Саманта Шеннон - Сезон костей
– Значит, ты справилась, – мрачно констатировала она.
– Да, но…
– Кого по твоей милости арестовали?
– Никого.
Лисс колебалась, явно не веря. Пришлось признаться:
– Они потребовали убить Себа… мальчика-невидца. – Мой голос дрогнул. – Он мертв.
Лисс отпрянула:
– Кто бы сомневался. Ну, пока.
– Лисс, умоляю, выслушай. Мне…
Штора задернулась. Я медленно сползла по стене, чувствуя себя хуже некуда.
Себ! Я мысленно повторяла это имя в надежде привлечь дух мальчика, но эфир даже не шелохнулся. Попытка позвать по фамилии тоже не увенчалась успехом. Юный невидец, так нуждавшийся во мне, после смерти стал совсем чужим.
Задернутая штора жгла как огнем. Скорее всего, Лисс считает меня законченной негодяйкой. Опухшее бедро заныло. Я закрыла глаза и стала думать. Может, пообщаться с кем-нибудь из «розовых туник»? Что-то совершенно не хочется. Им нельзя доверять. Все они убийцы, предатели. Нет, нужно просто переубедить Лисс, чтобы поверила.
Обливаясь потом, я встала и поплелась в убогую столовую. Если повезет, увижу Джулиана. Он хотя бы выслушает и постарается понять.
Внезапно мое внимание привлек свет. В крохотной пристройке у примуса собралась толпа курильщиков. В ожидании своей очереди они жадно глотали воздух. Похоже, астрой здесь балуются все. Неподалеку устроилась Тильда на подушке. Некогда белая туника сейчас походила на половую тряпку в грязных разводах и пятнах. Порывшись в кармане жакета, я достала зеленую пилюлю, которую прихватила дома, и, кряхтя, опустилась на колени рядом с девушкой.
– Тильда?
Та чуть приоткрыла глаза:
– Чего надо?
– Я принесла пилюлю.
– Погоди, меня еще держит. Минутку, крошка. Или две. Или пять. – Она перекатилась на живот, содрогаясь от беззвучного смеха. – Лабиринты как один пурпурные! Кайф. А ты настоящая?
Я терпеливо ждала, пока наркотик выветрится. Тильда вдруг захохотала так, что аж покраснела от натуги. Вместе с хозяйкой бесновалась и аура. Другие ясновидцы пребывали в полнейшем блаженстве и не делали ни малейших попыток очнуться.
Наконец Тильда села и дрожащими руками потерла виски.
– Все, отпустило. Где пилюля?
Получив таблетку, она осмотрела ее со всех сторон, ощупала. Затем разломила пополам и лизнула.
– Твоя кураторша снова гуляет?
– Ага, есть такое. – Тильда вручила мне полтаблетки. – Это травяной сбор. Какой – не знаю, не спрашивай.
– А кто знает?
– Здесь поблизости ломбард. Тот парень, что толкает наркоту, шарит в «колесах». Поговори с ним. Пароль – «зеркало».
– Ладно, рискну. – Я поднялась. – Оставляю тебя наедине с астрой.
– Ага, бывай. – Тильда рухнула обратно на подушку.
Интересно, что будет, если про ее «шалости» проведает Сухейль?
Отыскать ломбард оказалось непросто. В хитросплетении комнат можно было легко заблудиться. Артисты жили там по двое-трое. Днями напролет они сидели в убогих лачугах, жались к примусу, спали на желтых от мочи простынях и ели, что найдут. Если не находили ничего, то голодали. Держаться вместе арлекинов вынуждали два обстоятельства: недостаток места и пронизывающий холод. У бедолаг не было даже примитивных средств гигиены и лекарств, за исключением тех, которые удавалось украсть. В Трущобы приходили умирать.
Ломбард надежно скрывали плотные занавеси. Если не знаешь, где искать, в жизни не догадаешься. Нужными сведениями меня снабдила очередная артистка. Она же предупредила о грабительских ценах и неприятных последствиях вроде шантажа, но дорогу показала, пусть и неохотно.
Лавочку охранял полиглот, виденный мною на собрании. Паренек сидел на подушке и играл в кости. Белой туники на нем уже не было. Не иначе как провалил испытание. Любопытно, к чему его собирались приспособить рефаиты?
– Привет, – поздоровалась я.
– Привет, – отозвался тот приятным мелодичным голосом.
Типичный полиглот.
– Ростовщик принимает?
– Пароль?
– Зеркало.
Парнишка поднялся. Из правого глаза у него сочился гной. Заражение. Сладкоголосый отдернул занавеску, и я шагнула через порог.
В Лондоне ломбарды работали подпольно и ютились в самых гнилых районах. В основном в Чепеле, сектор II-6. Здешняя лавочка ничем не отличалась от своих лондонских сестер. Ростовщик устроил себе подобие шатра из драпировок, сродни тем, какие Лисс использовала в представлении. Крохотное пространство освещала керосиновая лампа, и повсюду, куда ни глянь, зеркала. Хозяин этого великолепия восседал в потертом кожаном кресле и сосредоточенно всматривался в мутное стекло. Обстановка выдавала его принадлежность к катоптромантам, гадателям на зеркалах.
При виде меня катоптромант – седовласый мужчина, излишне тучный, чтобы служить артистом, и явно много повидавший на своем веку, – вставил в глазницу монокль.
– Хм, не припомню, чтобы мы встречались. Ни в магазине, ни в зеркалах.
– Я новенькая. Двадцатый Сезон костей.
– Ясно. Кто куратор?
– Арктур Мезартим. – По правде сказать, меня уже тошнило от этого имени. Слышать его и тем более произносить – сущее мучение.
– Ах, вот как. – Ростовщик похлопал себя по животу. – Значит, ты его подопечная.
– Как вас зовут?
– Шестнадцать девятнадцать шестнадцать.
– А настоящее имя?
– Уже не помню, но арлекины кличут меня Бабай, если тебе так больше по вкусу.
– Годится.
Я с интересом склонилась над витриной. Среди товаров преобладали нумы: треснувшие зеркальца, миски и чаши, жемчуг, кости животных, карты и магические кристаллы. Вперемешку лежали растения: астра, шиповник, шалфей, чабрец и прочие курительные травы. Были там и более практичные, нужные в быту вещи: простыни, продавленные подушки, маникюрные ножницы, медицинский спирт, упаковки аспирина и окситетрациклина, жестянки с жидкостью для растопки «Стерно», капельница с фузидовой кислотой, пластыри, дезинфицирующие средства. Я повертела в руках старое огниво.
– Откуда все это?
– По-разному.
– Уверена, рефаиты не в курсе вашего бизнеса.
Ростовщик чуть заметно улыбнулся.
– Ну и в чем секрет?
– Допустим, ты остеомант и для подпитки нуждаешься в костях. Кости конфискуют, и необходимо срочно раздобыть новые. – Ростовщик кивнул на мешочек с пометкой «Крыса обыкновенная». – Ты приходишь ко мне и получаешь заказ. К примеру, достать что-то или передать послание. Чем дороже предмет, тем задание сложней. Справишься – кости твои. Временно. В залог оставляешь нумы. Возвращаешь кости – берешь обратно нумы. Система простая, но эффективная.
Может, и простая, но явно необычная. Ломбарды испокон веку ссужали деньги под залог ценного имущества.
– Какова плата за информацию?
– Зависит от информации, – пожал плечами мой собеседник.
Я выложила на прилавок половинку таблетки:
– Хочу узнать, что это.
Ростовщик выронил монокль и трясущимися пальцами вставил назад.
– За это можешь взять все, что пожелаешь. Никакой платы.
Я нахмурилась:
– Она вам так нужна?
– Очень! – Он бережно взял снадобье. – Откуда она у тебя?
– Как насчет информации, господин Бабай?
– Если принесешь мне еще таких штучек, будешь отовариваться бесплатно. Любая вещь за таблетку.
– Скажите, что это, иначе сделка не состоится.
– Две вещи.
– Нет.
– Меньше знаешь, крепче спишь. – Хозяин поднес пилюлю к лампе. – Это травяной сбор, безвредный. Достаточно?
Две вещи за пилюлю. Товар, который может спасти жизнь обитателю трущоб.
– Три, – заявила я. – Это мое последнее слово.
– По рукам, – обрадовался ростовщик. – Ты прошаренная бизнес-леди. А еще кто?
– Игломант, – выдала я стандартную отговорку, служившую по совместительству проверкой на вшивость.
Бабай хихикнул:
– На гадалку не тянешь. Будь я зрячим, наверняка узрел бы тебя по ту сторону спектра. Аура уж больно горяча. Пышет, как пламя. – Он забарабанил пальцами по зеркалу. – Чую, грядет интересный Сезон.
– В смысле? – насторожилась я.
– Не обращай внимания. Просто болтаю сам с собой, иначе за сорок лет и свихнуться недолго. – Внезапно он улыбнулся. – Как тебе страж?
– По-моему, ответ очевиден, – фыркнула я, возвращая огниво на место.
– Как бы не так. Есть множество вариантов. – Бабай протер монокль. – Принц-консорт по праву считается самым привлекательным из рефаитов.
– Кому как, а вот меня от него воротит. – Я выпрямилась. – Так я могу взять вещи?
Бабай откинулся в кресле. Мой выбор пал на «Стерно», аспирин и фузидовую кислоту.
– С вами приятно иметь дело, мисс?..
– Махоуни. Пейдж Махоуни, если вам так больше по вкусу. – Я развернулась и вышла из лачуги, чувствуя, как взгляд ростовщика буравит мне спину.
Меня смутили его странные вопросы. Вроде ничего лишнего я не сболтнула, про стража сказала что думаю. С чего вдруг вообще такой интерес? Чудно…
На обратном пути я бросила полиглоту бутылочку с кислотой. Тот испуганно встрепенулся.
