Джон Норман - Пленница Гора
Сегодня на меня должны будут надеть его ошейник.
Девушки-невольницы расчесывали и укладывали мне волосы, а я стояла на коленях в глубине палатки для женщин и наблюдала за тем, что происходит снаружи.
День выдался ясным и солнечным. Легкий ветерок перебирал стебли травы и играл отброшенным пологом полотняной палатки.
Сегодня на Элеонору Бринтон наденут ошейник.
Ена, старшая среди женщин, кейджерона, быстро ознакомила меня с принятой в Треве нехитрой церемонией получения невольницей ошейника. Она была очень недовольна тем, что я не знаю собственной кастовой принадлежности и не могу назвать местом своего рождения хоть какой-нибудь известный горианский город или село.
— Но ведь без этого нельзя! — возмущенно заявила она.
Подумав, я решила местом своего рождения назвать мой родной город, а в качестве полного, данного при рождении имени сообщить свое настоящее имя. Тогда на церемонии принятия невольничьего ошейника меня будут называть мисс Элеонора Бринтон из города Нью-Йорк!
Я рассмеялась. Интересно, как часто в этом варварском мире будут ко мне обращаться подобным образом? Сейчас прежняя гордая и неприступная мисс Элеонора Бринтон из этого самого города Нью-Йорка казалась мне абсолютно ничем не похожей на ту девушку, которой я в данный момент являлась. Они словно были двумя совершенно разными людьми: одна, богатая и высокомерная, продолжала купаться в роскоши в своем пентхаузе на крыше небоскреба и разъезжать на спортивном “Мазератти”, а вторая, бесправная, всеми помыкаемая невольница, готовилась к процедуре надевания на нее железного ошейника.
Тем не менее суровая действительность говорила мне, что все это не сон, не плод больного воображения,.. что я, Элеонора Бринтон, стою сейчас в этой убогой палатке, затерянной в бескрайних просторах чуждого мне, непонятного мира, жителей которого, очевидно, нисколько не удивляет тот факт, что мой родной город, Нью-Йорк, находится на Земле — планете, название которой ничего не говорит их далекому от подобных мыслей сознанию. Их всецело занимает сейчас процедура надевания на меня ошейника и то, какой город я назову в качестве места своего рождения.
***
Вчера девушки под руководством Ены меня выкупали, причесали и дали поесть. Пища была очень хорошей: свежий хлеб, кусок жареного мяса, сыр и плоды ларма. Изголодавшись за время своих скитаний, я съела все, что мне предложили. Меня даже угостили глотком изумительно вкусного каланского вина, которого я не пробовала с той ночи, когда разбойницы Вьерны похитили меня по заданию таинственного человека, хозяина мохнатого чудовища.
Первое время я очень всего боялась, но обращались со мной неплохо. Заводить с девушками какие-либо разговоры я не осмеливалась.
После того как меня вымыли, причесали и накормили, Ена сказала:
— В лагере тебе предоставляется полная свобода передвижений.
Это меня озадачило. Я ожидала, что мне придется сидеть на цепи под тщательным присмотром охранников.
Ену позабавило мое недоумение.
— Тебе отсюда все равно не убежать, — рассмеялась она.
— Да, госпожа, — ответила я и смущенно опустила глаза: мне не хотелось выходить из палатки для женщин.
Ена догадалась о том, что меня волнует. Она подошла к большому сундуку, откинула крышку и вытащила прямоугольный отрез репсовой материи размером два на четыре фута.
— Ну-ка, встань, — приказала она. — И подними руки.
Я поспешно выполнила ее указания, и она ловко обмотала материю у меня вокруг тела, закрепив ее концы большой булавкой.
— Опусти руки, — сказала она и окинула меня критическим взглядом.
Я стояла, во всем повинуясь ее приказам.
— А ты хорошенькая, — заметила она и махнула рукой: — Иди посмотри лагерь
— Благодарю вас, госпожа! — воскликнула я и выбежала из палатки.
Лагерь был разбит между несколькими прилегающими друг к другу густо поросшими лесом холмами. Я думаю, сейчас мы находились где-то в северо-западной части владений Ара, у самого подножия Валтайских гop. Это был типичный горианский военный лагерь, хотя и небольшой. Здесь были оборудованы насесты и взлетные площадки для тарнов, отведены места для стирки одежды и приготовления пищи. В лагере находилось не меньше сотни воинов Раска из Трева и около двадцати девушек, довольно хорошеньких, в грубых невольничьих туниках и ошейниках, занимающихся обычными для рабыни повседневными делами — приготовлением пищи, приведением в порядок тарнской сбруи и уборкой территории.
Трев, насколько мне было известно, находился в состоянии войны сразу с несколькими странами. Для политики горианских государств, с их стремлением к безраздельному господству над крупными территориями и одновременно — к независимости, довольно характерно недоверие и подозрительность как к ближним, так и дальним соседям. Они в любой момент готовы дать отпор агрессору, даже если никакие объективные причины не дают им повода для беспокойства.
В отличие от затаившихся в ожидании неприятеля крупных городов, Трев руками Раска и подобных ему предводителей разбойничьих формирований вел непрекращающиеся боевые действия. Тарнсмены совершали дерзкие налеты на небольшие селения. Так, например, разбойники Раска совсем недавно уничтожили посевы на полях во владениях Ко-ро-ба и подвергли ограблению несколько торговых караванов, державших путь по коробанским степям.
Теперь Раcк обосновался во владениях Ара. Он был, несомненно, дерзким разбойником, если решился развязать боевые действия против самого Марленуса — верховного правителя, или убара, Ара, называемого горианами не иначе как Убаром всех убаров.
Мне нравились запахи военного лагеря и наполнявшие его звуки.
Я остановилась у квадратной, засыпанной песком площадки и некоторое время с интересом наблюдала за учебным поединком двух воинов. Они сражались на боевых мечах и бились с такой яростью, словно речь между ними шла о жизни и смерти. Какими, подумалось мне, нужно быть храбрыми людьми, чтобы сойтись в таком поединке лицом к лицу с противником, не знающим пощады, чтобы не испугаться направленного в тебя острого клинка, сверкающего в воздухе подобно неуловимой молнии. Нет, я бы так не смогла. Я бы тут же бросила меч и убежала. Чем может быть женщина в руках таких мужчин? Только их невольницей, их добычей!
На секунду мне снова захотелось оказаться в окружении земных мужчин, большинство из которых на моем месте поступили бы точно так же, как я. Однако постепенно, пока я наблюдала за поединком горианских воинов, это мимолетное желание исчезло. Что-то таившееся в глубине моего сознания, примитивное и необъяснимое, заставляющее меня почувствовать себя беспомощной и ранимой, стало подниматься на поверхность, заглушило желание возвращаться на Землю и породило стремление остаться здесь, на Горе, где есть такие мужчины.
