Елизавета Дворецкая - След черного волка
За сутки им с Чернавой удалось собрать дружину из двух десятков человек. Скликали родичей, людей по округе, кого отпустят с жатвы. Начеслав с Живорадом сокрушались – в самую горячую пору покинуть самое важное дело года на баб и челядь! – но согласились с сестрой, что нынешнее дело поважнее даже жатвы. Если Ярко сейчас упустит Святкину вдову, то князем ему не бывать и власть над вятичами навсегда уйдет от потомства Чернавы и Рудомера. Даже собрали лошадей: промедление делало погоню бессмысленной. Тогда уж и правда лучше до зимы обождать…
– Если ее умыкнули угряне, то их ведь здесь не так много! – убеждал Ярко старших родичей. – Если бы Лютомер целое войско привел, мы бы знали! Видать, у него дружина малая, идут скрытно. Если сейчас накроем – отобьем. А если дать ему домой вернуться с добычей – то зимой самим придется войско собирать. Хотите воевать, отцы?
Воевать отцы не хотели. А главное, о чем Ярко умалчивал: зимой новый князь Доброслав едва ли позволит роду воевать ради Яркиной женитьбы, которая уже ничего не изменит.
Само собой, Доброслав к дружине не присоединился и никого из своей родни, коей теперь распоряжался, не отпустил. Более того. Узнав новость, он сперва застыл, как воротный столб, а потом согнулся пополам и захохотал.
– Улетела твоя лебедушка! Передумала княгиня за неровнюшку идти… Нет. – Он выпрямился и утер глаза сорванной с головы шапкой. – Я не пойду с тобой. Видать, незадачлив ты, Ярко, неудал. Дыряво твое сито! Третья невеста от тебя улетела! Одну Змей Огненный унес, другую серый волк, третья сама убежала. Видать, такое твое счастье: дождь да ненастье.
Он был так счастлив – младший брат‑соперник сел в лужу! – что даже не стал этого скрывать. Ярко было совершенно ясно: Доброслав не желает ему удачи в погоне.
– Еще посмотрим, кого счастье выбрало, – хмуро бросил он. – Карась сорвется – щука навернется. Без тебя обойдусь.
– В руках было, да между пальцев сплыло! – кричал Доброслав ему вслед под смешки своей родни. – Не торопись – все одно не поспеешь!
Но именно поэтому Ярко ушел от него, чувствуя в себе силу Святогора, что пытался перевернуть землю. А не переверну, надорвусь – так тому и быть!
На двух младших братьев Ярко сперва воззрился, не веря глазам: как они могли здесь, на Дугне, оказаться вперед конной дружины? Но потом вспомнил, что оба не попадались ему на глаза уже дней десять.
– Кого вы видели? – обратился он к Селяте.
– Да Семиславу нашу! И с ней угрян. Я Лютомера признал – помню с прошлого лета. Она с ним в челне сидела. Плакала, разливалась. Вверх по Оке ушли, – отрок махнул рукой.
– Давно? – Ярко в нетерпении дергал поводья, волнуя усталого коня.
– Вчера перед вечером. Я уж думал, мне мерещится. Правда, Чичера? – Селята толкнул локтем брата. – Откуда бы, думаю, она здесь, когда она в Гостилове? Может, похожая какая баба? А потом думаю: что я, мачеху не признаю? Да и другую нашу бабу по какому праву угрянам тут взять! Кто бы им дал? Мы и собрали снасти. Давай, говорю, брате, к нашим бегом, вдруг они и не ведают? А тут вы! Слава чурам! Может, отобьете еще.
– Отобьем! Вы с нами? – Ярко огляделся, выбирая, кому велеть взять их на коня.
– Не‑е! – Селята попятился и помотал головой. – Нас и так Добрята вздует, что с покоса по стерлядь сбежали. Если мы еще на войну пойдем, а нас там убьют – хоть тогда вовсе домой не приходи!
Ярко мысленно отметил: уж точно, Доброслав не позволил бы собственным братьям помогать ему отбивать невесту. И махнул рукой своим: трогаем!
Всадники умчались. Селята и Чичера остались, глядя, как медленно оседает пыль на дороге через поле.
– Сошло вроде? – Чичера в задумчивости почесал плечо под рубахой.
Дело оказалось легче, чем он ожидал: второпях Ярко не стал сильно расспрашивать, к тому же говорил один Селята.
– Сошло…
Селята не мог понять: то ли он уже перешел самое опасное место в этом деле, как по бревнышку над бурной рекой, то ли едва ступил на это бревнышко.
– А вот он еще воротится, тогда припомнит: а чего вы, сукины дети, по Дугне бродили? Где ваши стерляди?
Селята еще помолчал. Потом тихо обронил:
– Не воротится он…
* * *
Бойники гребли против течения Оки, часто сменяясь и давая друг другу передохнуть. На ночь выставляли усиленные дозоры, но первая ночевка прошла спокойно. Лютомер был уверен, что пока у него время есть: вятичи не могут в один миг узнать о бегстве Семиславы, собрать людей и сразу пуститься в верном направлении.
На первом же ночлеге он собрал бойников и обсудил с ними, как быть дальше. Наивно было бы ждать, что вятичи так просто спустят похищение своей бывшей княгини, которую надеялись увидеть княгиней и в будущем. Опомнившись от первого потрясения, Ярко сообразит, кому она могла понадобиться: ведь Лютомер сам сказал ему, что желает взять ее в жены. Днем раньше или днем позже, но Ярко соберет дружину и устремится в погоню именно сюда – на Угру.
– До дому мы добраться успеем, – говорил Лютомер. – Но тогда придется вятичей в Ратиславле ждать. А я не затем стол угрянский принял, чтобы на родное племя врагов, будто псов, навлекать. Это моя жена, мой враг, мне и решать с ним. А пускать вятичей оружных на Угру – разве нам надо?
– Не надо! – соглашались бойники, из которых все старшие уже собирались этой же осенью вернуться по домам и завести семьи.
– Если будет погоня, то чем раньше отвадим, тем лучше! – говорил Дедила, не желавший, чтобы злые вятичи явились в край, где живет Делянка.
– Прямо здесь, на Оке, – поддержал его Хортомил. – Пока кругом их земли. А к нам пустить – на первую же весь набросятся со зла, пограбят, людей уведут, поля пожгут!
– Будто мы им жгли поля! – загомонили бойники.
– Коли у тебя бабу украдут, со зла света невзвидишь!
– Я могу попробовать поговорить с Окой, – предложила Семислава. – Может, она скажет мне, преследуют ли нас, где они, сколько их…
Лютомер задумчиво ущипнул себя за бороду. Все это нужно было выяснить, и к тому имелись разные способы. Бегать самому, пусть и на четырех ногах, из них был наименее удобным. Можно попробовать поговорить с берегиней Оки…
Вспомнилось, как год назад он держал в объятиях берегиню Зушу и как заставил ее служить себе. Но тут же мысли перескочили на первую встречу с Семиславой, которая за этим последовала. Лютомер обнаружил, что улыбается, совсем забыв, о чем шла речь.
– Попробую‑ка я лучше на помощь позвать брата моего, Черного Ворона.
Шатров бойники с собой не взяли, только кошмы, ложились прямо на траву, даже не разводили костров. И едва Семислава легла, прижавшись к Лютомеру, как ощутила: дух его разом прянул вправо и вверх – и пропал. Помчался по незримым воздушным тропам, одному ему ведомым.
