Юрий Никитин - Мрак
— Мы завсегда гостям рады. Но коли приехали с худом...
— С добром, — заверил Мрак. — Но только теперь эти земли уже не земли Горного Волка. И здесь останутся наши отряды. Если из вас кто с этим не согласен — может убираться. Неволить не станем.
Сам стольный град страны Куявии расположился на семи горах, дабы зреть друга и недруга загодя. На высоких стенах день и ночь самые зоркие напряженно вглядывались вдаль. Они-то ранним утром и забили сполох, когда со стороны Артании начало разрастаться огромное пыльное облако.
Вскоре примчались, загоняя коней, дозорные с застав богатырских. Принесли весть о приближении огромного войска. В Куяве на городские стены высыпали все воеводы и знатные люди, а Рогдай сразу выдвинул отборную дружину на защиту городских ворот.
Вскоре в облаке пыли заблистали металические искры, донесся стук боевых колесниц и тяжелый конский топот, от которого задрожала земля.
— Артаны? — спрашивали встревоженные бояре. — Неужто все-таки решились напасть?
Рогдай рявкнул сердито:
— Цыц, дурни! У Боевых Топоров только одна колесница. На ней волхвов возят. Это поляницы!
И тут же дозорные подняли крик:
— Поляницы! Поляницы всем войском!
А с дальней угловой башни донесся другой вопль:
— Гонта!.. Гонта и его отряды!
По лестнице сбежал во двор полуодетый Додон. Его подхватили под руки, помогли пересечь двор и встащили на стену. Додон запыхался, утирал потное лицо. Растолстевший, весь в складках розового жира, это уже не тот человек, подумал Рогдай невесело, которого когда-то обучал владеть мечом и перепрыгивать с коня на другого коня на полном скаку.
Рогдай осматривал дорогу к городу, приложив ко лбу ладонь козырьком. Лицо было суровое, седые кустистые брови сдвинулись на переносице. Глаза смотрели зорко, и Додон невольно позавидовал, что старый воевода, который его младенцем на коня сажал, на стену все еще взбегает как мальчишка, брюхо не распустил, голос как у молодого быка.
— Что делать будем? — спросил он растерянно. — Как артанцы сумели пройти кордон незамеченными?
— Да какие артанцы, — отмахнулся Рогдай. — Это свои.
— Свои? — вскрикнул Додон жалким голосом. — Рогдай, лучше уж артанцы, чем свои. Сам знаешь, что у нас за свои. Что Горный Волк, что Руд, что Медея или Урюп... Только ты один верен по-настоящему. Да и то, я же знаю, верен не мне, а Куявии. Что будем делать, Рогдай?
— Что делать... что делать, — повторил Рогдай медленно. Всмотрелся еще, щуря глаза так, что превратились в щелочки, сказал громче. — Ворота распахивать пошире... Да как бы еще не пришлось и ковры стелить.
— Ошалел?
— Наши дурни не разглядели, что впереди войска едет Мрак. На своем черном как он сам коне.
Додон ахнул, всплеснул руками:
— Мрак!.. А поляницы чего?
— Узнаем.
Рогдай так же споро побежал по дощатым ступенькам вниз во двор, на ходу отдавал приказы. Бойцы бросились к воротам. Там заартачились, боялись поляниц, но Рогдай гаркнул, что самое страшное, если поляницы ворвутся в город, так это по праву победителей изнасилуют всех мужиков, и стражи ворот кинулись, сшибая друг друга с ног, снимать запоры.
Мрак видел как ворота начали отворяться. Там стояли в блеске доспехов старый Рогдай, за его спиной толпились знатные бояре. Мелькнуло красное корзно Додона, но сам царь куда-то скрылся.
— Чуть погодите, — сказал он Медее и Гонте. — А то у них там поджилки трясутся.
Конь весело понес к раскрытым воротам. Мрак покосился на высокую башню, прозванную Девичьей. Окошко с цветными стеклами распахнуто. В глубине видна девичья фигурка с золотой косой, перекинутой на грудь. Что-то говорит, обращаясь в сторону и вниз. Явно отбрыкивается от Кузи.
Он вздрогнул, потому что конь остановился, едва не оттеснив Рогдая в толпу бояр.
— Исполать, — сказал Мрак зычно. — Не пугайтесь, это союзники. Правда, союзникам тоже платить надобно. Где светлый царь?
Рогдай повел дланью. По мраморным ступеням величаво шествовал, спускаясь во двор, Додон. Уже облаченный в красное корзно с золотым шитьем, золотой гривной на шее и в красных сапогах. За ним так же важно шествовала Светлана, крепко держа за тонкую ручку Кузю. Кузя, завидев Мрака, сразу с радостным писком начала рваться к нему.
Мрак соскочил на землю, поклонился царю:
— Исполать и доброго здоровья!
— Что с Волком? — вскрикнул Додон. — И что это за... войско?
— Это те, кто пролил свою кровь, защищая твое царство. Что скажешь им?
Додон со страхом смотрел мимо Мрака на грозные лица поляниц. В их руках длинные узкие дротики выглядели опаснее, чем мечи его бойцов. Кони под ними были такими же дикими как их седоки. А в колесницах неподвижно сидели женщины-стрелки.
— Я приглашаю всех на пир, — сказал он осипшим голосом. — А воительницу Медею и этого... вожака Гонту, в свою палату. Там соберутся лутшие люди.
Во взгляде его было, что этих гостей не назвал бы даже худшими.
Полдня резали волов, баранов и телят, выкапывали из земли бочки с медом и пивом. Потом все уселись за трапезу: старшие в покоях, а младшая дружина да молодежь — во дворе у костров. В покоях больше степенных бесед, у костров — веселья и задорных воплей, там раньше других запоют, пойдут в пляс, а девок будут сажать на колени.
Во дворе и в нижних палатах пировали по-настоящему. Вино лилось ручьями, на столы подавали зажаренными целиком быков и кабанов, печеных туров, без счета оленей, свиней, всякую птицу.
Но в верхней палате, где собралась знать, ели мало, пили еще меньше, дабы сохранить ясность ума, Бояре морщились, выражали недовольство, по ту сторону стола сидел не только Мрак, неизвестно откуда взявшийся, но и возмутительница Медея, самозванная царица, и — хуже всего! — вор и разбойник Гонта.
Додон искательно поглядывал то на Голика, то на Рогдая. Оба перед пришельцами глаз не опускали, но и не задирались зазря. Спокойно и неспешно вели разговор о делах в царстве и за его кордонами. На подхвате суетился Ковань, но до серьезных дел его не допускали.
Медея с удовольствием ела и пила, но когда разговор коснулся земель Волка, сказала с ледяной уверенностью:
— Сейчас там стоят мои дружины. И Волка туда не пустят. Или ты хочешь, чтобы пустили?
— Нет-нет, — сказал Додон поспешно, даже не успев понять, что попал в ловушку. — Но ты уверена насчет Волка...
Медея покачала головой:
— Никто не знает, где он сейчас. Его еще в начале боя втоптали в землю, вбили по уши. Я знала, что ему нет равных, и, чтобы не терять людей, велела забросать палицами, камнями. Потом по нему пронеслась моя конница. После боя хотели отыскать, чтобы набить чучело... но так и не нашли.
