Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая
— А ну!.. Вёсла на воду! Живей, волчары!
По драккару прошло оживлённое движение. Борта молниеносно и синхронно проросли пятиметровыми сосновыми лапами. Хищный зверь, спокойно лежавший на воде, казалось, приподнялся на них перед броском. Я видел напрягшиеся спины ребят, сидевших попарно на каждом из четырнадцати вёсел.
— А-апп! — выкрикнул Нэд, и драккар ожил, а я услышал, как Кардиган медленно, звучно затянул: -
Ах, бедный мой Томми,
бедный мой Том…
— и палуба откликнулась слитным:
— О-хэй… о-хэй…
— Зачем ты покинул
старый свой дом…
— О-хэй… о-хэй…
— Эй, на драккаре! — донеслось с берега. — Отдайте парня и девчонку!
— Девчонку ещё понятно! — заорал кто-то с носа. — А парня-то вам зачем?! Озабоченные?!
— Хо-хо-хо!!! — грянули на палубе три десятка здоровых мальчишеских глоток.
— Сатана с вами рассчитается! — пригрозили с берега. Другой голос — девчоночий, задорный, как солнечный луч, играющий на воде — откликнулся с борта:
— Он сейчас на земле! А мы на воде!
— Ха-ха-ха!!! — отозвалась палуба. Нэд молча подгребал своим веслом, потом перекрыл всех:
— Под парусом чёрным
пошли мы в набег…
— О-хэй… о-хэй…
— Все семьдесят пять
человек…
— О-хэй… о-хэй…
— Олег, — окликнул меня Нэд. Я поднял голову, одной рукой затягивая ремни. — Куда тебя доставить? Где твои?
Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. Наконец я шевельнулся:
— Я покажу, где стоит «Большой Секрет». Джек, кстати, там…
Но Нэд уже отвернулся, и снова ввинтился в небо его сильный голос…
— …По ком это Дженни плачет
по ком…
— По мне… по мне…
— Бедный мой Томми
спит вечным сном…
— На дне… на дне…
— Все семьдесят пять не вернулись домой…
Они утонули в пучине морской…
Евгений Бачурин
Скажи мне, гордый рыцарь
Куда ты держишь путь?
Ведь правды не добиться,
А смерть не обмануть.
За честь и справедливость,
За безответный спрос
Немало крови лилось,
Немало лилось слёз.
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует,
Кому поможет щит?
Вправо пойдёшь — шею свернёшь,
Влево пойдёшь — сгубишь коня,
Прямо — спасёшься сам, но убьёшь меня.
Ни в сёлах, ни в столице
Не верят в чудеса,
От этой правды, рыцарь,
Не скроешься в леса.
Сними же с глаз повязку,
Брось меч, не мни ковыль.
Ты сплёл из жизни сказку,
А мы из сказки — быль.
Принцессы лыком шиты,
Злодеям не до них.
И коль искать защиты,
Так от себя самих.
Ступай же мимо, конный,
В том нет твоей вины,
Что нам нужны драконы,
Которым мы верны.
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует,
Кому поможет щит?
Вправо пойдёшь — шею свернёшь,
Влево пойдёшь — сгубишь коня,
Прямо — погибнешь сам.
Но спасёшь меня…
— В Новом Свете резко повышенная процентность сволочей.
Это сказал Йенс — спокойно, задумчиво даже. Я услышал это сквозь шум крови в ушах — Ингрид вырезала из меня застрявшую у лопатки пулю — но потом вдруг подумал, что Йенс прав. Как это не неприятно — прав. В Старом Свете банды из белых были исключением (именно банды, а не те, кто просто что-то имел конкретно против таких же конкретных групп). Тут, в Америке, бессмысленный бандитизм был обычным явлением и носил характер именно жестокости ради жестокости. Явно что-то было не в порядке с местными ребятами…
«Конкеррор» — так назывался драккар Нэда — стоял в бухте бок о бок с «Большим Секретом». Мы уже знали, что Кардиган возвращался из кругосветки, а драккар построил полтора года назад, «устав от суши». А ещё знали, что «Бриллиант» Сандры люди Сатаны пустили на дно. Обломки судна Нэд видел неподалёку от этих мест, только тогда не мог определить, что это значило.
Сандра выглядела убитой и встревоженной. В её поселении оставались ещё почти четыре десятка человек, из которых половина — девчонки, и не оставалось сомнений в том, что именно туда и направятся пираты.
— У них не меньше двухсот бойцов, — твердила девчонка. — И три галиона. Мои просто не смогут отбиться, понимаете вы?!
— Понимаем, — заметил я и добавил: — А кто такой вообще этот Сатана? У него имя-то есть?
Растерянное молчание было мне ответом.
— Ясно, — буркнул я. — Три галиона, две сотни бойцов, гнуснопрославленный пират, а кто — бог его знает, плавает тут и плавает… Превосходно. Великолепно. Отлично.
— По крайней мере, мы знаем, где его искать, — невозмутимо сказал Нэд. — Он наверняка отправится к острову Сандры.
— О боже! — девчонка зажала рот обеими руками. Ленка Чередниченко презрительно фыркнула, я бросил на неё сердитый взгляд и быстро повернулся к Нэду:
— Эти слова значат, что ты собираешься его искать?
— А как же? — искренне удивился Нэд.
Джек с грохотом спустил ноги с фальшборта. Глаза у него были радостно изумлёнными. Нэд ответил ему невинным взглядом. Йенс откровенно скалился. А Нэд, глядя на Джека, вдруг сказал по-английски:
— И да будут эти камни свидетелями того, что я подниму свой клинок лишь в защиту справедливости…
— И да будут эти камни свидетелями… — откликнулся Джек растерянным и благодарным эхом.
— Погодите, постойте, — вмешался я. — Очень рад видеть единение духа старых друзей. Я не шучу. Но у меня тридцать — всего! — человек. С девчонками. Сколько у тебя, Нэд? Тридцать два? И у Сандры сидят в крепости или там где ещё два десятка бойцов. Итого — чуть больше восьмидесяти. На каждых двоих наших пятеро пиратов. Допускаю, что мы умеем сражаться лучше, хоть и не факт. Но треть из наших — девчонки, и мне не хочется, чтобы они погибли. Да и что останется от наших отрядов, даже если мы победим? Три человека? Пять? На большее я не загадываю.
— Это что-то новенькое, — подал голос Вадим. — Король Поединков, отказывающийся от схватки!
— Попрошу не передёргивать мои слова, — хмыкнул я, кладя ногу на ногу. — Не отказываюсь и не собираюсь отказываться. Но и не подумаю повести своих людей в героическую битву, после которой никто из них не вернётся.
— Тяжело посылать в бой друзей? — без интонаций спросил Нэд. Я посмотрел на него:
