Екатерина Стадникова - Сердце тени
– Остынь! – Дэн мгновенно посерьезнел. – Я бы разъяснил тебе кое-что о зельях, если ты забыл, но добром это не кончится! Посему самоустраняюсь, чтобы не расстраивать Леди!
Шут отвесил свой странный поклон, развернулся на каблуках и поспешил прочь, не давая Клаусу возможности испортить все окончательно.
– У тебя от шума голова еще не болит?! – изображая участие, спросил тот.
– Ты прав! Отойдем! – Не хотелось напороться на еще один инцидент в таком духе.
Эмьюз явственно ощутила невидимые, но такие реальные колодки на руках и ногах. Разум требовал высвободиться немедленно, но околдованное сердечко твердило что-то вроде: «Он в непривычной обстановке, защищается… ревнует. Потерпи!».
– Считаешь, зря я? – почти в самое ухо прошептал Клаус.
– Считаю, что ты груб, – призналась Тень. – Дэн не заслужил. Мне за тебя немного стыдно.
– Чем я могу загладить свою вину? – Вдали от основного движения мальчик вел себя гораздо раскованнее. – Принести что-нибудь вкусного?
– Хорошо бы, – согласилась мисс Варлоу.
– Стой здесь, никуда не уходи, – попросил он. – Я туда и обратно!
Стоило девочке остаться одной, как что-то влажное уткнулось в тыльную сторону ее ладони. Эмьюз едва не подпрыгнула от неожиданности.
– Пеппер? – спросила она.
В ответ два алых огонька-глаза вспыхнули в полумраке и снова погасли. Призрачный пес жалобно заскулил, так, если бы поранил лапу или потерялся… Пэп осторожно потянул девочку за подол зубами.
– Голоден? – не поняла та.
Усилия невидимого зверя сделались настойчивее, а голос жалобнее. Пеппер начал тихонько подвывать. Эмьюз запустила пальцы в призрачный мех.
– Успокойся, мальчик, – попросила она. – Сейчас вернется Клаус… подожди.
Тогда пес извернулся и крепко схватил несговорчивую Тень за запястье. Это нельзя было назвать укусом… но сопротивляться дальше Эмьюз не решилась. Пеппер буквально волок ее через весь зал к выходу.
Потом вниз по широкой лестнице. Если бы не уроки Клер, девочка наверняка упала бы и свернула себе шею. Дальше по коридору, туда, где едва брезжил свет тусклых электрических ламп.
Наконец, убедившись, что свидетелей нет, Пэп проявился целиком, но вел себя как-то странно… Он с остервенением тряс головой, щелкал зубами и скулил, тер ухо лапой, чесался, заваливаясь на бок, пока на пол не выпала свернутая трубочкой записка. Пес припал на передние лапы и уставился на записку, как на злейшего врага. Он рычал, а шерсть на холке вздымалась языками голубого пламени.
Эмьюз нагнулась и подобрала листок.
– Дело в нем? – спросила она.
К великому удивлению девочки, призрачный зверь кивнул. Одного взгляда в текст хватило, чтобы понять: почерк принадлежит не Гримму! С первых слов послания сердце оборвалось и бессильно повисло сдувшимся шариком.
«Твой друг у меня. Надеюсь, ты будешь благоразумной юной Леди и не станешь вынуждать меня причинять ему вред. Постарайся покинуть замок. Добраться до тебя я не могу, значит, ты придешь сама ради спасения своего приятеля. Моя жизнь меня уже не волнует. Нечего больше терять. Если расскажешь кому-нибудь или явишься не одна – мальчишка умрет во второй раз и уже наверняка. Я жду тебя. Три года жду… Срок – до рассвета. Пес проводит. Либо мы встречаемся сегодня ночью, либо кровь мальчишки будет и на твой совести тоже. Дедушка Найджи», – перечитывать эту мерзость второй раз не было ни времени, ни необходимости. Кристально-чистый разум лихорадило.
Пеппер лег на живот, накрыв длинную морду лапами. Казалось, он понимает гораздо больше, чем способен выразить.
– Я пойду, слышишь? – Ноги словно превратились в желе, но стальной решимости это никак не мешало.
Пэп поднял уши и виновато завилял хвостом. В алых глазах читалась горькая вина: мол, прости за дурные вести, но мне не оставили выбора. Эмьюз сделала шаг – каблук сломался, и девочка шлепнулась на четвереньки. За неимением в словарном запасе достаточно плохих слов она просто зарычала, срывая проклятые туфли. Переодеваться некогда, а вот переобуться можно вполне!
Мисс Варлоу опрометью бросилась вперед по коридору в сторону общежитий, пытаясь мысленно отыскать способы преодолеть крепостную стену. Холод обжигал ступни, но по сравнению с бурей внутри он был просто забавной щекоткой.
* * *Би старалась затолкать в себя как можно больше конфет с лесным орехом, пока до них не добрался Ирвин. Шоколад плавился в пальцах и наверняка уже красовался на носу и щеках, но остановиться девочка не могла.
– Робин! – Клаус выглядел взволнованным. – Ты подружку свою не видела?
– Которую? У меня их полно! – Она с наслаждением облизала пальцы.
– А интересует меня только одна! – Судя по тону, мальчишка не шутил.
– Что ты ей сделал?! – Би крепко схватила Клауса за грудки. – Душу из тебя вытрясу! Отвечай!!
– Ничего! – Он попытался осторожно отцепить от себя перемазанные шоколадом руки. – Если и сделал, то не ей точно!
– Продолжай! – Робин не спешила отступать.
– Я… нагрубил вашему Дэну, но он сам виноват! Нечего было приставать к Эмьюз!! – выпалил Клаус.
– Дэниэл не умеет «приставать», из них на это способен только Бэн, – со знанием дела сообщила та. – Подозреваю, что случилось.
– Он пригласил ее танцевать! Видел, что я стою рядом, и все равно пригласил! – возмутился мальчишка. – Мало того, что мне пришлось постоять среди пищащих девиц, еще и это! Чего хорошего в орущих под гитарный бой сопляках, вообразивших себя не понять кем?!
– Приревновал, да? – Робин широко улыбнулась. – Братья Блэкли здорово поют, а завидовать плохо и нечему.
Она снова отвернулась к столу, чтобы взять очередную конфету.
– Успокойся. Девочки время от времени уходят… попудрить носик и все такое, а ты сразу поднимаешь шум, – бросила Би. – Где вы расстались?
– На другом конце зала, – виновато признался Клаус.
– И давно ты «в поисках»? – ехидно осведомилась Робин.
– Минут пятнадцать… не засекал. – Он уже чувствовал себя идиотом.
– Эмьюз наверняка сама тебя ищет, – пожала плечами девочка. – Совет: перестань бегать и постой на месте. Если она не найдется – вместе поищем.
Би изо всех сил пыталась заставить себя доверять этому мальчишке. Жестокость и какая-то старая обида настолько глубоко сидели в нем, что не заметить их могла только околдованная Тень, ничего не понимающая в людях. За годы в пансионе Робин перевидала десятки таких изувеченных жизнью и опознавала их безошибочно даже в толпе, по одному выражению глаз.
– Не боишься растолстеть? – глупо пошутил Клаус.
– Нет, – мотнула головой она и забросила еще конфету в рот. – Разве что сыпью покроюсь, но раз в год можно!
– А как же рождество? – Беседа уже казалась непринужденной.
– Рождество – это дома, а мама мало того, что воинствующая вегетарианка, так еще и поборница здорового образа жизни, в который шоколад, по ее мнению, не вписывается, – вздохнула Би. – Из всех сладостей у нее только печеный чернослив и тыква с медом! Ненавижу мед и чернослив!
– А я люблю и то, и другое, – признался мальчишка.
– Приезжай к нам на рождество, мама сойдет с ума от счастья! – ляпнула, не подумав, она.
– Сама сказала, рождество празднуют дома. – Скорее всего, Клаус заметил досаду. – А у меня есть дедушка.
Нужно было срочно сменить тему.
– Что-то ты мрачный! Вот, конфетку съешь! – Робин ткнула ничего не подозревающего собеседника сильно подтаявшим сладким шариком в губы.
– Не хочу. – Он предпринял попытку утереться, но только сильнее вымазался.
Нелепость ситуации все-таки заставила улыбку появиться на серьезном смуглом лице.
– Спасибо. – Мальчишка отвел взгляд.
– За шоколад? – хихикнула Би.
– За то, что никому не рассказала о… том, кто я, – вдруг произнес он.
– Прекрати, – отмахнулась та. – Если кто-то сначала умирает, потом воскресает под другим именем– значит, на то есть веские причины, которые никого не касаются, в том числе и меня. А раз уж ты так признателен, позволь задать вопрос? Только ответь честно.
– Все, что угодно! – кивнул Клаус.
– Ты ее правда любишь? Вот прямо любишь-любишь? – Девочка проклинала свою прямоту. – Пойми, ты иногда ведешь себя… как дурак. И ей больно.
– Стоп! – оборвал тот. – Дай ответить. Одной моей тайной больше, одной меньше… Да, я люблю ее. Я… никогда раньше никого не любил.
Робин закашлялась.
– Говоришь, сколько тебе настоящих лет со всеми твоими путешествиями? Девятнадцать? И у тебя не было девушки? – Голубые глазищи уставились на него в полном недоумении.
– Какие девушки! – простонал Клаус. – У меня был и есть дедушка! Ты, наверное, не представляешь, какой он… беспомощный. Господин Отто не на каждый стул может влезть без стремянки. Заботиться о нем здорово! Я не жалуюсь, не подумай. Просто большую часть времени я провел с дедом, а он не особенно радуется посторонним, когда работает над чем-нибудь.
