Агата Кристи - Вечерний клуб Вторник
Обзор книги Агата Кристи - Вечерний клуб Вторник
Кристи Агата
Вечерний клуб 'Вторник'
Посвящается Леонарду и Катерине Вулли
— Д-да, загадочные случаи!.. — Рэймонд Уэст выпустил изо рта облако дыма и, любуясь им, со смаком повторил: — Загадочные случаи…
Сказав это, он удовлетворённо огляделся. Широкие чёрные балки под потолком и добротная старинная мебель, создававшие атмосферу старины, импонировали вкусам Рэймонда Уэста. Он был писателем, и дом тёти, Джейн Марпл, всегда казался ему достойным обрамлением собственной персоны. Он взглянул в сторону камина, возле которого в большом кресле сидела хозяйка. На ней было чёрное муаровое[1] платье со множеством оборок на талии и брабантскими[2] кружевами, каскадом ниспадающими с груди. На руках — чёрные кружевные митенки[3] . Чёрная шляпка подчёркивала снежную белизну волос. Она вязала что-то белое, мягкое и пушистое. Её словно выцветшие голубые глаза — кроткие и добрые изучали внимательно гостей.
Взглянув на слегка улыбающегося Рэймонда, она тут же перевела взгляд на брюнетку с короткой стрижкой — Джойс Ламприер, художницу с необычными, не то светло-карими, не то зелёными, глазами. Затем она осмотрела элегантного и умудрённого опытом сэра Генри Клитеринга и напоследок обратила свой взор на двух оставшихся: доктора Пендера, пожилого приходского священника, и мистера Петерика, адвоката, — высохшего маленького человечка, который, никогда не снимая пенсне, всегда, однако, смотрел поверх стёкол. Мисс Марпл ещё раз обвела всех их взглядом и, счастливо вздохнув, принялась набирать очередной ряд петель.
Мистер Петерик слегка откашлялся — что всегда делал перед тем, как что-то сказать, — и повернулся к Рэймонду:
— Как-как? Загадочные случаи? Вы о чём?
— Да ни о чём, — вмешалась Джойс Ламприер. — Просто Рэймонду нравится, как это звучит, точнее, как это звучит у него.
Рэймонд окатил её возмущённым взглядом, но она только откинула назад голову и рассмеялась.
— Он ведь у нас жутко важный, скажите, мисс Марпл, — не унималась она. — Вы-то знаете.
Мисс Марпл только мягко улыбнулась.
— Жизнь сама по себе очень загадочный случай, — глубокомысленно изрёк священник.
Рэймонд выпрямился и раздражённо швырнул сигарету в камин.
— Вы неправильно меня поняли, — сказал он. — Я имею в виду вполне определённые случаи, в которых никто так и не разобрался: реальные события, так и оставшиеся без объяснения.
— Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, дорогой, — кротко произнесла мисс Марпл. — Не далее как вчера с миссис Каррадерз как раз произошло нечто подобное. Она купила в лавке Эллиота две банки маринованных креветок, потом зашла еще в пару магазинов… а придя домой, обнаружила, что креветок в сумке нет. Она, разумеется, обошла все эти магазины, но креветки словно сквозь землю провалились.
— Очень подозрительная история, — с серьёзным видом заметил сэр Генри.
— Тут, конечно, может быть несколько объяснений, — продолжила мисс Марпл, слегка краснея. — Например, кто-то их…
— Тётя! — возмутился Рэймонд. — Ну при чём тут креветки? На свете случаются и весьма загадочные убийства, и поистине необъяснимые исчезновения людей. Думаю, сэр Генри при желании мог бы рассказать нам немало подобных случаев.
— Только я их никогда не рассказываю, — мягко сказал сэр Генри, до недавнего времени — комиссар Скотленд-Ярда. — Это не в моих правилах.
— Потому полагаю, что большинство их полиция так и не раскрыла, — подмигнула Джойс Ламприер.
— Ну, к этому-то как раз все давно привыкли, — вкрадчиво заметил мистер Петерик.
— Интересно, — продолжал Рэймонд, — при каком складе ума лучше всего удаётся раскрывать преступления? Мне всегда казалось: полицейским просто не хватает воображения.
— Сугубо дилетантская точка зрения, — сухо заметил сэр Генри.
— Ну, что касается психологии и воображения, писателям тут просто нет равных, — улыбнулась Джойс, с иронией кланяясь Рэймонду, сохранявшему полную невозмутимость.
— Литературные труды дают мне возможность заглянуть внутрь человека, — важно пояснил он. — Позволяют улавливать оттенки и порывы души, простому обывателю недоступные.
— Знаю, дорогой, твои книжки такие умные! — подтвердила мисс Марпл. — Только неужели, по-твоему, люди настолько несимпатичны? У тебя ведь, кажется, все герои такие?
— Милая тётя, — с достоинством произнёс Рэймонд. — Каждый вправе думать что хочет, и Боже меня упаси навязывать кому-то свою точку зрения.
— Ну а по-моему, — сосредоточенно считая петли, продолжала мисс Марпл, — люди в большинстве своём ни плохи и ни хороши. Они просто недостаточно умны, только и всего.
Мистер Петерик снова откашлялся.
— На мой взгляд, дорогой Рэймонд, вы переоцениваете роль воображения, — заявил он. — Мы, юристы, прекрасно знаем, как это опасно. Слишком уж далеко оно может завести. Факты, объективные факты — вот единственный путь к истине.
— Да ну! — тряхнула головкой Джойс. — Я не согласна. Я женщина, а у женщин, в отличие от мужчин, есть интуиция. Кроме того, я ещё и художник и как художник вижу то, что вам недоступно. Опять же, по роду занятий мне приходится сталкиваться со множеством людей самых разных характеров и сословий. Так что жизнь, я знаю, возможно, получше даже мисс Марпл, лишённой возможности наблюдать страсти, бушующие в большом городе.
— Вот здесь вы заблуждаетесь, милочка, — живо возразила мисс Марпл. — Страстей и у нас хватает.
— Сейчас модно подсмеиваться над священниками, — заметил доктор Пендер. — Но знаете: нам приходится выслушивать такие признания… нам открываются такие стороны человеческой натуры, которые для других — тайна за семью печатями.
— Итак, — подытожила Джойс, — все собравшиеся, похоже, большие знатоки человеческих душ. Почему бы нам не основать клуб? Сегодня у нас что? Вторник? Давайте собираться раз в неделю, по вторникам, у мисс Марпл. Вечерний клуб «Вторник»! И каждый будет предлагать для обсуждения какую-нибудь головоломную загадочную историю, разгадка которой ему известна. Сколько нас тут? М-м… пятеро. Надо бы ещё одного…
— Вы забыли обо мне, голубушка, — кротко напомнила мисс Марпл.
Джойс мгновенно справилась с возникшей неловкостью.
— Замечательно, мисс Марпл. Я просто как-то не подумала, что вас это тоже может заинтересовать.
— Но это же так увлекательно! — воскликнула мисс Марпл. — Особенно в обществе таких умных джентльменов. Боюсь, мне трудно будет с ними тягаться даже несмотря на то, что годы, проведённые в Сент-Мэри-Мид, позволили мне составить неплохое представление о человеческой натуре.
— Несомненно, ваше участие будет весьма ценным, — галантно заметил сэр Генри.
— Кто же начнёт? — спросила Джойс.
— Коль скоро тут присутствует профессионал… — начал доктор Пендер, почтительно кланяясь бывшему комиссару полиции.
Сэр Генри помолчал, глубоко вздохнул, закинул ногу на ногу и начал:
— Так сразу и не припомнишь ничего интересного. Впрочем, был один случай, который, кажется, подойдёт. Около года назад об этом было в газетах. Дело так и не раскрыли. И представьте — несколько дней назад объяснение попало ко мне в руки. Случай весьма тривиальный. Трое ужинали. Среди прочего ели консервированных омаров. Вскоре все трое почувствовали недомогание. Вызвали врача. Двое выкарабкались, а вот третьего спасти не удалось.
— Ого! — воскликнул Рэймонд.
— Как я сказал, случай вроде бы тривиальный, — продолжал сэр Генри. — Смерть наступила в результате обычного пищевого отравления — так записано в свидетельстве о смерти, — и тело предали земле. Но на этом история не закончилась.
— Пошли слухи, правда? — спросила мисс Марпл. — Так всегда бывает.
— Да, пошли слухи. Теперь опишу вам участников этой драмы. Супружеская пара, скажем, мистер и миссис Джонс. Компаньонка жены, назовем её мисс Кларк. Мистер Джонс — коммивояжер фармацевтической фирмы. Интересный мужчина лет пятидесяти. Его жена — эдакая тихоня лет сорока пяти. Её приятельница мисс Кларк — жизнерадостная толстушка под шестьдесят. Во всех троих — ничего примечательного.
Осложнения возникли совершенно неожиданно.
Накануне злополучного ужина мистеру Джонсу пришлось заночевать в Бирмингеме. А в тот день в номерах гостиницы как раз сменили промокательную бумагу на пресс-папье. На следующий день убиравшаяся в его номере горничная от скуки принялась с помощью зеркала разбирать отпечатавшиеся на бумаге слова. Оказалось, мистер Джонс писал какое-то письмо. Несколько дней спустя, когда сообщение о смерти миссис Джонс появилось в газетах, горничная рассказала своим подружкам о том, что ей удалось прочесть: «Полностью завишу от жены… после её смерти я буду… сотни и тысячи…»
