Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат
Торнан глянул в сторону Чикко, но тот лишь беспомощно развел руками. Видимо, способность успокаивать взбесившихся девчонок не входила в его умения. Так что Торнану оставалось лишь крепко держать девушку в надежде, что рано или поздно она успокоится.
Марисса несколько раз чихнула, пробормотала проклятье. Она дергалась все реже, всхлипывания затихли, и вот она уже обмякла в его руках.
Он осторожно опустил Мариссу на пол. Рядом стоял Чикко, держа какую-то коробочку.
– Это маковый экстракт, – пояснил он. – Магии, можно сказать, и нет – просто это концентрированная сила растения. Млечный сок как-то перегоняют, высушивают… Если нужно усыпить человека, прогнать боль или еще чего-то… – Он не договорил. – Давай, клади ее на кровать.
Кое-как уложив Мариссу, капитан отправился к себе и, тут же завалившись на койку, как был в одежде, заснул – все случившееся здорово его вымотало.
«Старею, должно быть…» – подумал он, ощущая тяжесть в теле…
Тихий шорох разбудил Торнана, и он, резко поднявшись, сел на своем ложе. В окно светила полная луна, освещавшая комнату достаточно ярко, чтобы разглядеть стоящую на пороге Мариссу.
– Зачем ты пришла? – изумленным шепотом спросил Торнан.
– Можно я побуду с тобой? – В ее дрожащем и на удивление совсем трезвом голосе было столько мольбы…
Она медленно сняла покрывало и аккуратно положила его на табурет. Затем села рядом, внимательно глядя на него. Он видел, как с каждым вдохом наливаются ее груди, как постепенно твердеют соски.
И вот она уже ныряет к нему под одеяло.
– Марисса, ты… – Он замолчал, почувствовав ее губы на своих.
В несколько мгновений она освободила его от одежды. Ее сильное и в то же время женственное тело прильнуло к нему, прижимаясь изо всех сил. Язык северянина прилип к гортани.
– Торн, ты хороший, я знаю…
Он чувствовал переполняющую ее отчаянную решимость – так прыгают в ледяную воду штормового моря.
– Сейчас… – Она нежно касалась губами его кожи. – Сейчас все будет хорошо.
И Торнан решил не противиться судьбе.
…Некоторое время они лежали рядом, целуя и поглаживая друг друга. Он чувствовал сильные, но ласково-нежные прикосновения рук, ощущал возбужденность дыхания и гибкие движения горячего тела. Он ласкал ее бедра, живот, грудь, наслаждаясь бархатистой нежностью ее кожи и твердостью груди, каждая мышца тела содрогалась в судорогах страсти…
Он нежно и требовательно привлек ее к себе, жадно впился губами в ее губы, в то время как руки его скользили по ее плечам и груди. Прикосновение этих ласковых и таких умелых губ воспламеняло кровь. Страсть налетела, как ураган. Марисса отвечала поцелуем на поцелуи, лаской на ласку, целиком окунувшись в пучину страсти. Она вскрикивала от восторга под тяжестью его тела, ощущая неистовое биение его сердца. Яростно хрипя, она впивалась ему зубами в плечо. Выгибаясь и постанывая, переворачиваясь со спины на живот и обратно, она в свою очередь жадно приникала губами к телу любовника. Она выгибалась, как в припадке, а из ее глотки рвались вполне звериные вопли.
Потом они лежали без сил, а он продолжал гладить ее плечи и руки, но уже совсем не так, как раньше, и от этой тихой ласки хотелось плакать и смеяться одновременно. Подобно котенку, она вздрагивала и потягивалась под нежно гладящей ее рукой, и только что не урчала от наслаждения.
Он погладил подрагивающий живот девушки. И Марисса вновь накинулась на него, прижала к кровати своим сильным, гибким телом. Ее сочные влажные губы впились в рот и задушили родившиеся у него в голове мысли, не дав им стать словами.
Дальше не было ничего, кроме того, для чего, по преданиям, Богиня и сотворила мужчину и женщину.
…Среди ночи Торнан проснулся, ощутив, что его спутница заворочалась.
– Торн, ты спишь? – осторожно прошептала она и, стараясь не тревожить, перелезла через него. Нагая грудь атласно скользнула по его щеке, и он едва удержался, чтобы не поймать сосок губами.
Он слегка приоткрыл глаза. Крадучись, она подошла к столу, налила себе вина в чарку и осушила одним духом, а потом вдруг, поперхнувшись, зарыдала. Чаша выпала из руки и разлетелась на черепки.
Он вскочил с постели, подбежал к ней и, не зная, что делать, поднял на руки совершенно впавшую в истерику амазонку, осторожно понес, уложил на койку, укрыл одеялом, что-то успокаивающе шепча, пока та задыхалась и обливалась слезами.
– Торн, я… я должна тебе рассказать, – чуть успокоившись выдохнула она. – Я должна тебе рассказать…
– Ты ничего никому не должна.
– Нет, нет, ты не понимаешь! – твердила Марисса. – Я должна… Вот, посмотри, – она высоко подняла правую руку. На плече с тыльной стороны был шрам – шероховатый, белесый. Так выглядит сквозная рана, неумело залеченная, которую прижгли на поле боя головней, а потом замазали глиной или смолой. – Видишь? Тут был Знак Феанны!
«Не может быть!» – промелькнуло в голове у Торнана.
– Ты была в Феанне?!
– Да… – она всхлипнула.
– Ты выдержала испытания? – зачем-то уточнил он.
– Да, – кивнула она. – Всего три из пяти, как раз чтобы попасть… «Лисий бег», «волчий путь» и «прыжок лосося». На «стрелах богини» срезалась, конечно. Уже полгода прошло, я уж подумывала, что нашла то, что искала всегда, что у меня есть братья и сестры, которые… будут со мной до конца…
Марисса, обхватив грудь руками, срывающимся голосом бормотала признания, словно хотела оправдаться перед кем-то:
– Нас было шестеро. Четверо мужчин и двое девушек. Мы как раз возвращались из той деревни, которую охраняли – помнишь, я говорила… Ну, мы задержались на постоялом дворе – нелегкая дернула нас свернуть не на ту дорогу… А ночью на нас напали… Банда, человек пятьдесят. Бывшие наемники, мразь урконская. Там еще был караван гвойцев, те схватились за оружие, думали, отобьются… Какое там – постреляли из арбалетов, никто и пикнуть не успел. И Брона, и Тхо, и… всех, кто сопротивлялся. Хозяина живьем насадили на вертел – для забавы…
А я… Я бросила оружие и забилась куда-то, как крыса… Какое-то наваждение, словно кто-то лишил меня храбрости. Пока моих братьев убивали, я сидела в каком-то подполе и молила богиню спасти меня. Потом, когда меня вытащили из тайника, я… Как будто сошла с ума от страха… Я говорила, что я акробатка из бродячего цирка, валялась у них в ногах, просила пощады…
Она всхлипнула.
– Несса была еще жива, и они с ней… А потом кинули жребий – про меня. Я досталась прихвостню атамана. Потом другие… Я делала все, что они хотели, сама, по первому слову, а они хвалили меня… Они даже не были со мной жестокими. Один даже предлагал нам вдвоем убежать и вместе воровать и грабить – чтобы я заманивала мужчин в засаду… Я ему очень понравилась. Я прислуживала им за едой, танцевала для них, меня… разыгрывали в кости… Когда они валялись перепившиеся, я хотела их зарезать, но не смогла… Было три стражника, я могла бы справиться с ними, но… боялась… Только через месяц я сумела от них бежать… Решилась бежать…
