Владимир Корн - Путь на острова
— Господин Сорингер, господин капитан приглашает вас к себе в каюту отужинать, — едва войдя, чуть ли не торжественно продекламировал вестовой.
По дороге в каюту капитана я размышлял над пришедшей мне в голову мыслью.
«Это что же получается? Чтобы найти себе в пару человека, с которым возможно зачать ребенка, необходимо перебрать множество партнеров? Люди, обладающие такой кровью, внешне не отличаются от самых обычных. Нет у них особого цвета глаз, волос или любых других признаков. И даже всевозможные дары совершенно ни о чем не говорят. Пример — мой случай.
И все-таки мужчинам значительно легче, — усмехнулся я. — Зачастую многие из них только и заняты тем, что меняют женщин. Женщинам намного сложнее, не устраиваться же им, в конце концов, в портовый бордель?»
И тут я запнулся буквально на ровном месте: неужели все же Николь ушла именно по этой причине? Мы любили друг друга достаточный срок, чтобы она смогла убедиться — детей со мной у нее не будет никогда.
«Нет, она не такая, — убеждал себя я. — Она не наивная простушка, и не восторженная барышня, но и не настолько цинична. И потом, Николь не могла не чувствовать моей отношение к ней».
С этой мыслью я и открыл дверь каюты капитана «Иоахим Габстела» Тремира Дезальеза.
— Проходите и присаживайтесь, господин Сорингер, — и капитан Дезальез гостеприимно простер руку в сторону накрытого стола. — Думаю, сейчас вам уже можно что-нибудь отведать и помимо говяжьего бульона.
Стол был сервирован на две персоны, и потому я смог догадаться, что ужинать мы будем наедине.
«Ничего не имею против. Я тоже так думаю, что уже можно. Пусть и понемногу, но все, что на столе имеется из блюд. А выбор на нем богатый, — воодушевился я, садясь за стол. — Главное, чтобы он не начал мучать меня вопросами, выпытывая подробности нашего вынужденного приключения».
Еще я заметил посреди стола небольшую красивую вазу, явно работы Древних, с одиноким цветком в ней, как две капли похожим на тот, что лежал на столе в моей каюте.
«Презент капитану, — решил я. — И правильно».
Некоторое время мы ели молча, и я сдержал слово — отведал все. Тогда в пещере, мы много говорили о еде, о всевозможных блюдах, иной раз одергивая себя, чтобы не травить душу. Но когда я забывался во сне, почему-то мне всегда снилось не жаркое, не любое другое блюдо, мясное или нет, а свежевыжатый фруктовый сок. Причем много, разный, бочками, и я пил его, пил…
Сок, помимо всего другого, на столе капитана Дезальеза присутствовал тоже. Свежевыжатый, из тех редких фруктов, что произрастают только в джунглях на севере Эгастера, весьма похожих на сморщенные волосатые груши, но имеющих удивительный вкус. И все же налегал я почему-то на мясо.
Утолив первый голод, мы немного поговорили о самом корабле, «Иоахиме Габстеле», когда я поинтересовался прошедшим на нем ремонте, сделанном в наше отсутствие. Затем Дезальез спросил то, зачем он, вероятно, и пригласил к себе:
— Скажите, Сорингер, а как бы вы отнеслись к такому предложению, как поступить на службу в Ост-Зейндскую Торговую Компанию? Признаться, в Компании я достаточно весомый человек, и легко смог бы составить вам протекцию. Для начала вы некоторое время проработали бы навигатором, а уж затем… — И Дезальез обвел глазами капитанскую каюту.
— Спасибо за предложение, господин Дезальез, я несказанно рад вашему предложению, но все же вынужден отказаться, — мягко, но решительно ответил я, думая о том, что лучше бы он начал расспрашивать о башне Древних, лихорадочно придумывая самые веские причины моего отказа.
Такие предложения делаются не каждый день, и не кому попало, а Компания умеет на своем настоять. К счастью, ничего больше не потребовалось.
— Я так и думал, — кивнул он. — И потому не буду настаивать. А скажите еще, куда вы направитесь из Эгастера?
Никакого секрета тут не было, и потому я ответил сразу.
— Думаю, к моему прибытию все будет готово, и «Небесный странник» сразу же возьмет курс на Острова.
— А затем?
— Затем? — Я на мгновение задумался. — Затем не знаю. Возможно, вернемся в Эгастер, возможно, отправимся куда-нибудь еще.
— Завидую я вам, капитан Сорингер.
Слова Дезальеза стали для меня полной неожиданностью. Как можно завидовать, если капитанская каюта «Иоахима Габстела» немногим меньше, если не такая же, как трюм «Небесного странника»? Тут мне вспомнились слова навигатора Габстела, что корабль уже год стоит на линии Опситалет — Эгастер, и все стало на свои места.
Вернувшись в каюту, я первым делом вновь открыл книгу. Возможно, в ней все же найдутся ответы на некоторые вопросы, живо интересующие меня с тех пор, как в моей жизни появилась Николь. Но, как говорят в романах, меня постигло жестокое разочарование: дальше страницы слиплись до такой степени, что попытка разъединить их гусиным пером привело к тому, что лист прорвался насквозь.
«Если книга действительно пропитана ядом, то отравители явно перестарались, — несмотря на досаду, мне стало смешно. — Надо будет поинтересоваться у навигатора Брендоса. Его знания весьма обширны, и он вполне может знать и о том, как их можно разъединить, не повредив. Возможно, надо подержать книгу над паром, возможно, существует и другой способ.
* * *Эгастер еще на подлете встретил нас штормовой погодой, пришедшей из глубины Срединного моря, на берегу которого он и расположен.
«Надо же! — поражался я. — Непогода бывает даже на такой высоте!»
Корабль под сильными порывами иногда кренился, но он возвращался на ровный киль с неспешностью уверенного в себе человека, спокойно встающего со стула, чтобы ответить на выходку зарвавшегося наглеца. Правда, «Иоахим Габстел» никому ничего не отвечал, но уверенностью от него так и разило.
Я стоял на мостике, кутаясь в одолженный мне штормовой плащ, наблюдая за тем, как приближается город давший название королевству Эгастер. Бывать в нем мне уже приходилось, причем дважды. Запомнился он, прежде всего, необычной архитектурой, где практически каждое здание имеет крышу в виде купола. Ну и еще тем, что на его улицах можно увидеть множество женщин, щеголяющих штанах, к чему мне, наверное, не привыкнуть уже никогда.
Несмотря на непогоду, капитан Дезальез посадил корабль мастерски, «Иоахим Габстел» едва скрипнул, когда коснулся земли, и все мы, те, кто в тот момент находился на мостике, дружно захлопали в ладони, отдавая честь его искусству кораблевождения.
Перед тем, как покинуть борт, я навестил навигатора Габстела. Приходил я к нему ежедневно, ну а сейчас просто зашел поспрошаться.
