Алексей Волков - Гусар бессмертия
Если бы сейчас дело решалось так просто!
– Они – ладно. Разберемся. А вы? – спросил я репортера.
– Ничего. – Похоже, Юрий был искренен. – Нет, мне интересно знать, но только для себя. Я достаточно хорошо понимаю, что стоит объявить правду, как я сразу же стану следующем в списке жертв. Материал даже не дойдет до эфира. Возможно, меня уже давно вычеркнули из списка живущих и лишь ждут, пока в городе все хоть немного утихомирится. Уедет не вовремя приехавший сюда депутат, или же я покину город, короче, произойдет так, будто очередное убийство не имеет ничего общего с предыдущими. Хотите, мотанем куда-нибудь вместе? Отдохнем на курорте, а там про вас забудут, а мне все спишут на очередной запой.
– Бывает отступление, в котором нет ничего зазорного, а бывает бегство. Пусть приходят, если хотят.
Оставался вопрос: насколько я вправе рисковать жизнями поселян, но мое отсутствие отнюдь не избавит людей от неприятностей. Напротив – вполне возможно, привлечет к ним еще большее внимание. Да и выстояли мы целый век, почему же сейчас должны сами отказываться от самого главного? Еще посмотрим, чем это все закончится. В родных краях нас никто не возьмет.
А вот из города действительно пока лучше уехать. Те, кто совершил налет на квартиру, должны будут расплатиться по векселям со всеми полагающимися процентами. С прочими я драться не собираюсь. А здесь, чувствую, без драки не обойтись.
– Вам и вправду надо уезжать. Лучше всего – прямо сейчас и куда-нибудь подальше. А я отправляюсь к себе. – Я только сейчас заметил, что от сигареты остался один фильтр, и потянул из пачки следующую.
– Ну уж нет. Я с вами, – с какой-то бесшабашной решимостью провозгласил репортер. – У меня тут есть машина, на ней и доедем. Вы, я и мой напарник.
– Машина у меня тоже есть, – я кивнул на стоявший во дворе автомобиль Вани.
Стоит ли брать Юрия? Судя по всему, он собирается сдержать слово и не разглашать правды. Тем более – само ее существование несет угрозу для всех к ней причастных.
– Хорошо, – решился я. – Будь что будет. Но предупреждаю…
– Ничего я не боюсь, господин полковник. Но никогда в жизни не прощу себе, если пройду мимо.
Каждый сам выбирает судьбу. Или же она выбирает нас.
– Тогда звоните напарнику. Здесь нам больше делать нечего.
– А Диана? – Вопрос был резонным. Одно дело – съездить ко мне в гости в спокойные времена, и иное – сейчас. Рисковать обретенной было женщиной я права не имел. Она – не Юрий, в список опасных лиц не попадет.
– Подождите меня внизу, – велел я, отбрасывая очередной окурок.
В комнатах и кухне было уже чисто. Сама Диана по извечной женской привычке наводила марафет на лицо. На мой взгляд, ни в какой косметике она не нуждалась, да только разве докажешь?
Предстоящий отъезд обосновать было не менее трудно. Я мялся, не решаясь начать, пока Диана сама не подняла на меня взгляд голубых глаз.
– Когда мы едем к тебе?
– Я – сейчас. А потом приеду и заберу тебя сразу после заключительной пресс-конференции.
– Я с тобой, – как само собой разумеющееся, произнесла Диана.
– А работа?
– Выберусь на денек. Там всей конференции на два часа.
– Диана, видишь ли… – Мне было очень неловко говорить, будто я совершал предательство. – Этот налет… Вдруг целью нападавших был я?
– Есть за что? – Вопросы журналистки были коротки и точны.
– Нет. Но должна же быть причина!
– Скажи просто, что не желаешь меня брать. – Голубые глаза стали влажными.
– Напротив – желаю. Однако подвергать тебя опасности…
Попробуйте пообещать что-нибудь женщине, а потом отказаться от своих слов! Давненько я не видал подобной бури! Мои аргументы отметались, а чаще – использовались как подтверждение моего коварства. После того, что было накануне, ожидать иной реакции было трудно. Закончилось все, как водится, слезами, а я никогда не любил женских слез.
– Поехали, – вынужден был согласиться я.
– Никуда я с тобой не поеду! – с чисто женской последовательностью высказалась Диана. И добавила все, что думает о мужчинах.
Теперь пришлось ее уговаривать.
– Я же хотел как лучше, малышка. – Кажется, поцелуи в качестве аргументов перевесили слова. – Сейчас же поедем. А хочешь, останешься у меня насовсем. Зачем тебе эта работа?
Настроение женщины изменилось в третий раз. На мое предложение она не сказала ни да, ни нет, но теперь между нами снова был мир, и поездка была решена.
Мы спускались по лестнице в обнимку и лишь перед выходом разомкнули объятия. Хорошо сделали. Во дворе нас терпеливо ждал Юрий со своим плечистым напарником. Прибавилось у нас и машин – Сеня, как представился Юрин помощник, приехал на своей видавшей виды колымаге.
– Диана тоже едет с нами, – объявил я. – Только заедем в гостиницу и заберем ее вещи. Заодно оставим ее машину на стоянке.
– Но… – начала Диана.
– Поедем на моей, – я кивнул на ту, на которой приехал за мной Ваня.
– Хорошо, – кивнула женщина и лишь тут спохватилась: – Я сумочку забыла.
Среди ругани и примирений оно было немудрено.
– Я мигом.
Подняться на третий этаж было делом десятка секунд. Даже открыть дверь потребовало больше времени. Сумочка нашлась сразу. Она стояла на кухонном столе. Видно, хозяйка поставила ее, когда взялась мыть пол.
Я подхватил аксессуар не за ручки, а за бока, и пальцы вмиг ощутили нечто твердое, настолько привычное, что я не поверил своим ощущениям.
Никогда за всю очень долгую жизнь я не копался в дамских вещах, однако моя находка настолько не вязалась с обликом несколько напористой, но отнюдь не воинственной журналистки, что я не выдержал и открыл сумочку.
Ощущения не обманули. Среди всевозможных женских мелочей там валялся небольшой прекрасно скомпонованный пистолет с удобной рукоятью. Весил он совсем немного, но, когда я отыскал защелку и извлек магазин, в длинных прорезях на задней стороне последнего обнаружились патроны в два ряда. Пересчитывать их не хотелось, но в подобных случаях обычное число – восемнадцать.
Девятимиллиметровый калибр говорил о том, что оружие отнюдь не относится к предметам самообороны. Напротив, пистолет больше подходил бы к спецназу или какой иной полузакрытой структуре.
Интересно…
Нет, я не стал извлекать и прятать на всякий случай патроны и совершать прочие подобные же поступки. Я даже не собирался обвинять в чем-либо Диану, по крайней мере до тех пор, пока в более удобной обстановке не получу ответа на закономерный вопрос. Но все-таки…
Пистолет лег на прежнее место. При этом какой-то лежащий в сумочке листок согнулся, и я, чтобы скрыть следы своего неблаговидного поступка, извлек его, чтобы расправить и придать ему прежний вид.
