Фантастика 2023-153. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Романов Илья Николаевич

Гвен подошла и уселась около их костра.

– Привет, – громко сказала она. – Я из вашего Селения, помните? Четверка. Но я вам еще кое-что скажу: еще до игрового Селения, в детском, мы с вами…

– Да помним мы, – огрызнулась восьмерка, которую Гвен знала как номер Один Пять Шесть Два. – Ты волшебница.

Гвен растерялась. Она была уверена, что, когда их всех перевели в игровое Селение, остальные так же, как она, постепенно забыли, кем она была и что делала. Она перестала рассказывать истории и шутить, петь песни, говорить о мечтах, и никто ни разу не подошел к ней, никто даже взглядом не показал, что помнит. Видимо, вопрос очень явно проступил на ее лице, потому что одна из девочек, тощая, как палка, сердито фыркнула:

– Чего? Все мы помним. Я ждала, ждала, когда ты снова нам что-нибудь расскажешь, а ты и не подумала. Сломалась, как все.

Остальные угрюмо покивали. Кто-нибудь другой, кто-нибудь взрослый, никогда не бывавший в Селении, наверняка истолковал бы выражения на их лицах как угрозу и злость, но Гвен за столько лет научилась различать оттенки теневых чувств. Это, например, было разочарование. На Гвен смотрели, как на предателя, и она впервые подумала: кажется, от того, что она потеряла надежду и перестала копить аниму в игровом Селении, пострадала не только она сама.

– Простите, – хмуро сказала она. – Я… я о вас не подумала.

– Тоже мне, волшебница, – выпалила другая девочка и отвернулась. – Иди отсюда. К нам не примазывайся, мы тебе ничего не должны. Мы тебе щедро платили тогда, и что? Ничего не исполнилось из того, что ты обещала.

Шестеро остальных, как по команде, тоже отвернулись. Гвен встала, прошла пару шагов – и вернулась обратно. У нее появилась идея.

– Хотите в баню? Вы грязные, как не знаю что.

– И что мы за это будем тебе должны? Искреннюю благодарность?

Гвен закусила губу. Вообще-то она и рассчитывала, что эти несчастные скажут: «О да, потрясающая идея, мы так благодарны тебе!» и дадут ей по крупинке анимы. Видимо, это отразилось у нее на лице, потому что девчонка презрительно фыркнула.

– Вот я о том и говорю. Какой вообще смысл от волшебников? Раздаете обещания, требуете благодарности, а ничего стоящего не делаете. Серьезно, уходи. У нас мало анимы, почти совсем уже нет. Скоро все тут иссякнут, но тебе, конечно, наплевать, ты же больше не из наших, у тебя вон какая одежда! Нам нечем расплатиться, а еще мы просто не хотим с тобой связываться.

Видимо, говорившая считалась у девочек главной, потому что остальные тут же закивали, поддерживая ее. Гвен опять собиралась уйти – и опять вернулась.

– Идемте, – буркнула она. – У вас уже руки синие. Ладно уж, можете не благодарить.

Это было очень глупо – ей сейчас надо было думать о вещах поважнее, чем семь одеревеневших от холода дурочек, которым даже поблагодарить ее жалко. Но она не могла с собой ничего поделать: когда-то она верила, что своей работой будет делать людей счастливыми, а эти семеро, кажется, уже и пошевелиться от холода не могли. Примерно то же самое можно было сказать обо всех на берегу, но Гвен знала о мечтах только вот этих: одна, кажется, раньше хотела щенка пастушьей собаки, а вторая – платье, на котором сами распускались бы цветы. И вот где все они оказались.

Предводительница девочек изучающе оглядела ее с головы до ног.

– Благодарить не будем, – предупредила она. – Я серьезно.

– Ладно, ладно, – перебила Гвен. – Поняла. Идемте.

Девочки посовещались взглядами, потом встали. На их место у костра мгновенно скользнули какие-то другие люди: все уже так посинели от холода, что даже не понять было, парни это или девочки.

Гвен пошла к терему, не оглядываясь. Она спиной чувствовала: девчонки идут за ней, выстроившись в аккуратную линию. Дверь, конечно, была наглухо закрыта, и она потопала в обход.

Окно, ведущее в хлев с коровами, она узнала и снаружи: крохотное, с паутинкой в углу. Гвен закрыла глаза и распластала ладонь по стене, изо всех сил пожелав найти ту дверь, которую сама же и сделала. За спиной у нее раздался восхищенный вздох, и Гвен приоткрыла один глаз. Получилось! В темноте тоненький золотой контур на стене казался очень ярким. Гвен толкнула этот сияющий прямоугольник, и дверь распахнулась. Внутри было темно и тепло, пахло коровами и сеном. Гвен затолкала девчонок внутрь и прикрыла дверь, которая немедленно исчезла.

Ей на шею прыжком бросилось что-то теплое и когтистое, и Гвен со смехом прижала Ульвина к себе. Нашелся!

– Привет, привет, – зашептала она.

– Я проснулся, а тебя нигде нету, – горестно зашептал он, обнимая ее за шею. Он задыхался и кашлял, как старик, которому пришлось слишком быстро идти. – Я побежал и тебя искал, везде искал, и на лестницах тоже, и в большой комнате того холодного мальчика. Он сказал, что так и думал, что я говорящий! А еще сказал, что ты ушла. А я на него рассердился.

– Он тебя не обидел? – тихо спросила Гвен, поглаживая его дрожащую от кашля спину.

– Я бы его сам обидел, да мне нельзя, я доброе существо, – грустно сказал Ульвин, не выпуская шею Гвен. Он уже расцарапал ее когтями, но Гвен не обращала внимания. – Я ему просто сказал, что он злой и таких никто не любит.

– А он что? – сдавленно спросила одна из девочек.

Она была не в курсе, о чем речь, но жаждала подробностей, так соскучилась по историям. Гвен вдруг совершенно отчетливо вспомнила ее маленькой. Эта девчонка больше всех любила волшебные сказки и всегда щедро за них благодарила.

– Он загрустил и сказал, что сам это знает, – задумчиво протянул Ульвин. Он немного успокоился и выпустил шею Гвен, удобно свернувшись у нее на руках. Спина у него часто вздымалась, в груди по-прежнему что-то похрипывало. – И предложил мне еды. Я гордо отказался и ушел ждать тебя в подвал. Вдруг ты вернешься и будешь искать меня на том же месте, где оставила? – Он поднял голову и серьезно посмотрел на Гвен. – Если ты еще раз пропадешь неизвестно куда, я умру. Мое сердце очень дряхлое и не так уж хорошо работает. Давай я всегда буду спать у тебя за пазухой?

– Ладно. – Гвен покачала его на руках. – Смотри, а это мои подруги. Я их пригласила вымыться.

– Да, им это очень нужно, – важно сказал Ульвин, разглядывая девочек.

Те смотрели на него, как на самое чудесное из чудес, и Ульвину это явно понравилось. Гвен протянула его любительнице сказок, и тот благосклонно переполз на новые руки. Девочка охнула и присела.

– Аккуратнее, – распорядился Ульвин. – Я лесной дух, и ко мне надо относиться с уважением. Ко мне и к моему возрасту. Если уроните, мне конец.

– Угу, – пролепетала девочка и осторожно прижала его к себе.

Остальные потянули руки, чтобы тронуть и почесать его. Ульвин наслаждался, подставляя спину и чувствительные местечки за ушами, и Гвен решила, что его можно на пару минут оставить. Она подошла к двери в баню, распахнула ее и постучала об стену.

– Уважаемый банщик, – смиренно сказала она. – Вы здесь нужны, как никому и никогда. Приходите, а?

Пару минут стояла тишина, нарушаемая только вздохами коров и воркованием девочек, обступивших Ульвина, затем под скамейкой мелькнул огонек тлеющего веника и вылез курчавый банщик.

– Опять ночью! – с предупреждающей улыбкой сказал он.

– Знаю. Так получилось. Но взгляните на этих девочек. – Гвен отступила в сторону и громко, чтобы всем было слышно, сказала: – Они не будут на вас рычать, они милые и вежливые.

Девочки, растаявшие от встречи с Ульвином, при виде коротышки с тлеющим веником в руке подскочили, но сохранили дружелюбные выражения лиц и даже изобразили что-то отдаленно похожее на улыбки.

– Поздоровайтесь, – приказала Гвен.

– Здравствуйте, – послушно отозвались они.

Банщик какое-то время изучал их, потом смягчился.

– Ладно уж, и правда очень грязные. Погодите, я все приготовлю, – с натянутой улыбкой сказал он и захлопнул баню у них перед носом.

Полчаса спустя они, как в детстве, натирали друг другу спины золой и колотили вениками, жмурясь от пара. Банщик пригласил Ульвина пожевать варенье из шишек и скрылся вместе с ним, оставив на скамейке три чистые простыни.