Владимир Белобородов - Норман
– А для себя что придумал?
– Пока искру не разовью и плетениям не научусь, буду на хозяйстве да сборе трав. А вообще надо узнать, кто что умеет. Я вот не поверю, что Эль за свои восемьдесят только беседки выращивать научился. Сайл крыс изгонял, правда, при помощи темного ритуала, но, мне кажется, у нас предрассудков нет, а вот мыши уже четверть мешка гречки сгрызли. Да и ты многому мог бы научить паренька, он ведь только начал в академии учиться, а искра у него такая, что только у тебя больше. А в итоге конюшню вон чистит.
– Может, ты и прав, подумаю.
Затем я нашел Храма:
– Храм.
– Чего? – Орк старательно отделывал учебную булаву.
– Мне кажется, надо уже стражу ставить, ночью ладно, сейши с хасанами чутко спят. А днем они то на сборе трав нас охраняют, то табун пасут. Гоблин ведь весь день сидит, да и сомневаюсь, что всегда смотрит. Не под силу это одному разумному.
– Завтра сделаем, сегодня дед разогнал всех.
По двору пронесся Пушистик со здоровой кувалдой в зубах.
– Стой, хвост оторву. – За ним бежал Кейн.
Днем котенку, хотя какой он котенок, молодому коту до ужаса нравилось донимать Кейна. Зато вечером можно было наблюдать картину, когда здоровая голова Пушистика лежала на коленях бывшего раба, а он специально сделанным гребнем вычесывал ему шерсть.
Пушистик спрятался у Кассы, но Кейн смело подбежал к ним, забрал кувалду и щелкнул прижавшего уши кота ладонью по краешку уха. Касса даже глазом не повела в их сторону, видимо, это у них не в первый раз.
Вспомнив, что меня ждет отец с хасанами для похода за глиной – начали ремонтировать печи в комнатах, я побежал к конюшне. Отец сурово посмотрел на меня, он уже запряг лошадь в телегу.
– Где носишься?
– Да так.
Закрыв за собой ворота, поехали к реке. Ехать было далеко, вернуться рассчитывали только к вечеру.
– Отец, слушай, – начал я издалека разговор, пока мимо нас проплывали ели, – ты знаешь родителей Нейлы?
– Видел раз.
– Как думаешь, живы?
– Даже не надейся, никуда не поедешь.
– Да я не об этом, узнать бы, что с ними.
– Ну, это можно. Деньги будут, в поселке в гномий банк зайдем, они за деньги найдут.
– Что, и письмо передадут?
– Могут, только мы не станем передавать.
– Почему?
– Ну представь, придут светлые, просмотрят их ментально, узнают, что письмо было. Даже если в письме ничего внятного не написать, они найдут, откуда пришло, и начнет веревочка в нашу сторону виться. Да и родителей могут в связи с темными обвинить. А так они ничего не знают, перед светлыми чисты.
– Понятно.
– Остальные не волнуются за родителей?
– Аллойя, Малик, Софья – сироты. Сайла продали в академию, он не хочет даже вспоминать родных.
– А Яля?
– Вот ее судьбу не знаю.
– Ну ничего себе, приедем – расспроси.
– Хорошо.
Вернулись мы в начале четвертой четверти дня. На крыльце спорили дед с Храмом, спор был ожесточенным.
– О чем спорим? – спросил отец у Кейна.
– Нас делят. Одному надо стражу расставить, второй заданий всем напридумывал важных, а разумных не хватает. О, Норман, – увидел меня Кейн. – Я бы на твоем месте к ним сейчас не подходил, с твоей подачи делят?
Я кивнул.
– Тогда прячься, пока не остынут.
Я пошел искать Ялю и Нейлу.
Первой нашлась Нейла, она, свесив ноги с лестницы, наблюдала за спором. Пересказал ей наш с отцом разговор, чем привел ее в восторг, она даже хотела чмокнуть меня в нос по привычке, но в последний момент одумалась. Поинтересовавшись, где Яля, направился в подсобное помещение, они с Маликом работали на переборке трав. Застал я их совсем не за переборкой. Сидя на мешках крупы в кладовой, они мило, по-детски, целовались. Я кашлянул. Оба вздрогнули и уставились на меня выпученными глазами.
– Ну вот, а говорила, меня дождешься.
– Ты какой-то неопределенный, с двумя разобраться не можешь, если я еще появлюсь, вообще запутаешься.
– Ладно, понятно. Малик, позволишь с твоей дамой посекретничать?
Он кивнул. Но, выходя, оттащил меня за рукав:
– Не говори никому, пожалуйста.
– Хорошо, – улыбнулся я.
– И это, не трогай Ялю.
Хотелось расхохотаться, но я сдержался:
– Пока ты с ней, обещаю, отпустишь – смотри.
Удовлетворенный разговором Малик ушел.
– Слушай, Яля, – начал я, – а где твои родители?
В глазах девушки на удар сердца поселился испуг, но тут же ушел, прикрытый ехидством.
– Хочешь предложение сделать?
– Нет, Малик только что вполне серьезно предупредил меня, чтобы я к тебе не подходил.
– Как интересно, а дуэли между вами не будет?
– Яля, я серьезно. Где твои родители? Может, мы помочь им сможем. Светлые ведь просто так не отступятся.
– Мама умерла, когда я маленькой была.
– А папа?
– Я не знаю его, – как-то слишком быстро ответила она, при этом глаза немного забегали.
– Ну ладно, так, значит, так. Я ведь не пытать тебя приходил, просто спросить, у нас вроде друг от друга тайн нет. Ты вон даже голого меня видела. Не хочешь говорить, не говори.
Я повернулся и пошел, раздумывая над странностями Яли, надо будет девчонок поспрашивать.
– Я не могу про него говорить, – послышалось сзади.
Я вернулся.
– Почему?
Яля задумалась, когда я уже собрался уходить, устав ждать, она ответила:
– У него очень высокое положение, а я незаконнорожденная дочь. Мама действительно рано умерла. А он, вернее, оплаченные люди за мной присматривали. Светлые до него не смогут дотянуться.
– Как же получилось, что ты оказалась у них?
– А я не была у светлых, я была в карцере академии!
– Ты хочешь сказать, что если бы мы не забрали тебя, то ты бы продолжала учиться?
– Да! Я и сейчас, если вернусь, смогу учиться.
– Это как? Ты же с нами, то есть с темными.
– Скажу, что вы меня силой забрали, и все, меня даже не накажут, да и отец поможет.
– А чего же сразу не сказала, мы бы тебя обратно отправили.
– Ну, во-первых, как бы вы меня отправили? Светлым оставили? Там мужланы, пока довели бы до города, могли бы и попользоваться, несмотря ни на что. Или в лесу бросили бы, я когда очнулась, мы уже далеко были. Во-вторых, отец в этот раз решил, по-видимому, меня наказать за проделки и разрешил отправить в карцер, пусть теперь помается. А в-третьих, с вами весело, меня еще ни разу никто не спасал.
– То есть получается, ты папина дочка, которая ищет приключений?
– Да.
– А когда надоест?
– Сбегу и сообщу о вас светлым.
– Не боишься?
– А что ты сделаешь? Свяжешь меня и грязно надругаешься, давай попробуем, только, я думаю, мне понравится. А может, убьешь меня? Ах, как же страшно! Свяжешь и поместишь в башню, как принцессу? Мне даже интересно, что ты придумаешь?
