Джон Норман - Гвардеец Гора
— Ну что?
— Можно мне сказать, господин? — спросила она.
— Говори!
— Спасибо тебе, что ты связал меня, — прошептала она.
Я кивнул. Связывая ее, я, конечно, продемонстрировал ее желанность для меня. Она заслуживала связывания. К тому же я показал ей неоспоримым для женщины способом свое господство над ней. Безусловно, я наслаждался, связывая ее, делая ее беззащитной и моей. Для мужчины огромное удовольствие связывать женщину. Интересно, что существует много мужчин, которые за всю свою жизнь не связали ни одной женщины. Они, конечно, не горианцы.
Я встал и посмотрел на нее. Она отпрянула. Это позабавило меня.
— Увы, — сказала она беспечно, — сейчас я должна убрать со стола, вымыть посуду и прибрать в доме.
— Это может подождать, — сказал я в ответ.
— О! — ответила она.
Я продолжал рассматривать ее.
— Несомненно, я должна быть заперта в моей конуре на ночь, — продолжала она.
— Нет, — сказал я.
— О! — произнесла она.
Я продолжал рассматривать ее, забавляясь. Она беспокойно задвигалась на коленях.
— Господин отдал сегодня вечером двух девушек, — беспечно проговорила она. — Но он оставил меня. Он оставил меня в его ошейнике.
— Да, — подтвердил я.
— Это что-то значит? — спросила она.
— Возможно…
— Теперь я единственная девушка в доме, — заметила она.
— Да.
— Я должна буду выполнять всю службу?
— Несомненно, тебе придется многому научиться, — ответил я, — но я не сомневаюсь, что ты уже прекрасная горничная и прачка.
— Господин намеревается покупать других девушек? — поинтересовалась она.
— Это будет решаться позже, — сказал я.
— Я буду стараться быть такой, чтобы господин нашел покупку других девушек необязательной.
— Но тогда, — заметил я, — тебе придется выполнять службу в полном объеме.
Она застенчиво опустила голову.
— Это мое желание, — проговорила она, — выполнять для моего хозяина полную службу.
— Полную горианскую службу? — уточнил я.
— Презирай меня, если должен, мой господин, — ответила она, — но ответ — самое решительное «да»!
— Лучше бы так и было, — произнес я.
— Это так и есть, — засмеялась она. — Так и есть, мой господин!
Я подошел поближе и посмотрел ей в глаза.
— Но ты не будешь хоть иногда вспоминать, что ты знал меня на Земле?
— Буду, — ответил я.
— Но ты заставил меня прислуживать своим гостям обнаженной, — с упреком проговорила она.
— Конечно, — ответил я. — Были две причины для этого. Ни одна из них, конечно, не нуждается в том, чтобы стать известной тебе.
— Пожалуйста, господин, — попросила она.
— Во-первых, — начал я, — это было сделано для твоего же обучения. Выполняя такого рода службы нагой, разве ты не ощутила полностью, что ты — рабыня?
— Совершенно так, господин, — согласилась она. — Я уверена, что извлекла большую пользу из этого урока.
— Второе, — продолжал я, — ты очень хорошенькая. Таким образом, твоя нагота доставляет удовольствие гостям и мне, добавляя пикантности десерту.
— Тогда ты можешь заставить меня прислуживать обнаженной в любое время? — спросила она.
— Конечно, — сказал я.
— Даже несмотря на то, что знал меня на Земле?
— Конечно, — ответил я. — Не надейся, что просто из-за того, что мы оба земного происхождения, твое рабство будет смягчено. Это только сделает его более восхитительным.
— Да, господин, — проговорила она. — Господин, — обратилась она.
— Да?
— Я не хочу, чтобы мое рабство смягчалось, — заявила она, — ни по какой причине.
— Оно не будет смягчено, — уверил я ее.
— Я прошу содержать меня в полном и тяжелом рабстве, — сказала она, глядя на меня.
— Ты будешь содержаться именно так, — уверил я ее.
— Без уступок, — попросила она.
— Без уступок, — ответил я.
— Спасибо, господин, — сказала она. — Именно так я всегда хотела служить тебе, с самого первого мгновения, как увидела тебя в университетском городке.
— Я тоже, — проговорил я, — с первого мгновения, как увидел тебя, именно такой формы служения и хотел от тебя.
— Теперь это так, мой господин, — сказала она.
Тогда я присел и нежно опустил ее спиной на изразцы. Затем я встал и посмотрел на нее, нагую и связанную, у моих ног.
— Пожалуйста, возьми меня силой, господин, — сказала она. — Пожалуйста, подвергни меня изнасилованию рабыни.
— Почему? — спросил я.
Рабыня, пораженная, посмотрела на меня. Она беспокойно двигалась в ремнях. В глазах ее были слезы.
— Я умоляю об изнасиловании, — сказала она, — пожалуйста, господин, возьми меня силой! Изнасилуй меня!
— Почему? — переспросил я.
— Разве это не очевидно? — плача, проговорила она, извиваясь в золотых ремешках.
Я улыбнулся.
— Я… я… — начала запинаться она.
— Говори, — велел я.
— Я… я полна желания в моем ошейнике! — заплакала она и покраснела.
— Какая ты вульгарная маленькая рабыня! — заметил я.
— Какой зверь — господин, — ответила она, — что заставил девушку так откровенно признаться в своих потребностях.
Тогда я присел и развязал ее лодыжки, но взял их крепко в руки. Я почувствовал, как она пытается, напрягаясь, раздвинуть их, но не может сделать этого. У нее было мало сил, и, в любом случае, ее силы были ничто в сравнении с моими. Ноги не могли быть разведены, пока я не захочу.
— Это будет первый раз, когда ты на самом деле овладеешь мной как мой настоящий господин, — сказала она. — Ты взял меня на улице Извивающейся Рабыни как монетную девушку, простую наемную девушку, уличную девушку, девицу из трущоб. И ты взял меня, беспомощную рабыню, которая не узнала тебя под маской незнакомого горианского хозяина. Но теперь ты первый раз будешь обладать мной под своим собственным именем и по своему праву.
— Да, — согласился я.
— Пожалуйста, господин, — сказала она, — можно, я попрошу тебя об одной вещи? Пусть это будет быстро, умело и небрежно. Направь на меня свое вожделение как на простой предмет!
Я разглядывал ее. Очевидно, от моего малейшего прикосновения она испытает оргазм. Я еще ни разу не видел рабыню, настолько готовую к полному использованию. Она хотела, чтобы ее первое совокупление со мной, под моим именем и властью, сразу сделало бы ясным, что она в моих руках просто обычная рабыня.
— О! — вскрикнула она, когда я быстро раскинул врозь ее лодыжки.
Она посмотрела на меня с внезапным страхом. Тогда я овладел ею.
— О да! Да! — кричала она.
