Елизавета Дворецкая - След черного волка
Ведь Лютаве совсем нетрудно было бы дать брату это счастье. Выйти за Ярко, стать княгиней вятичей, из которых происходит ее мать… Разве худая доля? А Лютомер тогда получил бы Семиславу. Ту, с которой так неохотно расстался прошлым летом, но в мыслях не расставался никогда. Может быть, в том и есть ее, Лютавы, доля?
…Как увидел Белый Обрин, что за витязь навстречу ему едет, так задрожал весь, начал мира просить. Верну, говорит, всех черных куниц за двенадцать лет! Не послушал его Будимир, на бой зовет. Верну, говорит Белый Обрин, всех красных девиц, молодых молодиц! Опять не послушал Будимир. Кинулся тогда прятаться Белый Обрин, в шатер свой забился. Как метнул стрелу Будимир – слетел шатер, в клочки разорвался. Глядь – а под шатром сидят тридцать девиц, тридцать молодиц, и сам Белый Обрин меж ними укрывается, как лист дрожит…
Ярко гостиловский – княжеского рода. Он может быть потомком Радомира, а значит, ее суженым. Но чтобы узнать, он это или не он, ей нужно добраться до облачного колодца.
А может ли Ярко каждый вечер рассказывать о своих предках? Если Лютава поедет к нему и заставит делать это, поставив условием свадьбы, из этого выйдет еще одно сказание. Только это, похоже, будет сказание из тех, где боевитая девица одерживает победу над неудалым добрым молодцем. Лютава улыбнулась про себя: не очень‑то ей хотелось попасть в такое! Но разве сказания наших судеб дают нам выбор? Не мы их рассказываем, мы лишь следуем от начала к концу, не ведая, что будет дальше.
– Что задумалась? – вдруг услышала Лютава и вздрогнула.
Умчавшись к облачному колодцу, она пропустила, как витязь Будимир вернулся в Божич‑городец, привел назад тридцать красных девиц и тридцать молодых молодиц, привез отрезанную голову Белого Обрина и, метнув эту голову, убил на месте двоих своих неверных братьев. А после того, избавив народ об беды, лег и помер.
– Что, кончились твои пращуры? – продолжал Красовит. – Проиграла заклад?
– Не дождешься, – миролюбиво и даже ласково отозвалась Лютава, с сожалением думая, что, видимо, последний вечер их состязания, потому что пора им с Честишей в дорогу. – Случалось и нашим дедам с обрами переведаться. Жил на Бояне‑реке витязь, и звали его Буремир, Радославов сын…
Вдруг она заметила, что Лютомер не слушает ее, а заострившимся взором глядит куда‑то позади нее во тьму. Она обернулась: из мрака вышел Бережан. По своему обыкновению, в чужом месте Лютомер на ночь окружал стан дозорами, и Бережан с Худотой сторожили во тьме у реки, за перестрел до отмели, выводившей к стану.
Все обернулись к пришедшему. Бережан кивнул Лютомеру; тот поднялся.
– Что там?
– Трое парней. Вятичи. К тебе, говорят.
Лютомер глянул на сидевшего поблизости Хортомила:
– Приведи. А вы возвращайтесь.
Хортомил исчез в темноте вслед за Бережаном и вскоре появился снова, ведя за собой троих незнакомых отроков. Они вышли в свет пламени, и Лютава тихо ахнула: их лица показались ей знакомыми. Особенно того, что шел первым: парень лет шестнадцати был высок ростом, темноволос, а тонкими чертами лица так ясно напомнил ей Доброслава, что она вытаращила глаза.
– Будь жив, князь Лютомер! – Парень поклонился. – Не признал меня?
– И ты будь здоров, – кивнул тот. – Вижу, что из Святкиного ты рода… Доброслава меньшой брат?
– Точно так. Селимер меня зовут, и брат Доброслав меня к тебе прислал с поклоном… и даром дорогим.
– Садись. – Лютомер снова кивнул, и пришедшим освободили место на бревнах ближе к огню, где было светлее. – Долго в пути? Голодны?
– В пути долго – приказал мне брат поспешать, три дня гребли по Оке без роздыха от самой Дугны. Велишь угостить – будем благодарны.
Отроки быстро нашли гостям три миски, положили каши от ужина, остатки вареной рыбы. Лютомер спокойно ждал, пока они поедят. О сказании Лютавы все забыли, в том числе и она сама: было ясно, что им привезли очень важные и какие‑то совершенно неожиданные вести. Само то, что Доброслав прислал младших братьев, а не уважаемых бородатых старцев, говорило о том, что дело его – тайное.
– Ну, как дела у вас, на Упе? – спросил Лютомер, когда гости наелись. – Здоров ли Доброслав Святомерович? Как брат его Ярогнев – добрался уже до дому?
– Добрался.
– Нас, видно, недобрым словом поминает? – угадала Лютава.
– Еще бы! Братец наш Ярко думал жену знатную взять и князем сесть, а вы не дали ему невесту. Приходится ему отцову вдову брать за себя. Уговорили ее: на зажинки – сговор, на дожинки – свадьба.
Что все так и будет, Лютомер знал и сам. И едва ли Доброслав прислал к нему младших братьев рассказать то, что он и так уже знает.
– Да только сердце ее не лежит к Ярко, – продолжал Селимер. – И годами он молод, и не заслужил пока такой знатной и мудрой жены. Князь Доброслав, как свояк ее, предлагает тебе Семиславу в жены взять. Ты ей и годами, и родом, и хитростью равен. Отдает ее с прежним приданым, что она из отцовского дома принесла, а взамен выкупа хочет твоей только дружбы. Что скажешь? Угодно ли тебе такое сватовство?
– Ярко ведь передавал вам, что я просил Семиславу себе?
Лютомер оставался спокоен, но на самом деле с трудом верил своим ушам. Он медлил идти в устье Угры, обдумывая путешествие на Оку, и вдруг оказалось, что ему готовы поднести эту невесту, как пирог на блюде.
– Да, и еще что обещал ты отдать Ярко сестру… – Селимер посмотрел на Лютаву, – младшую, если тебе привезут Семиславу.
– А Доброслав моей меньшой сестры не хочет?
– У Доброслава есть жена знатная. Вот если мне предложишь… – Селимер слегка смутился, поскольку сватать самого себя неприлично, – это Доброслав говорит… То мы бы за честь и радость почли.
– Не эту? – Лютомер на всякий случай указал на сидевшую рядом Лютаву, а Красовит подался вперед, будто собирался грудью заслонить ее от посягательств.
– Эта лучше всех, да ты ведь ее не отдаешь?
– Эта моя! – сурово подал голос Красовит. – Вон у нее на руке и колечко мое!
Лютава вытянула вперед руку, показывая парням колечко.
– Ну… у тебя, говорят, еще сестры есть. – Селимер не стремился к Лютаве, которая была уже на три года его старше.
– Тогда с тобой бы мы сговорились, – кивнул Лютомер.
– Приезжай с дружиной к устью Дугны. Мы туда Семиславу от Гостилова привезем по реке. Отсюда вместе тронемся, там ты с твоими на Оке обождете. Хочешь – поезжай сам за нами вслед, но чтобы тебе поскорее на месте быть. Мы ведь ее увезем тайком, а как бы Чернава не выследила. Передадим, а дальше уж ты сам.
Лютомер старался разом охватить мыслью все услышанное. Обещая передать Семиславу, ему предлагали ехать с дружиной на Оку, во владения вятичей. Это выглядело как ловушка: простейшая ловушка на глупого глухаря, который тянет шею, пытаясь добраться до ярких ягод рябины, и сам просовывает голову в петлю.
