Олаф Локнит - Камень желаний
В первом ряду на жалобно поскрипывающем складном стульчике восседал удивительный субъект, сжимавший в пухлых коротких пальцах пергаментный свиток. Господин, обладавший угольной густопсовой бородищей, был устрашающе огромен и толстомяс. Положи его набок, рост не изменился бы — и так четыре локтя, и эдак. Конану месьор Каланьяс до смешного напоминал летучего Пузыря в человеческом обличье. Такой же круглый, напористый и нелепый.
— Что ты кривляешься, будто припадочный?! — вопил хозяин амфитеатра на одного из фигляров, с неприкаянным видом стоявшего на краю мостков. — Ты же злодей! Злодей с обагренными кровью руками и черными мыслями! В моем сочинении все понятно написано! — тут бородач близоруко уткнулся в пергамент и гнусаво продекламировал: — «Его толстое сытое лицо выражало брезгливое отвращение и самодовольство»! Слышал? Брезгливое отвращение! А ну, изобрази!
Горемычный фигляр, в отличие от месьора Каланьяса, вовсе не обладал толстым и сытым лицом, а потому все попытки следовать указаниям гениального сочинителя бесславно провалились.
— Бестолочи! — сотряс воздух хозяин и в изнеможении откинулся на спинку стульчика, который не разваливался под его тяжестью не иначе как при помощи исключительно мощного волшебства. — Скулди, убирайся прочь! С глаз долой! Атика, ты где? Твоя сцена, детка! Покажи всем этим бездарностям, на что ты способна!
— Присядем, — тихонько сказал Ши на ухо Конану. — Этот Скулди и впрямь не умеет играть… Ты посмотри на него — какой из Скулди злодей?
Носивший странное имя Скулди парнишка лет восемнадцати походил на злодея, как Конан — на туранскую танцовщицу. Высокий, худой как щепка, с вечно несчастной миной на физиономии и тенями под глазами. Киммериец крепко подозревал, что месьор Каланьяс держит своих подопечных впроголодь, хотя балаган давал хозяину не слишком большой, но все таки относительно приличный доход.
Атика оказалась способна на многое. Конан в который раз убедился, что голосить она умеет. Благодаря толстому слою белил приятельницу Ши было не узнать.
Сам Ши Шелам немедленно пояснил, что бледна Атика потому, что ее героиня готовится к лютой смерти.
Заламывая руки, стеная и всем обликом демонстрируя, сколь тяжкая судьбина досталась возлюбленной казненного, Атика визгливо понесла:
И в назначенный срок у развилки миров
Смерть обнимет меня, дочь холодных ветров,
И толкнет в свои дроги.
Но смеющимся ртом я скажу ей о том,
Что дошла бы пешком,
в царство мертвых вполне
Доберусь без подмоги!
— Это она о чем? — Конан нахмурился, пытаясь вникнуть в смысл, хотя был почти уверен, что никакого смысла в этих громких словесах нет и не было.
— Гениально, — заворожено прошептал Ши. — Какое перевоплощение!
— Но… — заикнулся киммериец.
— Умолкни, варвар и сын варвара! Ты ничего не понимаешь!
Конан хотел было ответить, что «понимать» он ничего не желает, поскольку все и так ясно.
— Каланьяс сочинил очередное непотребство, — однако, промолчал. Зачем обижать друга? У всех своя придурь — кому нравится вино, кому лотос, кому дурящая травка для кальянов, а вот Ши пристрастился к лицедейству…
Очнись же, сорван покров!
В небесах плавят медь -
Это Смерть!
Исторгнув последний возглас, Атика изломанной тенью рухнула под ноги явившейся из-за занавеси фигуре в черном, вооруженной пламенным мечом — на деревянный клинок были привязаны алые ленточки, изображавшие языки огня. Фигура не без натуги подняла Атику на руки (уронив при этом меч) и уволокла со сцены.
— Аградан! — тоскливо воззвал месьор Каланьяс. — Еще раз потеряешь клинок — вышвырну на улицу, бездельник! Ты же Смерть, это твое оружие! Привяжи рукоять веревочкой к запястью!
Смерть по имени Аградан оказалась молодым человеком с соломенными волосами, сияющим взором голубых глаз и гордым профилем. Держался Аградан совершенно по-другому, нежели остальные фигляры, с эдакой чуть высокомерной независимостью. Судя по рассказам Ши, постоянно околачивавшегося в балагане и знавшего всё про всех, Аградан был сыночком какого-то немедийского барона или даже графа, изгнанным из дому строгим родителем — какой уважающий себя дворянин дозволит отпрыску заниматься презренным ремеслом лицедея?
— Добрый день, Ши, — застенчиво сказал человек, подошедший к двоим приятелям. Конан тотчас опознал в тощем юноше Скулди, столь громогласно изгнанного месьором Каланьясом со сцены. — Пришли посмотреть новую пьесу?
— Привет, — Ши Шелам вскочил и подтолкнул Конана. — Знакомьтесь. Этот здоровый малый — Конан Канах из Киммерии, но все друзья называют его просто Малышом. А это — Скулди из Пайрогии.
Варвар, уже знакомый с необходимым набором правил ритуальной вежливости, чуть поклонился. Скулди смотрел застенчиво и немного боязливо — широкоплечий, рослый и казавшийся нелюдимым Конан на кого хочешь произведет впечатление.
— Представление будет вечером, — извиняющимся тоном сказал фигляр. — Мы пока репетируем…
— Я к Атике в гости заглянул, — ответил Ши. — Ты сейчас свободен? Вот и отлично. Конан отведет тебя в таверну, пообедать.
Киммериец покосился на Ши с неодобрением — тот давал недвусмысленный намек, что третий (и тем более четвертый) сейчас будут лишними. А кроме того, Конану придется кормить унылого Скулди на свои деньги, поскольку у фигляра в карманах наверняка пусто, как в выдолбленной тыкве. И взгляд голодный.
— Хорошо, — тем не менее согласился Конан. — Ты останешься здесь?
— Разумеется, — лучезарно улыбнулся Ши, кося глазом в сторону Атики, каковая, завидев милого дружка, направлялась прямиком к задним скамьям амфитеатра. — Топайте, наслаждайтесь жизнью!
«За мой счет», — продолжил мысль бережливый Конан, но завидев приближающуюся Атику подтолкнул тихого Скулди и, тщетно пытаясь не торопиться, зашагал к выходу из балагана. В спину Конану и Скулди ударил бессвязный поток, адресованный Ши Шеламу:
— Явился, значит? Сначала хотел скормить меня чудовищу, а теперь пришел? Ты видел мою сцену? Удивительные стихи, правда? Аградан, подлец такой, все испортил! Надо же, в самый важный момент ронять меч!.. Чудовище больше не прилетало?.. Ты останешься на представление?
Конан мучительно соображал, о чем можно поговорить со долговязым Скулди, однако ничего путного на ум не приходило. В искусстве игры на театре киммериец не разбирался вовсе, занимательных книг не читал, поскольку учить принятые в Заморе немедийские буквы начал совсем недавно и мог прочесть лишь короткие и понятные надписи на монетах и вывесках. Рассказать что ли про общие с Ши Шеламом дела, отнюдь не отличавшиеся уважением к закону? Тоже не выйдет — Ши категорически запретил распространяться об их общих похождениях, да и сам Конан отлично понимал, что честные люди таких поступков не одобрят. А Скулди, несомненно, честный человек, поскольку имеет ремесло, хоть и презренное.
