта. Машинист «козы» смотрел на директора и его спутницу безумными глазами. Пришлось успокаивать и его. Но на глубине воздействовать на человека оказалось куда тяжелее, чем на поверхности.
Когда мы вновь оказались одни посреди тоннеля, который вел, как сообщил директор, к добычной лаве, я вошла в Сумрак. Здесь холодное желе словно бы светилось. И свечение шло из глубины, пульсировало. Теперь я поняла, отчего дрожала земля. Точнее, откуда шла дрожь. Что там внизу? Лава? Вулкан? Кузница гномов?
– Вперед, – приказала я директору. И мы вновь пошли в темноту и неизвестность.
Подумав, я с помощью силы зажгла колдовской «фонарик». Светил он не так ярко, как директорская «коногонка», но позволял различать предметы лучше, потому что практически не отбрасывал тени. Директора мой фонарик не смутил – по-моему, я задурила его окончательно. После того, как окажемся наверху, нужно будет хорошенько с ним поработать. Человек не виноват в том, что мне захотелось спуститься под землю.
Захотелось? Спуститься? Я словно взглянула на себя со стороны. Собственно, каким образом спуск в шахту может помочь моим проблемам? Что я могу здесь найти? Вниз меня тащила интуиция. Но я же не гадалка, не пророк… Хотя интуиции порой нужно доверять.
Мы прошли мимо лавы – узкой норы, в которой копошились грязные полуголые люди. Пыль оттуда летела так сильно, что хоть респиратор надевай. Кстати, кое-кто внутри и был в респираторах. Стоял грохот, тянуло жаром. Но грохот был механический, не тот, что беспокоил меня наверху.
– Сорок градусов в лаве. Горячо, – пояснил директор. – Потому и не соблюдают технику безопасности – снимают спецовки.
Я заглянула в лаву сквозь Сумрак. В Сумраке здесь было не пролезть – желе колебалось и могло в любой момент придавить. В Сумраке было совсем не жарко – наоборот. Но лучше уж тепло, чем мороз.
Мы пошли дальше. Триста метров, четыреста, пятьсот. Ноги болели, я была грязная и мокрая. Как в гостиницу ехать? Только невидимкой. А сил почти не осталось.
– Пришли, – объявил директор, когда мы оказались у какой-то огромной машины с длинным клювом. По всей видимости, с ее помощью пробивали тоннель. – Здесь проходка идет, дальше дороги нет.
– Стена? – на всякий случай уточнила я.
– Тоннель еще не пробили.
– Ага…
Бежать директору было некуда и незачем, но я все же предупредила его, чтобы он меня ждал. И забыл все о нашей прогулке. Пусть постоит в темноте, порелаксирует – это пойдет на пользу его психике. А когда выйдем на поверхность, я создам для него легенду – что и как происходило с ним сегодня. Обеспечив себе тылы, я шагнула в Сумрак. Все то же туманное желе. Вот только в Сумраке тоннель не упирался в породу. Напротив, он явственно шел дальше, и здесь было реально пройти вперед! Дальше холод был не такой леденящий, впереди горел багровый свет.
Чтобы узнать, что здесь и как, я и явилась в шахту, верно? Было страшновато, но я шагнула вперед. Идти оказалось на удивление легко. Шаг, другой, третий – и я уже в стене. Десять шагов, и передо мной открылся самый настоящий сумеречный тоннель. По краям колыхалось плотное желе, но тоннель был явственным. Наверняка в реальном мире точно так же!
Я вышла из Сумрака, понимая, что рискую. Впрочем, полагаю, шансы впечататься в камень у меня были не слишком велики – реальность сопротивлялась бы моему выходу из Сумрака. А я попыталась еле-еле. И сразу вывалилась в тоннель. Черный и заброшенный.
Позади – камень. Впереди – полузасыпанный породой ход. Старая шахта?
Впереди что-то было, я чувствовала! Вперед! Фонарик освещал дорогу метров на пять. Страшновато. Не потому, что темно. А потому, что вверху – километр камня. Даже представить страшно.
Проход раздвоился. Я свернула направо – туда меня влекло, а я решила доверять интуиции.
Еще несколько шагов – и я увидела огонек. Посреди прохода стоял человек. Причем одет он был не в шахтерскую робу, а в костюм. Неужели директор нашел способ войти в заброшенный тоннель по какому-то другому ходу? Скорее всего.
– Андрей?
– Алена? Нет, я не Андрей.
Я вгляделась в мужчину. Иной. Светлый. Да кто же это такой? И что он здесь делает?
– Я Руслан. Ты меня помнишь?
Ничего себе! Дозорный из Махачкалы, с которым мы встретились на вечеринке в ростовском музыкальном театре!
– Ты что здесь делаешь?
– Тебя жду.
– Однако! Зачем?
– Мне поручили кое-что у тебя забрать.
Я несколько опешила.
– Тебе? Поручили? Забрать? У меня?
– Да. Помнишь кладбище в Новочеркасске?
– Еще бы.
– Помнишь, что ты обещала Темному услугу?
– Помню, – насторожилась я.
Я-то, конечно, помню. Но вот ты откуда об этом знаешь?
– Темный просит тебя отдать золотую розу. Она ему нужна. Это и будет услуга.
Сказать, что я была ошарашена, – ничего не сказать. Светлый маг на посылках у Темного? Темному магу нужна роза, с помощью которой Крюков хотел со мной связаться? И потребовать ее нужно здесь, на километровой глубине? А главное, нужно было знать, что я здесь окажусь!
– Ты обещала, – напомнил Руслан.
Я действительно обещала. Но без розы я буду беззащитной… Хотя, можно подумать, роза меня защитит!
– Тебе в этом деле что за интерес? – спросила я напрямую.
– Я тоже кое-кому кое-что обещал.
– А если я не отдам?
– Не знаю. Тогда ты не выполнишь своего обещания, а я – своего. Я не настаиваю.
– Чем ты докажешь, что передаешь мне слова Темного? Что я не буду ничего ему должна, когда отдам розу?
– Клянусь Светом, – ответил Руслан и продемонстрировал шарик света в руке.
